Еще не пали последние из напавших на село, а он пустил коняв галоп. Глаза не отрывались от страшного багрового зарева. Уже не багровое,ярко алое, пламя все ширилось, а столб черного дыма проступал на медленносветлеющем небе.

Фарамунд несся как безумный, глаза вылезали из орбит, а вдуше стоял безмолвный дикий крик: боги, только Ее пощадите! Пусть весь мирсгорит, но только бы Она жила...

В бледном рассвете выступили стены крепости. Над домамичерный дым, время от времени клубы огня, в одном месте поднимается красныйстолб, похожий на толстый промасленный канат, словно в доме Свена горят запасыего масла.

Обе башни над воротами обгорели, там пусто. Вместо воротзияет страшный черный провал. Откуда выскакивают кричащие люди, Кто-то волочитмешки с добром, кто-то убегает в страхе сам...

Под копытами прогремели проломленные створки ворот. Их выбилявно таран, даже часть стены повалена! Ближайшие дома полыхают, как стогасоломы. На улице лежат в лужах крови зарубленные люди. Судя по тому, что средиубитых только мужчины и старухи, значит это не простой набег...

В памяти быстро пронеслись имена грозных разбойников, чтоосели на землю. Людвигода, Фридлав, Агандр... Но им нужны люди, эти могли,разорив гнездо Свена, увести челядь к себе и поселить в своей крепости.Простолюдинов же увели б и поселили на своей земле... Хотя и это село, раз ужсумели одолеть Свена, забрали бы себе целиком, не разоряя!

Конь остановился перед горящим домом Свена. Фарамундспрыгнул, метнулся в стену огня. Сильные руки схватили за плечи, за одежду, заволосы, скрутили за спиной руки. Грубый голос Громыхало прокричал:

— Держите!.. Кто отпустит — голову сниму. Фарамунд,опомнись!.. Там даже мыши сгорели!

— Ты!.. — выплюнул Фарамунд в ярости. — Ты...посмел?

— Посмел, — ответил Громыхало с вызовом. —Держите, держите!.. Вам он сделает что или нет, а я убью своими руками!

Фарамунд напрягся, его держали десятки рук, кто-то ударилпод ноги. Рухнул, сверху навалились тяжелые потные тела. Он задыхался, емубольно выламывали руки, но тело словно что-то вспоминало, он задержал дыхание.В мышцы пошла новая порция крови, он чувствовал, как они становятся подобныгибкому железу. Над головой раздались взволнованные голоса...

Он разбросал всех и поднялся на ноги. В тот же миг волнажара ударила как таран. Многих расшвыряло, подобно щепкам. Он отшатнулся,прикрыл лицо ладонями. Ресницы затрещали, кожу обожгло так, что услышал запахпаленой плоти.

Горящая крыша с грохотом рухнула. Стены развалились, к небувзметнулись, похожие на огненные волны, широкие снопы искр.

Отчаяние ударило с такой силой, что в глазах потемнело. Ончувствовал в ушах нарастающий звон, что истончился до комариного писка.Зашатался, ухватился за чье-то плечо.

— Кто? — вырвался из него страшный крик. —Кто?

Всадники рассыпались по бургу. Всякого лежащего в кровипереворачивали, пытались услышать последние слова, а сам Громыхало врывался вгорящие дома, искал подвалы и укрытия, где мог кто-то спрятаться. Именно он ивыволок кричащую девушку, в полуразорванной рубашке, с черным от копоти лицом.

— Рекс! Она видела, это люди Савигорда!

— Савигорд! — вскричал Фарамунд. Отчаяние едва неразорвало его сердце. — Савигорд, который преследовал ее еще тогда...когда она подобрала меня!.. Что тебе нужно, Савигорд!.. Зачем растоптал моесердце?

Громыхало подошел как-то боком, в глазах старого воина былалюбовь пополам с брезгливостью:

— Рекс, не теряй головы!

— Зачем мне голова, когда потеряно сердце?

— Рекс, — повторил Громыхало настойчиво. —Рекс!.. Савигорд зарубил только старых и немощных. Остальных увел к себе.Госпожа Лютеция и все, кто не погиб, сейчас уже на пути к его крепости. Я недумаю, что он будет с ними жесток... Наоборот, сейчас задаривает, обещает,доказывает, что ему служить выгоднее, чем Свену.

Фарамунд застонал:

— Но так... так и в самом деле! Свен — эта грубаяскотина... Он не сумел ни крепость укрепить, ни людей обучить, ни гостейсохранить!..

Подбежал запыхавшийся Вехульд. Лицо и одежда в копоти, солба бегут мутные струйки. Выкрикнул издали:

— Среди убитых нет ни Тревора, ни Редьярда!

— Да что мне они...

Но Громыхало насторожился:

— Да, если бы они были здесь, то вокруг них бы горытрупов, точно! Проще завалить лесного кабана, закованного в доспехи, чемТревора. Да и молодой Редьярд умеет драться, его учили с пеленок.

Фарамунд рыкнул:

— Что вы мелете? Хотите сказать, что это они открылиночью ворота? Перебили стражу и открыли ворота остальным? Дурость!

Громыхало возразил:

— Почему? Савигорд богат. Невероятно богат. Он могуговорить Тревора передать ему Лютецию. Для Тревора очень важно пристроить еетак, чтобы она была в достатке и безопасности. А у Савигорда множество земель,деревень,

— Почему же тогда от него бежали?

— Это когда было!.. Люди меняются. Увидели, что Свен —хуже Савигорда, а к Риму не проехать. Войны, грабежи, разбои... А ты, прости,но все-таки, это для нас, ты — вождь, рекс, конунг! А для них...

Фарамунд воскликнул в отчаянии:

— Но как? Как сумел ее достать Савигорд? Ведь он черезреку не переходил...

— В тот раз. Но мог послать соглядатаев. Они под видомпоселян побывали и здесь, все высмотрели, вернулись и доложили Савигорду. Тотсобрал нужное число людей, выбрал время...

— Столько ждал?

— Одно дело — преследовать десяток всадников и повозкучерез лес, другое — достать ее из укрепленной крепости. Свен хоть и пьяныйдурак, но крепость — все-таки крепость...

Ему сунули в руки кувшин. Он машинально отхлебнул, терпкоевино обожгло рот. Озлившись, отшвырнул, черепки влажно звякнули.

— Где Унгардлик?

— Я здесь!

Унгардлик появился на середине двора под звонкий цокоткопыт. Конь, такой же молодой и резвый, как и его седок, норовил ухватить зановенький сапог, Унгардлик отпинывался в морду, но тоже несильно, играя.

— Уже собрал отряд, — выпалил он торопливо. —Разошлю по три человека во все стороны!.. Так? Пусть ищут следы. А кто найдет,одного пусть пришлют за подмогой, а остальные будут преследовать дальше... Так?

Громыхало крякнул, Унгардлик все хватает на лету, опережаетприказы вождя.

— Разошли по десять человек, — выкрикнулФарамунд. — Слышишь? По десять! И скажи, что всякий, кто отыщет...всякому, кто найдет след или укажет... словом, тот будет для меня самым дорогимчеловеком!