На переезде громко прогудела электричка, словно привлекая ксебе внимание Макара. Состав полз неторопливо, замедляя ход, и вскоресине-зеленые коробочки вагонов остановились, высыпав редких пассажиров.

– Стоп! – вслух сказал Илюшин и остановился.

Затем обернулся назад. Отсюда был виден поворот шоссе, накотором цветной цепочкой вытянулись машины, ожидающие поднятия шлагбаума.

«Мы решили, что он пошел на станцию… Но почему именно туда?»

Мысль, возникшая в его голове, еще не оформиласьокончательно, а Илюшин уже развернулся и пошел в обратном направлении.

Но теперь он выбрал другую дорогу – не главную улицу, самуюкороткую, а окольные дорожки, выводившие его все ближе и ближе к трассе. Макарне пытался срезать путь – скорее, наоборот: он шел, полностью положившись насвое чутье, едва ли не первый раз за время расследования ощущая, что все делаетправильно. Из-за домов кое-где тянулся дымок костров, перекрикивались невидимыедети, возвышалась над забором стоявшая на стремянке монументальная широкоплечаяженщина, снимавшая с верхних веток яблоки, и Макар загляделся на нее – онанапоминала памятник сразу всем местным садоводам-любителям. «Яблочнаябаба», – усмехнувшись про себя, подумал он.

Из-за поворота навстречу ему вывернул мужчина, перед которымна поводке бежала крупная белая собака. Они смотрелись странно, и Макар вскорепонял, в чем дело: неожиданным было увидеть в поселке, где все жителизанимались делами на своих участках, собачника, идущего неспешным городскимшагом. Эти двое, мужчина с собакой, смотрелись бы куда уместнее в каком-нибудьмосковском парке. «Пес еще и на поводке! – отметил про себя Илюшин. –Зачем? Чтобы не убежал?»

Но, когда они приблизились, он понял, зачем нужен поводок.«Слепой…» Хозяин собаки шел медленно, но уверенно, ощупывая дорогу тростью, иза несколько шагов до него Макар предостерегающе кашлянул, чтобы не испугатьстарика.

Тот сразу остановился, наклонил голову на звук.

– Почему не предупредил? – сурово спросил он, иудивленный Илюшин не сразу догадался, что мужчина обращается к собаке.

Пес повернул к нему вытянутую вислоухую морду, но смотрелфлегматично, без раскаяния во взгляде.

– Лишу довольствия. Понятно? Лишу, и будешьпресмыкаться, на брюхе ползать.

Пес вполголоса гавкнул, и лицо его хозяина просияло улыбкой.

– Вот умный мальчик, хороший мальчик!

Слепец наклонился, подтянул к себе поводок и потрепал по холкепса, снисходительно принявшего ласку.

– Он у вас поводырь? – с интересом спросил Илюшин,подходя ближе.

– Да какой поводырь! – тут же отозвался хозяин,поворачивая к нему слепое лицо. – Дворняга дворнягой… Под прогулки я хотелего приспособить!

– По-моему, у вас получилось.

– Отчасти. Мы с дочерью обучали его гавкать при видеодинокого человека на улице, то есть подавать мне сигнал… Сперва Мальчикобгавкивал все встреченные компании, затем все-таки научился различать понятия«много» и «один», но время от времени на него находит дух противоречия, и тогдаон замыкается в себе, вот как сейчас. А замкнувшись, отказывается разговариватьи оповещать меня о других людях на дороге. Негодяй!

Илюшин рассмеялся. В слове «негодяй» прозвучало стольколаски, что сразу стало понятно: хозяин в своем псе души не чает, а ругает егокак иная бабушка за глаза критикует внука перед посторонними, надеясь, что ееобязательно начнут переубеждать.

Он рассмотрел слепого внимательнее, немного удивленный егословоохотливостью. Лицо чисто выбритое, хотя на подбородке пара небольшихпорезов, одежда застегнута на все пуговицы, и застегнута правильно. Мимика устарика оказалась подвижная, и Илюшин подумал, что, наверное, тот ослеп лишь свозрастом. На лице его не было и следа беспомощности – напротив, от негоисходила упрямая уверенность, уверенность «наперекор».

– Кого вы ищете? – внезапно спросил старик.

– Почему вы решили, что я кого-то ищу?

– Послушайте, юноша… Я ослеп, когда мне было двадцатьтри. А сейчас мне шестьдесят семь. Как вы думаете, прожив без глаз сорок четырегода, я научился чему-нибудь, что не дается вам, зрячим, или нет?

Он наклонил голову, ожидая ответа, и прислонил трость кноге, ловким движением закрепив ее конец за какую-то лямку на куртке.

Макар Илюшин обладал безошибочным чутьем, подсказывавшимему, кому можно врать, а кому нет. Сейчас перед ним стоял человек, которомубесполезно было вешать на уши лапшу про журналиста.

– Я ищу человека, который был здесь утром. Скореевсего, рано утром. Он оставил неподалеку машину, в которой была убита молодаяженщина. Думаю, что он сам ее и убил.

– Да… – нехотя проговорил старик. – Мы еговстретили.

Илюшин с трудом сдержал восклицание. Слепой помрачнел,затряс головой, словно сбрасывая неприятное воспоминание.

– Откуда вы знаете, что это был он? – наконецспросил Макар.

– А кто еще это мог быть? Пять утра, мы с Мальчикомгуляем. И вдруг – человек. Не здоровается, стоит возле меня тихо, смотрит. Еслибыл бы наш, сказал бы хоть пару слов. Но даже не в этом дело. Не местный он,точно.

– Откуда вы знаете?! – повторил Макар. –Постойте… – Его осенило. – Вы что же – видите?

– Ни хрена я не вижу! Мальчик вон видит за меня. А ятолько слышу и чувствую.

– Так… – Илюшин потер ладонью лоб, пристальновгляделся в старика, пытаясь понять, можно ли полагаться на его слова. –Значит, мужчина?

– Скорее, молодой. Ходит как молодой, дышит какмолодой.

– Подросток?

– Нет. Двадцать – двадцать пять бери, не ошибешься.

– Куда он шел, можете сказать?

– Могу. К дороге шел, мимо нас. Та улица, которой мышли, как раз к шоссе выводит. Должно быть, его там вторая машина ждала – я такдумаю.

Старик помолчал, затем добавил:

– Вот что скажу: страшный он человек. Даже Мальчикумоему не по себе стало. Он и зарычать на него побоялся.

Макар быстро взвесил услышанное. С одной стороны, слушатьслепого свидетеля – более чем странная идея. С другой, старик подтверждал то, очем Илюшин догадывался и сам. Кроме того, он казался умным и наблюдательным,если только это слово подходило для того, кто видел вокруг только темноту втечение сорока четырех лет. «Если бы он мог его описать!»

– Вы, конечно, лицо ему не ощупывали, – безнадежносказал Макар.

– А ты как думаешь? Полагаешь, я к любому встречномусразу подхожу и давай пальцами за физиономию лапать? Вот таким манером,например?

Старик так быстро протянул обе руки к лицу Илюшина, что тотдаже не успел отшатнуться. Поводок с шелестом упал на траву, и пес, как покоманде, немедленно свалился на бок и задрыгал задними лапами. Но Макару былоне до того, чтобы наблюдать за дворнягой – он инстинктивно подался назад, хотяв следующую секунду сам устыдился своего порыва.