Вечером, когда «Сирена» снова встала на якорь напротиввиллы, они поужинали в просторной кают-компании и снова поднялись на палубу,чтобы выпить по коктейлю и полюбоваться другими яхтами и катерами, которыевозвращались в порт после рыбалки или морской прогулки. Очень скоро «Сирену»окружила целая флотилия небольших судов — многие останавливались, чтобы получшерассмотреть красавицу-яхту и ее пассажиров. Несколько туристов, среди которыхбыла пара хорошо осведомленных папарацци, даже сфотографировали всю компанию,уютно расположившуюся на носу «Сирены». Для репортеров это, несомненно, былобольшой удачей: как-никак, на борту яхты оказалось сразу пять суперзвезд,которые пили холодное шампанское и виски и расхаживали в весьма смелыхкупальниках. Чери Адаме и вовсе загорала без лифчика, но Гвен проявилаблагоразумие и не рассталась с этой частью купального костюма. Она очень хорошознала, что могут сделать с подобным снимком малоформатные газеты, к тому же ейне хотелось лишний раз раздражать Диану и Паскаль.

Гвен и Роберт прекрасно проводили время. Сидя рядом вшезлонгах, они негромко разговаривали друг с другом, шутили с хозяевами,увлеченно играли в карты или в лото. Время от времени Гвен и Роберт брали другдруга за руки и надолго замолкали, любуясь безмятежным и спокойным Средиземнымморем. Они были так счастливы, что не замечали ничего вокруг и не видели, чтоДиана и Паскаль продолжают исподтишка за ними наблюдать. Обе дамы быливстревожены. Паскаль всегда считала, что Роберт никогда не привыкнет к такойжизни, да и не захочет привыкать. Для него она была, пожалуй, чересчурроскошной, особенно если учесть, что он и Энн всегда жили скромно и старалисьизбегать излишеств. И дело было не столько в том, что они не могли позволитьсебе зафрахтовать подобную яхту, а в том, что они не считали это разумным.Однако сейчас Паскаль казалось, что Роберт уж совсем потерял голову.Наслаждается пребыванием на борту «Сирены», наслаждается обществом ГенриАдамса, его красавицы-жены и друзей-актеров. Паскаль считала, Роберт держался сними слишком свободно и непринужденно, словно со старыми друзьями, и онасчитала, что это — вполне определенный симптом.

А вот на собственных мужей женщины почти не обращаливнимания, что мужчинам было весьма на руку. Они были совершенно очарованы ЧериАдаме и не отходили от нее буквально ни на шаг. Когда она сняла лифчик, чтобызагорать без него, Эрик и Джон едва не лишились дара речи, но Чери продолжалаболтать с ними как ни в чем не бывало, и понемногу оба справились спотрясением.

Но всему на свете бывает конец, подошел к концу и этотудивительный день. Садясь в катер, который должен был доставить их на берег,Диана сказала со вздохом, что чувствует себя почти как Золушка, чья каретавот-вот превратится в тыкву, а шестерка коней — в серых противных крыс. Онаочень точно выразила общее настроение. Друзья прекрасно отдохнули и были оченьдовольны визитом на яхту. Возвращаться на виллу никому не хотелось.

— Давненько я так не отдыхала! — призналась иПаскаль, когда матрос с «Сирены» помогал ей выйти из лодки и подняться напричал, где была пришвартована их собственная облезлая яхточка. Она была почтисчастлива. Все три знаменитых актера были к ней так внимательны, что Паскальсовершенно забыла о своей морской болезни. Правда, яхту почти не качало, ноиногда Паскаль достаточно было взглянуть на быстро текущую воду за бортом,чтобы почувствовать головокружение и тошноту. Но сегодня все было иначе. Целыхполдня Паскаль чувствовала себя настоящей королевой и наслаждалась обществомкрасивых и известных мужчин.

— Н-да, нелегко возвращаться сюда после всего, что мывидели, — заметил Эрик, когда они собрались в гостиной, чтобы выпить побокалу вина на сон грядущий. — Вам можно позавидовать, — добавил он,обращаясь к Гвеи, достоинства которой он теперь еще больше оценил — ееестественность, скромность — она вела себя с ними как равная, а не как звезда.Сегодня они впервые увидели ее в обстановке, которая была для неепривычной, — среди знаменитостей, в окружении роскоши и богатства, и этозаставило их вспомнить, кто такая Гвен Томпсон на самом деле. Роберт в глубинедуши был рад тому, что на яхте Гвен никак не подчеркивала тот факт, что онабыла знаменита не меньше, чем Генри Адаме. И со своими, и с его друзьями онабыла одинаково приветлива и дружелюбна и совсем не задирала нос. Впрочем, отом, что она — человек непритязательный и скромный, Роберт знал чуть не с тогодня, когда они познакомились, и все их последующие встречи только подтверждалиэто впечатление.

Казалось, даже Диана и Паскаль воспринимает теперь Гвеннесколько иначе. У них действительно не было причины демонстрировать своювраждебность, поэтому они предпочитали помалкивать, чтобы не поставить себя вглупое положение, однако это вовсе не означало, что они переломили себя иготовы принять Гвен в друзья. И все же в глубине души обе женщины не могли непризнать, что в этой голливудской красотке, пожалуй, все же есть что-то, чегоони не разглядели. Да и Роберт был с нею столь откровенно счастлив, что Паскальи Диана просто не могли игнорировать этот факт. Но и это не останавливало их —старые друзья должны заботиться об овдовевшем Роберте и оберегать его со всемрвением, на какое они были способны. Другое дело — от чего или от кого онидолжны были его оберегать… Еще вчера обе женщины дали бы на этот вопроссовершенно однозначный ответ, но сегодня они были уже не так уверены в своейправоте. Вместе с тем их подозрительность необъяснимым образом усилилась. Да,они готовы были признать, что мисс Томпсон оказалась приятнее, чем они полагаливначале, однако обе были по-прежнему убеждены, что Гвен вряд ли может бытьнастолько милой и приятной на самом деле. Паскаль и Диана продолжали считать,что она преследует какие-то свои цели, однако назвать эти цели было непросто.Увидев Гвен в ее, так сказать, естественной среде, они терялись в догадках, чемРоберт так заинтересовал знаменитую и богатую актрису. Простая логикаподсказывала им, что у Гвен просто не могло быть никаких особенных причинжелать его общества — никаких, кроме одной: он ей действительно небезразличен.

Но согласиться с этим им по-прежнему было нелегко.

Поздно вечером Гвен и Роберт снова поехали в Сен-Тропе,чтобы потанцевать и немного выпить, а главное — побыть наедине. А на обратномпути на виллу он снова поцеловал ее в губы и поблагодарил за удивительный день,который она подарила им всем.

— Особенно был доволен Джон, — добавил Роберт ирассмеялся, вспомнив, как округлились у его друга глаза, когда Чери Адаме снялалифчик. — Знаешь, Гвен, ты и вправду вращаешься в самых высших сферах. Намдалеко до тебя и твоих друзей!

В ответ Гвен согласно кивнула и улыбнулась.

— С ними приятно иметь дело, но только в небольшихдозах, — сказала она, задорно улыбнувшись. Генри Адаме и двое другихактеров были ее близкими друзьями, и Гвен готова была терпеть их сколькоугодно, однако голливудская публика ей никогда не нравилась. Снобизм инеразборчивость в средствах были ей неприятны и чужды, и она инстинктивностаралась держаться подальше от тех, кому известность и богатство вскружилиголову. — Чтобы жизнь была интересной, — добавила Гвензадумчиво, — нужно нечто большее, чем роскошь, слава, автографы. Но стоитдать слабину — и окажешься по горло в трясине, из которой очень трудновыбраться. Нужно быть сильным, чтобы не сбиться с пути, не дать показномублеску ослепить себя…