Господи, сколько же всего успело случиться!.. Но теперь, покрайней мере, у меня имелись ответы на некоторые из мучительных вопросов.Разумеется, не на все. Однако их было вполне достаточно, чтобы удовлетворитьмои запросы хотя бы на какое-то время... И теперь я примерно представлял, чтопроисходило здесь во время моего отсутствия, и гораздо лучше понималпроисходившее в данный момент, и даже представлял себе кое-что из того, чтоименно мне необходимо будет сделать впоследствии... Почему-то у меня было такоеощущение, что знаю я гораздо больше, чем мне кажется, что я уже обладаю всеминеобходимыми кусочками, чтобы заполнить пустые пространства в разрастающейсявокруг меня головоломке, если их правильно повернуть и вставить. То, с какойскоростью развивались события, особенно сегодняшние, не позволяло мне ни минутыкак следует подумать. А теперь некоторые из этих «кусочков» добытых мнойзнаний, похоже, уже начинали поворачиваться под каким-то странным углом...

Меня отвлекло мерцание — это едва заметно посветлели небеса,предвещая скорое появление луны. Обернувшись, я встал на ноги и осмотрелгоризонт. Призрачный лунный свет уже разлился над морем. Я напряженно ждал, ивот крошечный серпик возник в небесах. Облака, правда, тоже немного сдвинулись,хотя и не настолько, чтобы вызвать опасения. Впрочем, ожидаемого явления взените пока еще не наблюдалось. И все же я вытащил колоду, перетасовал и вынулКозырь Бенедикта.

И думать забыв об отдыхе, я внимательно смотрел на карту,видя, как над водой все шире разливается серебристое свечение, а на волнахначинает посверкивать лунная дорожка. Слабо видимые очертания города вдругзакачались высоко в небесной вышине. Чем ярче светила луна, тем чаще по линиямгорода-призрака то тут то там пробегали искры. Тир-на Ног-т становился виденвсе более отчетливо. Я по-прежнему внимательно смотрел на карту Бенедикта,стремясь установить с ним контакт...

Он был в Зале Пути; стоял как раз на самой середине.Зажженный фонарь поблескивал у его левой ноги. Он узнал меня.

— Корвин, — спросил он, — что, уже пора?

— Не совсем, — сказал я. — Луна уже встает. Городтолько еще начинает обретать форму. Ждать недолго. Я просто хотел убедиться,что ты готов.

— Я готов, — эхом откликнулся Бенедикт.

— Хорошо, что ты успел вернуться! Узнал что-нибудьинтересное?

— Меня отозвал Ганелон, — сказал он, — как толькоузнал, что происходит. Знаешь, его план показался мне очень неплохим, именнопоэтому я и здесь. Что же касается моего путешествия во Двор Хаоса, то,по-моему, я действительно кое-что узнал...

— Минутку, — прервал я его.

Сотканный из лунных лучей город приобретал все более ясные очертания.Теперь он был отчетливо виден прямо у меня над головой. Появилась и Лестница,хотя она в некоторых местах казалась бледнее и прозрачнее, чем в остальных. Ятак и потянулся к ней, чтобы хоть на миг погасить жажду своей души...

Холодный, спокойный, я ступил было на четвертую ступень,однако она, как мне показалось, чуть подалась под моими ногами.

— Скоро начнется, — сказал я Бенедикту. — Сейчассобираюсь испытать Лестницу. Будь готов.

Он кивнул.

Я поднялся по каменным ступеням — раз, два, три, — потомприподнял ногу и опустил ее на четвертую, почти прозрачную ступень. Оналегонько качнулась. Я не решался встать на нее обеими ногами и ждал, наблюдаяза луной и вдыхая холодный воздух.

Лунная дорожка на воде становилась все шире; посмотреввверх, я увидел, что Тир-на Ног-т несколько утратил свою прозрачность. Звездыза ним были почти не видны. За эти мгновения и ступень под моей ногой сталатверже. Упругость ее исчезла. Я чувствовал, что теперь она способна выдержатьмой вес.

Я пробежал глазами по Лестнице снизу доверху и увидел ее вовсей красе: кое-где она казалась совершенно непрозрачной и плотной, в другихместах чуть просвечивала и посверкивала искрами, но все же представляла собойсейчас единое целое. Лестница вела прямо в молчаливый город, что плыл в небесахнад морем.

Я поднял вторую ногу и опустил ее на ступень. Захоти я этогосейчас, Лестница могла бы послать меня в такое место, где сны становятсяреальностью, где бродят порождения неврозов, где всем правят сомнительныепророчества — в залитый лунным светом город, где осуществляются двусмысленныежелания, где время совершенно искажено и где все сияет бледной неземнойкрасотой.

Я снова сошел на землю и посмотрел на луну, теперьнаходившуюся в самой высшей своей точке, потом взглянул на карту Бенедикта.

— Лестница прочная, луна взошла, — сказал я.

— Хорошо, иду.

Я видел его там, в самом центре Образа. Он поднял зажатый влевой руке фонарь и какое-то мгновение стоял совершенно неподвижно. Еще одинмиг — и он исчез, исчез и Образ. Через несколько секунд Бенедикт появился почтив таком же зале, только у края Образа, у самого его начала. Он высоко поднялфонарь и огляделся. В зале он был один.

Бенедикт подошел к стене и прислонил к ней фонарь. Его теньпротянулась от фонаря по направлению к Образу, резко мотнулась по стене, когдаон развернулся и вернулся к исходной позиции.

Этот Образ, заметил я, светился более бледно, чем тот, что вАмбере, — серебристо-белый, без малейшей примеси голубизны. Очертания его былитеми же, однако призрачный город проделывал странные фокусы с перспективой. Мнемерещились там какие-то неровности, сужения, расширения, которые будтопостоянно двигались и менялись местами без всякой видимой причины, как быскользя по поверхности Образа — словно я рассматривал его через бракованнуюлинзу, а не через Козырь Бенедикта.

Я вернулся на землю и сел на самую нижнюю каменную ступень,продолжая наблюдать. Бенедикт ослабил клинок в ножнах.

— Тебе известно о воздействии крови на Образ? — спросиля.

— Да. Ганелон сказал мне.

— Ты когда-нибудь подозревал... что-нибудь в этом роде?

— Я никогда не доверял Бранду, — услышал я вместоответа.

— Ну а что путешествие ко Двору Хаоса? Что ты узнал?

— Позже, Корвин. Теперь он может появиться с минуты наминуту.

— Надеюсь, никаких отвлекающих видений у тебя невозникнет, — сказал я, вспоминая свое собственное путешествие в Тир-на Ног-т иучастие Бенедикта в моих приключениях там.

Он пожал плечами:

— Они обретают силу тогда, когда на них обращаешьчрезмерное внимание. А мое внимание сегодня зарезервировано для иного.

Бенедикт медленно повернулся, снова внимательно оглядев зал.

— Интересно, а он знает, что ты здесь? — спросил я.