Брови помощника инспектора удивленно изогнулись.

– В самом деле? Вы меня поражаете. Эта юная леди палец опалец не ударила, чтобы завертелись колеса правосудия.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил Калгари.

– Не стану скрывать, она что-то утаивает. У меня на этотсчет нет ни малейших сомнений.

– Зачем ей скрывать?

– Видите ли, это дело семейное, – пояснил Хьюш. – Семейнаясолидарность. Но для чего я вам понадобился?

– Мне нужна информация.

– По данному делу?

– Да. Вмешался в эту историю, теперь ничего не поделаешь…

– И вам сейчас не по себе?

– Рад, что вы меня понимаете. Да, я виноват. Виноват в том,что принес людям столько огорчений.

– Французы говорят: «Не разбив яиц, не приготовишь яичницы»,– улыбаясь, произнес Хьюш.

– Мне нужно кое-что узнать, – продолжал Калгари.

– Например?

– Расскажите про Джако, что можете.

– Про Джако. Хм, не ожидал такого вопроса.

– У него была скверная репутация, знаю. Хотелось бы услышатьподробности.

– Что ж, дело нехитрое. Дважды его отпускали на поруки.Второй раз – за растрату. Деньги за него вовремя внесли, и это его выручило.

– Значит, этот молодой человек подавал надежды статьзакоренелым преступником? – спросил Калгари.

– Вот именно, сэр. До убийства, и вы нам это убедительнодоказали, дело не дошло, но множество мелких делишек за ним числилось. Ничегоособенно существенного. Для крупной аферы у него ни ума, ни выдержки нехватало. Все так, мелкая уголовщина. Воровал деньги в кассах, обманывал женщин.

– Это ему особенно удавалось, – заметил Калгари. – Надуватьженщин он был великий мастер.

– И дело-то совсем безопасное, – сказал помощник инспектора.– Женщины легко попадались ему на удочку. Пожилые и средних лет женщины.Поразительно, какими доверчивыми они бывают. Он ловко их охмурял, прикидывалсястрастно влюбленным. Женщина всему поверит, если ей этого хочется.

– А потом?

– Рано или поздно наступало разочарование. – Хьюш пожалплечами. – Но знаете, они помалкивали. Не хотелось во всеуслышаниепризнаваться, что их одурачили. Дело беспроигрышное.

– Вероятно, он их шантажировал? – спросил Калгари.

– Нет, насколько нам известно. С вашего разрешения, не станувозводить на него напраслину. Шантаж, пожалуй, слишком сильное выражение, всеограничивалось намеками, письмами. Дурацкими письмами – про мужей, которыемогли бы узнать пикантные подробности. И женщины помалкивали в тряпочку.

– Понятно.

– Об этом вы хотели меня спросить?

– В этой семье есть один человек, с которым мне не удалосьвстретиться, – сказал Калгари. – Старшая дочь.

– А, миссис Дюрант.

– Я наведывался к ней, но дом был закрыт. Сказали, что она смужем куда-то уехала.

– Они в «Солнечном гнездышке».

– До сих пор?

– Да. Супругу захотелось там остаться. Мистер Дюрант,насколько я понимаю, решил сам заняться расследованием.

– Он, кажется, инвалид?

– Да, полиомиелит, очень печально. Бедняга не знает, чемзаполнить свободное время, и потому с большим воодушевлением занялся поискамиубийцы. Он надеется что-то разузнать.

– И что же?

– Может, что у него и получится. – Хьюш пожал плечами. –Понимаете, его положение предпочтительнее нашего. Он знает эту семью, наделенинтуицией и смекалкой.

– Думаете, что-нибудь выяснит?

– Возможно, но нам все равно не расскажет. Семейные секретыне разглашаются.

– А сами вы знаете, кто преступник?

– Не следовало бы вам меня об этом спрашивать, докторКалгари.

– Хотите сказать, что не знаете?

– Какая польза от того, что знаешь, – помолчав, произнесХьюш, – если не можешь доказать, а?

– И вы не надеетесь получить доказательства?

– О! Надежды мы не теряем, – сказал Хьюш. – Постараемся.

– Что будет, если у вас ничего не получится? – настойчивопродолжал Калгари. – Вы об этом подумали?

– Вот вы о чем беспокоитесь, сэр?

– Они должны узнать правду. Ее следует установить любойценой.

– Полагаете, правда им неизвестна?

Калгари покачал головой.

– Неизвестна, – протянул он, – в этом-то и трагедия.

– О-о! – воскликнула Морин Клег. – Опять вы!

– Простите, что потревожил вас, – извинился Калгари.

– Ничуть. Входите. У меня сегодня выходной.

Калгари это было известно, потому-то он сюда и пожаловал.

– Джо должен вернуться с минуты на минуту, – сообщила Морин.– Больше в газетах про Джако ничего не встречала. С тех пор как его оправдали,парламент этот вопрос обсудил и вынес решение о его невиновности. Но ни словане пишут, как движется расследование. Что, полиция так ничего и не выяснила?

– Быть может, у вас есть свои предположения?

– Пожалуй, нет, – сказала Морин. – Впрочем, не удивлюсь,если уличат другого брата. Странный он, угрюмый какой-то. Джо изредка с нимвстречается, когда тот раскатывает по городу, демонстрируя машины клиентам. Онработает на предприятии Бенца. Симпатичный вроде, но ужасно мрачный. Джослышал, будто он собирается то ли в Персию, то ли еще куда-то, и, думаю, это неспроста,как вы считаете?

– Почему «неспроста», миссис Клег?

– Там его полиции не разыскать, не так разве?

– Думаете, он хочет скрыться?

– Вполне возможно.

– А что люди говорят? – спросил Артур.

– Болтают разное. Говорят, что старый мистер Эрджайл ссекретаршей спутался. Но если б муж на такое решился, считаю, он скорее бы женуотравил. Обычно они так поступают, согласны?

– Хм, вы чаще меня смотрите фильмы, миссис Клег.