— Я рад, что слух о твоих глазах оправдался, —сказал мне Рэндом, когда мы спускались по лестнице вниз. — Видишьнормально?

— Да. Я слыхал, ты еще женат?

— Да. — Спустившись на первый этаж, мызаторопились направо. Там снова была пара стражников, они тоже не пыталисьостановить нас. — Да, — повторил Рэндом, когда мы повернули к центрудворца. — И ты удивлен, не так ли?

— Я думал, что год-то ты вытерпишь, а потом смоешься.

— Я и сам так считал, — ответил он. — Ноочень влюбился в нее. В самом деле.

— Случались и более странные вещи.

Мы пересекли мраморную столовую и вступили в длинный узкийкоридор, уводивший далеко в грязь и забвение. Я невольно поежился, вспомнив,как проходил здесь последний раз.

— Я ей действительно дорог, — продолжалРэндом. — Ко мне так никто не относился прежде.

— Рад за тебя, — ответил я.

Мы добрались до двери, за которой под широким помостомуходила вглубь старая лестница. Дверь оказалась открытой. Мы ступили налестницу и стали спускаться.

— А я не рад, — сказал Рэндом, торопясь внизследом за мной. — Я и не собирался влюбляться. По крайней мере, тогда. Мыже с тех пор все время были пленниками. Какая была в этом для нее радость?

— Ну, теперь все закончилось, — успокоил я. —Ты попал в плен потому, что связался со мной и пытался убить Эрика. Разве нетак?

— Да. А потом она присоединилась ко мне.

— Я не забуду этого, — отвечал я.

Мы торопились. Спускаться надо было глубоко, лампы тамотстояли метров на двадцать пять одна от другой. Это была громаднаяестественная пещера. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь знал, сколько в ней туннелейи коридоров. Внезапно меня охватила жалость ко всем узникам ее темниц, по какойбы причине они ни попали туда. И я решил отпустить их всех или облегчить ихучасть.

Медленно тянулись минуты. Внизу уже замерцали факелы ифонари.

— Есть одна девушка, — начал я. — Зовут ееДара. Она сказала мне, что Бенедикт ее дед, у меня были веские причины поверитьей. Я поведал ей кое-что о Тенях, Истинном Мире и Образе. Над Тенями она имеетнекоторую власть, и она просто рвалась пройти Образ. Когда я в последний развидел ее, она торопилась сюда. Бенедикт несколько минут назад поклялся, что ине слыхивал о ней. И мне вдруг стало страшно. Я хочу остановить ее — нельзяпускать ее на Образ — и как следует повыспросить.

— Странно, — кивнул Рэндом, — очень странно.Я согласен. Ты думаешь, она сейчас здесь?

— Если еще нет, то скоро примчится.

Наконец мы опустились на дно. И я рванулся в полутьме кзаветному коридору.

— Стой! — выкрикнул Рэндом.

Я остановился и обернулся. Но не увидел его. Пришлосьвернуться. Он оказался за лестницей.

Вопрос не успел сорваться с моих губ.

Рэндом склонялся над рослым бородатым мужчиной.

— Мертв! — произнес он. — Очень тонкийклинок. Хороший удар. Только что.

— Вперед!

Мы оба рванулись к туннелю и помчались по нему. Наконецседьмой проход справа — он-то и нужен! На ходу я вырвал из ножен Грейсвандир.Массивная, окованная металлом темная дверь оказалась распахнутой.

Я метнулся в нее, Рэндом следом. Черный пол этой громаднойпалаты очень гладок, похож на стекло, но не скользит. На нем сверкает Образ —сплошное мерцающее переплетение линий, длиной ярдов этак в сто пятьдесят.

Кто-то был там, шел по Образу. Я почувствовал странныйколючий озноб, как всегда возле этого изображения. Дара?.. Трудно было сказатьчто-то определенное, вокруг темной фигуры взметались фонтаны искр. Кем бы нибыл этот человек, он принадлежал к королевской семье. Все знали, что Образуничтожит любого, кто не принадлежит к ней. А чужак уже прошел Великую Кривую иосиливал переплетение дуг, ведущее к Последней Вуали.

Огненный силуэт менялся с каждым шагом. На мгновение моичувства отказались воспринимать эти быстрые изменения, чтобы не видеть, неосознать неизбежное. Рэндом судорожно охнул возле меня, и этот звук словноразрушил плотину в моем подсознании. На мой разум обрушился поток впечатлений.

Оно высилось в этой всегда казавшейся сказочной палате. Апотом съежилось, сократилось почти в ничто. На мгновение мелькнул силуэтхрупкой женщины, должно быть, Дары — волосы ее светились, вздымались,потрескивали разрядами. А потом на месте волос оказались рога, громадные кривыерога на широком челе, кривоногий обладатель их неуверенно переступал копытамипо горящему Пути. И что-то еще… чудовищный кот… безликая женщина… Крылатоесущество неописуемой красоты… гора угольев и пепла…

— Дара, — крикнул я, — это ты?

Собственный голос эхом вернулся ко мне, другого ответа непоследовало. Кто оно или что, но это существо продиралось теперь сквозьПоследнюю Вуаль. Мускулы мои напряглись, невольно подражая идущему.

Наконец оно оказалось снаружи.

Да, это была Дара. Высокая и величественная, прекрасная иужасная одновременно. Один вид ее терзал мой разум. Ее руки были в возбужденииподняты, нечеловеческий хохот срывался с губ. Я хотел отвернуться, но не мог.Неужели я и впрямь обнимал, ласкал и любил… вот это? Одновременно такогоотвращения и желания я не испытывал никогда. И не мог понять причин поглотившейменя раздвоенности.

Потом она поглядела на меня.

Смех прекратился. Прозвенел ставший незнакомым голос:

— Владыка Корвин, теперь ты правитель Амбера?

Кое-как я ухитрился ответить:

— Практически да.

— Хорошо! Тогда прими свою участь!

— Кто ты? Что ты?

— Теперь ты уже не узнаешь, — ответила она. —Теперь как раз слишком поздно.

— Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Амбер, — произнесла она, — будет разрушен.

А потом исчезла.

— Что за дьявольщина? — выдавил Рэндом. — Чтоэто было?

Я стоял завороженный.

— Не знаю, поверь мне, не знаю. И, по-моему, узнать это— теперь для меня важнее всего на свете.

Он схватил меня за руку.

— Корвин, — лихорадочно проговорил Рэндом, —оно… она… предрекла… А ведь такое возможно.

Я согласно кивнул:

— Знаю.