– Позвольте… – остановила ее ЛидияМихайловна. – Не могли бы вы рассказать с самого начала?

Она показала на стул. Даша села и стала рассказывать. ЛицоРаевой все время было непроницаемо, и только под конец, когда Даша упомянулапро стеклянного зайца, управляющая поморщилась:

– Безделушку одна наша пациентка подарила другой, а тавыкинула. Значит, Ангел Иванович ее подобрал…

– А как фамилия пациентки? – неожиданно спросилаДаша.

– Красницкая, – удивленно взглянула на нее ЛидияМихайловна. – А подарок был для Окуневой.

– А Виктории Ильиничне он, значит, непонравился, – кивнула Даша. – Понятно.

Раева молчала. Даша почувствовала себя неудобно: проДенисова она рассказала, нужно было вставать и уходить. Но просто так уйти тожебыло глупо. Хотя… Требовать отчета у Раевой она не могла, угрожать заявлениямив милицию было и вовсе бессмысленно.

– С Денисовым я поговорю, – управляющая словнопрочитала Дашины мысли. – А вас, Дарья Андреевна, я попрошу…

Она сделала небольшую паузу, и Даша интуитивнопочувствовала, что сейчас будет произнесено. Но она же еще ничего не узнала!

– Лидия Михайловна, – перебила Даша Раеву, –скажите, а вам самой не страшно, что у вас в пансионате убийца?

– Вы о чем? – изумилась Раева, забыв, что хотеласказать.

– Горгадзе признался, что именно он убил ПетраВасильевича Боровицкого. Вы ведь знаете об этом?

Даша испытующе смотрела в бледное лицо Раевой, но, к ееудивлению, та рассмеялась и встала из кресла.

– Дарья Андреевна, ну неужели вы и в самом деледумаете, что несчастного журналиста убил Игорь Кириллович? – Она покачалаголовой, достала из сумочки пачку сигарет и закурила у окна. – Вы знаете,наверное, что дело закроют?

– Знаю, – подтвердила Даша.

– Но, конечно, не знаете почему. Я вам скажу. В ту ночьокно в комнате Боровицкого было приоткрыто. А подоконник тщательно протерт.Следователь предполагает, и я не могу с ним не согласиться, что кто-топосторонний забрался в комнату Петра Васильевича, увидев свет в его окне.

– Зачем?

– За ноутбуком хотя бы, – пожала плечамиРаева. – Для любого окрестного ворья, которого здесь немало, компьютерочень ценная вещь.

– Но на вашу территорию не так-то простопопасть! – возразила Даша.

– Однако возможно, несмотря на все мои старания, –вздохнула Раева. – Пример с Ангелом Ивановичем очень убедителен, вам некажется?

– Лидия Михайловна, это… это глупость какая-то, –сказала Даша неуверенно, тщетно пытаясь подобрать аргументы. – Грабительзалез, ударил ножом, ничего не взял… Полная ерунда, ну полная же! Следствиеошибается!

– Возможно, – легко согласилась ЛидияМихайловна. – Но даже если и так, Горгадзе не имеет к произошедшемуникакого отношения.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я всех их знаю, – просто сказалаРаева. – Поймите, Дарья Андреевна: я управляю миром, как ни смешно этозвучит. Маленьким, но миром. Это мир нашего пансионата. И всех своих пациентовя знаю так хорошо, как они сами себя никогда не знали. Возьмите того же самогоИгоря Кирилловича: он уверен, что мог бы уничтожить всех вокруг! Но на самомделе его раздраженность на мир – только на словах. Бодливой корове бог рогов недает, знаете ли. Единственное, в чем он отличился за все время, – так этотем, что дал Красницкой сдачи в драке. И, между нами, был совершенно прав.

Раева потушила сигарету и открыла окно.

– А вон и господин Денисов, – задумчиво заметилаона, глядя вниз. – Дарья Андреевна, вам пора уходить.

Даша поднялась и пошла к двери. У порога она обернулась испросила:

– Лидия Михайловна, простите за нескромный вопрос – вамнравится здесь работать?

– Я вам сказала, что пансионат – особый мирок, –ответила управляющая, по-прежнему глядя в окно. – Но дело в том, что онеще и неправильный, как мир почти любого замкнутого социума с жесткимиправилами. Скажу вам откровенно – наш пансионат, пожалуй, лучший в стране. Мыделаем для пациентов все. Но при этом…

Она замолчала.

– Что – при этом? – не выдержала Даша.

– Знаете, мои родители умерли очень давно, –внезапно сказала Раева, – погибли в катастрофе. Так вот, если бы мне даливозможность выбирать: либо все останется как есть, либо родители проживутдолгую жизнь, но старость проведут в моем пансионате, – я бы без сомненийвыбрала первое. Вы понимаете, о чем я? О том, что никому бы не пожелала такойучасти на старости лет. Ведь, по сути, жизнь здесь – то же самое, что жизнь вбольнице. В хорошей, дорогой, со всеми удобствами, но больнице. Такая жизньуродлива и неправильна…

В дверь постучали.

– Войдите, Борис Игоревич, – повысила голосРаева. – Всего доброго, Дарья Андреевна.

Вечером Даша рассказала Максиму обо всех событиях, начинаясо встречи с Инной Иннокентьевной и заканчивая случаем с Ангелом Ивановичем.Начала жаловаться, но неожиданно для себя не получила никакой поддержки.

– Я ученика потеряла, а ты меня даже пожалеть нехочешь! – возмутилась она.

– Знаешь что, Дашка, – без всякого сочувствиясказал Максим, – ты сама себя лучше всех жалеешь. Я даже тебе завидую.

Даша притихла и недоуменно посмотрела на мужа. Но тот молчаперебирал какие-то рабочие бумаги и продолжать разговор не собирался.

– Нет, ты уж, пожалуйста, объясни, – попросилаДаша, начиная злиться. – Что значит «сама себя жалеешь»?

– Только не выходи из себя, – спокойно попросилМаксим. – Даш, ты мне все так трогательно описала: и как тебя в магазинеобидели, и как старая дура на тебя накричала… Я понимаю, детские комплексы ивсе такое… Но, видишь ли, милая, тебе сейчас не десять лет и даже нешестнадцать. Ты взрослая тетка. Но при малейшем наезде на тебя ты сразуподнимаешь лапки кверху и начинаешь с упоением себя жалеть. Что, разве я неправ? Как только выяснилось, что твои Барсуковы приходятся родственниками детямБоровицкого, со всеми вытекающими отсюда последствиями, ты решила сдаться без боя.

– Ничего я пока не решила… – начала было Даша, ноМаксим перебил ее:

– Разве? Ты сама мне сказала пять минут назад, чтособираешься вернуть квартиру законным владельцам. А все из-за чего? Из-за того,что кто-то нарушил твой душевный покой! Самое смешное, что не близкий тебечеловек, а совершенно чужой и, кстати говоря, антипатичный. До мнения котороготебе и дела-то быть не должно.

– Да я клиента потеряла! – попыталась защищатьсяДаша.

– У тебя клиентов, между прочим, десять человек. Ты отних даже отказываешься. Так что не парь мне мозг по поводу клиентов, ладно?