– В тот вечер я была там.

– Ты была там? – Он остановился. – В «Солнечном гнездышке»?

– Да. Пришло в голову поменять работу. Решила посоветоватьсяс папой и мамой.

– Хорошо, продолжай.

Она молчала. Он взял ее за руку, сильно встряхнул.

– Продолжай, Тина. Ты должна рассказать мне.

– Я еще никому об этом не говорила.

– Продолжай, – повторил Мики.

– Я приехала туда. Машину поставила не возле ворот. Знаешь,есть неподалеку одно местечко, где легче развернуться?

Мики кивнул.

– Вылезла из машины и направилась к дому. Чувствовала себяочень неуверенно. Ведь с мамой так трудно разговаривать! Она всегда имела своисобственные соображения. Мне хотелось по возможности яснее изложить ей сутьдела. Вот я и пошла к дому, а потом вернулась к машине, потом поплеласьобратно. Чтобы хорошенько все обдумать.

– В каком часу это было? – спросил Мики.

– Не знаю, сейчас уже не помню. Время для меня не имеетбольшого значения.

– Да, дорогая. В этом возрасте жизнь кажется бесконечной.

– Я стояла под деревьями, переминаясь с ноги на ногу…

– Как маленький котеночек, – ласково произнес Мики.

– …и тут услышала.

– Что именно?

– Как перешептывались двое.

– Да? – Мики напружинился. – Что же они говорили?

– Они говорили… один из них сказал: «От семи до семитридцати. Условимся. Запомни это и не оплошай. От семи до семи тридцати». Вответ другой прошептал: «Положись на меня», потом первый голос произнес: «Послевсе будет чудесно».

Наступило молчание, которое нарушил Мики, спросив:

– Хорошо… почему же ты это утаивала?

– Потому что не знала. Не знала, кто там шептался.

– И все-таки! Там были мужчина и женщина?

– Не знаю. Когда люди шепчутся, голоса трудноразличимы.Слышишь просто шепот. Все же я думаю, что это были мужчина и женщина, судя…

– Судя по разговору?

– Да. Но я не знаю, кто они.

– Решила, что это, быть может, папа с Гвендой?

– Не исключено. Смысл мог быть таким, что Гвенда уйдет и вназначенное время вернется, или же это Гвенда договаривалась с отцом о том, чтоон сойдет вниз в промежутке от семи до половины восьмого.

– Если это были отец с Гвендой, ты не пожелала вмешивать вдело полицию. Так?

– Будь я полностью уверена, – оправдывалась Тина. – Ноуверенности не было. Мог быть и кто-то другой. Могла быть Хестер с кем-нибудьеще. Даже Мэри и та могла быть, но только не Филип. Нет, разумеется, не Филип.

– Когда ты говоришь: «Хестер с кем-нибудь еще», то когоименно ты подразумеваешь?

– Не знаю.

– Ты его не видела? Я про мужчину спрашиваю.

– Нет, не видела.

– Тина, я думаю, ты лжешь. Ты не знаешь этого человека, а?

– Я направилась назад к машине, а в это время кто-то перешелна другую сторону улицы и быстро зашагал прочь. В темноте я увидела толькотень. А потом мне почудилось… почудилось, будто в конце улицы загудела машина.

– И ты подумала, что это я, – сказал Мики.

– Не знаю. Мог быть и т??. Такая же вроде фигура и рост.

Они подошли к Тининой малолитражке.

– Садись, Тина. Я поеду с тобой. Мы отправимся в «Солнечноегнездышко».

– Но, Мики…

– Стоит ли убеждать тебя, что это был не я? Что я могусказать? Поехали в «Солнечное гнездышко».

– Что ты собираешься делать, Мики?

– С чего ты взяла, будто я собираюсь что-то делать? Развемне нельзя съездить туда просто так?

– Да. Конечно, можно. Я получила письмо от Филипа. – Тинавключила двигатель. Мики, мрачный и решительный, уселся рядом.

– Письмо от Филипа? Что ему надо?

– Просит меня приехать, хочет повидаться. Он знает, чтосегодня я не работаю.

– Значит, он хочет с тобой повидаться?

– Пишет, что ему надо задать мне один вопрос и он надеется,что я на него отвечу. Обещает, что мне не придется ничего говорить: он сам всескажет, а я должна лишь ответить «да» или «нет». Кроме того, обязуетсясохранить в тайне содержание нашего разговора.

– Значит, он что-то задумал, – пробормотал Мики. –Интересно.

До «Солнечного гнездышка» дорога была недолгой. Когда ониостановились, Мики сказал:

– Ты ступай, Тина. А я пойду погуляю по саду, поразмышляю.Ступай потолкуй с Филипом.

Тина спросила:

– Ты же не станешь… ты не…

– Совершать самоубийство? – засмеялся Мики. – Ступай, Тина,ты ведь меня знаешь.

– Иногда мне кажется, что никто никого не знает.

Тина повернулась и медленно побрела в дом. Мики,нахмурившись, поглядел ей вслед, а потом опустил голову и, засунув руки вкарманы, стал обходить дом. На него вдруг нахлынули воспоминания детства. Тутросла старая магнолия. Много раз он залезал на нее, а оттуда через окно попадална лестничную площадку. И еще тут была грядка, его собственный «садик».Предполагалось, что он будет его обрабатывать. Но Мики определенно не имелсклонности к садоводству и предпочитал разбирать на части механические игрушки.«Вот непослушный чертенок!» – подумал он о себе, улыбаясь.

Ну что ж, годы идут, а люди остаются прежними.

В вестибюле Тина повстречала Мэри. При виде ее Мэриудивилась.

– Тина! Из Редмина пожаловала?

– Да. Ты разве не знала, что я приеду?

– Забыла. Кажется, Филип что-то говорил об этом. На кухнюиду, – добавила она, повернувшись, – посмотреть, не принесли ли газету. Филиплюбит почитать на ночь. Кирстен только что понесла ему кофе. Кофе он любитбольше, чем чай.

– Что ты нянчишься с ним, как с инвалидом? Он далеко некалека.

Холодная злость сверкнула в глазах Мэри.

– Будешь иметь собственного мужа, – вспыхнула она, – тогдаузнаешь, как с ним нянчиться.