— Да, ты говоришь то, что думаешь, — промолвил Бранд,явно не заметив этого мимолетного затмения. — Что ж, больше не буду тебяиспытывать. Однако попытаться я был должен. — Он снова остановился, уставившисьна Бенедикта. — Ты слишком хороший человек, брат, чтобы тратить себя назаварившуюся в нашем королевстве кашу и защищать то, что безусловно обречено напровал. Учти, Бенедикт: я одержу победу. Затем уничтожу Амбер и старыймиропорядок и создам нечто новое. Да, я намерен стереть старый Образ иначертать свой собственный. Ты можешь быть со мной, и я хотел бы этого. Ясобираюсь создать идеальный мир, гораздо теснее связанный с Тенью. Авпоследствии я намерен слить Амбер с Двором Хаоса, ибо он будет включать в себявсе Тени. Ну а ты смог бы командовать нашими легионами, самой могущественнойармией, когда-либо существовавшей во вселенной. Ты...

— Но если твой новый мир будет абсолютно идеальным, чтоследует из твоих же слов, Бранд, то какова нужда в огромных армиях?.. Однакоесли он всего лишь будет отражать рассудок своего создателя, то мне думается,что он станет гораздо хуже нынешнего. Благодарю тебя за лестное предложение,однако я служу тому Амберу, который существует сейчас.

— Ты дурак, Бенедикт! Я понимаю, намерения у тебяблагие, однако же ты полный дурак!

Бранд снова начал осторожно продвигаться вперед. ДоБенедикта ему оставалось уже не больше сорока футов... потом тридцати... Онпродолжал идти. Затем остановился шагах в десяти, сунул большие пальцы за пояси молча уставился на него. Бенедикт тоже смотрел ему прямо в глаза. Я сноваобратил внимание на облака, ибо длинная гряда их продолжала надвигаться насияющую луну. Пока что я был уверен, что в любую минуту смогу вызволитьБенедикта из Небесного Города. И решил сейчас его не беспокоить.

— Слушай, а почему ты просто не подойдешь и неприрежешь меня? — спросил наконец Бранд. — Я ведь совершенно безоружен, это несоставит тебе труда. Разве имеет значение то, что в наших жилах течет одна и таже кровь? Чего ты ждешь?

— Я ведь уже сказал, что не желаю тебе зла, — ответилБенедикт.

— И все же совершенно готов к поединку, если япопытаюсь пройти мимо тебя?

Бенедикт молча кивнул.

— Ну согласись, что ты боишься меня, Бенедикт, а? Да ивсе вы меня боитесь! Даже когда я делаю шаг по направлению к тебе — безоружный,как сейчас, — у тебя что-то сжимается под ложечкой, признайся? Ты же видишь,как я доверяю тебе, и не желаешь понимать этого. Значит, ты все-таки боишься. —Бенедикт не ответил. — ...И еще ты боишься моей крови на своих руках, —продолжал Бранд, — боишься моего предсмертного проклятия...

— А ты не боялся пролитой тобой крови Мартина? —спросил Бенедикт.

— А, этот щенок? Ублюдок! — заявил Бранд. — Он на самомделе не один из нас. Всего лишь пешка.

— Послушай, у меня нет ни малейшего желания убиватьродного брата. Отдай мне камушек, который ты носишь на шее, и мы вместевернемся в Амбер. Еще не поздно все исправить, Бранд!

Бранд, откинув голову, рассмеялся:

— Ах, какие благородные речи! Ты всегда был благороден,Бенедикт! Прямо настоящий король! Ты просто заставляешь меня стыдиться из-затвоего чрезмерного великодушия!.. Но вот вопрос: какова же главная цель всегоэтого? — Он погладил рукой Камень Правосудия. — Хочешь заполучить камушек? — Онснова засмеялся и сделал еще пару шагов. — Вот эту безделушку? Неужели, если ядобровольно отдам его тебе, то куплю для всего королевства мир, покой ипорядок? А заодно и выкуплю собственную жизнь, верно?

Бранд снова остановился, теперь уже не больше чем в десятифутах от Бенедикта. Поднял Камень, зажав его в пальцах, и посмотрел на него.

— А ты знаешь полную силу этой штуковины? — спросил он.

— Достаточно... — начал было Бенедикт, и голос егопрервался.

Бранд поспешно сделал еще шаг вперед. Камень ярко освещалего лицо. Рука Бенедикта потянулась к рукояти, однако клинок оказался вне пределовего досягаемости, и теперь он стоял напряженно, словно вдруг превратившись встатую. Тут я наконец догадался, в чем дело, однако было слишком поздно.

Ничто из того, что тут наговорил Бранд, не имело нималейшего смысла. Обычная болтовня, отвлекающий маневр перед основным ударом.Он действительно успел отчасти настроиться на Камень, и даже эти ограниченныевозможности позволяли ему побудить Камень к действию, причем если я об этихдействиях не знал, то сам Бранд представлял себе прекрасно с самого начала.

Бранд, соблюдая осторожность, появился в зале Образаподальше от Бенедикта, попробовал Камень, а затем, подходя все ближе, снова иснова пробовал его, пока не нашел ту точку, откуда Камень мог оказатьвоздействие на нервную систему Бенедикта.

— Бенедикт, — сказал я ему, — тебе лучше перебраться комне.

И я, сосредоточившись, напряг всю свою волю, однако Бенедиктдаже не пошевелился и ни слова мне не ответил. Козырь его все еще действовал, янаблюдал все происходящее и чувствовал Бенедикта, но не мог добраться до него.Камень, очевидно, воздействовал на него гораздо сильнее, причем не толькоподавляя двигательные функции.

Я снова посмотрел на облака. Они быстро сгущались, стремясьзакрыть луну. Видимо, вскоре так и случится, и если я не сумею до того вытащитьБенедикта, то он непременно упадет прямо в море, как только Тир-на Ног-тисчезнет. Оставалось надеяться, что если Бранд заметит облака, то, возможно,рассеет их с помощью Камня. Однако тогда ему пришлось бы отвлечься отБенедикта, может быть, даже освободить его... Я сомневался, что он на этопойдет. И все же... Облака вроде бы несколько замедлили свой бег.

Я вытащил из колоды карту Бранда и на всякий случай отложилв сторону.

— Эх, Бенедикт, Бенедикт, — сказал, улыбаясь, Бранд, —велика ли польза от твоего искусства, если ты даже не в состоянии сдвинуться сместа и взять клинок? Я же говорил, что ты болван. Неужели ты надеялся, что япо доброй воле дам зарезать меня? Тебе следовало бы поверить тому страху,который ты испытывал. Тебе следовало бы догадаться, что без мощной поддержки ядаже не войду в этот зал. Я ведь именно это имел в виду, когда честнопредупредил, что намерен одержать победу. Для меня ты, правда, замечательныйвариант, самый лучший из всех возможных. И я действительно хотел, чтобы ты принялмое предложение. Но теперь это уже совсем неважно. Меня нельзя остановить. Удругих и шанса не было, а без тебя все будет много проще.

И Бранд вытащил из-под плаща кинжал.

— Перенеси меня к себе, Бенедикт! Скорее! — крикнул я,что было совершенно бессмысленно, ибо ответа не последовало. И не было силы,способной перенести меня наверх, к нему на помощь.