Она осторожно выползла из своего убежища и убедилась в том,что на сегодня пьянка и впрямь закончена. Спать ей не хотелось, и Алька решилапозвонить подруге – из тех отличных подруг, которые никогда не спят по ночам.Но телефона не было. Пришлось напрячь память и вспомнить, где же она могла егооставить. Место было только одно – комната, которую Виктор называл«бордельная». Алька вздохнула и пошла вниз, на первый этаж, надеясь, что Викторсо своей временной пассией уже закончили развлекаться.

Комната, в которую она осторожно заглянула, была пуста.Хозяин дома обставил ее сам, и название соответствовало обстановке: почти всепомещение было занято огромной, слоновьих размеров кроватью под балдахиномярко-красного цвета. Балдахин был расписан рисунками неприличного содержания.Маленькое алое кресло в углу раскрывалось бесстыжим цветком, вывернувшим нутро,а вишневые светильники в форме надутых губ перекликались с такого же цветатяжелыми портьерами.

По замыслу дизайнера-любителя, здесь все должно быловызывать мысли о сексе и способствовать раскрепощению, однако Алька считала,что эта обстановка способствует только развитию идиосинкразии на оттенкикрасного. А уж смотреть на акробатические упражнения бедолаг, нарисованных набалдахине, она и вовсе не могла без смеха. Виктор обижался на нее, и потомуАлька была очень редкой гостьей «бордельной».

Однако накануне утром она приходила сюда, потому что Викторрешил похвастаться новым усовершенствованием – зеркальным потолком. Алька несомневалась, что положила телефон на кровать и забыла. Теперь она заглянула вкомнату и сразу увидела его: серебристая коробочка валялась у гнутой ножкикровати. Подняв его, Алька собралась выйти, как вдруг внимание ее привлеккакой-то звук.

Доносился он из-за кресла. Когда Алька, осторожно обогнувего, заглянула за бархатную спинку, то увидела скорчившуюся на полу даму – тусамую, которая не сводила с нее глаз весь вечер. «Кажется, ее называлиМикаэллой». Та сидела на корточках, спиной к Альке, и что-то рассматривала.

– Что ты делаешь?

Микаэлла дернулась и выронила то, что было у нее вруках, – несколько розовых жемчужин. Ожерелье из розового жемчуга Алькавидела на одной из девушек, прибывших с кем-то из друзей Виктора. Кажется,именно с ней в конце концов он и удалился в «бордельную»… Когда Алька подумалаоб этом, в голове ее все встало на свои места.

– Девчонка вспомнит, где порвала ожерелье, вернетсясюда и недосчитается десятка бусин. И что тогда ты будешь делать? – сискренним любопытством спросила она. – Или ты собираешь все?

Взгляд Мики сверкнул такой яростью, что, будь Алька изпугливых, она бы перепугалась. Но Алька никого не боялась, тем более – воровок.

– Значит, все… – констатировала она. –Слушай, тебе что, так деньги нужны?

– Ты дура, что ли? – хрипло спросилаженщина. – Кому они не нужны?

– Ну я тебе дам. Сколько нужно?

Ярость во взгляде проститутки сменилась недоверчивымудивлением.

– Просто так дашь, что ли?

Алька пожала плечами:

– Дам. Просто так. Если тебе не очень много надо. А томного у меня нет.

– А мало мне ни к чему! – огрызнулась Мика. –Ты что, осчастливить меня хочешь? Типа, в добренькую сыграть? Стерва!

Несколько удивленная такой интерпретацией ее побуждений,Алька хотела что-то добавить, но не успела – за дверью раздались шаги, а следом– торопливый стук.

– Виктор Аркадьич! – позвал из-за двери вкрадчивыйголос. – Виктор Аркадьич, вы здесь?

Дверь начала приоткрываться. Женщины переглянулись, и вследующую секунду Мика, схватив Альку за руку, дернула ее за портьеру.

– Ты что? – шепотом крикнула Алька.

– Тихо ты! – зашипела Мика. – Не хочу, чтобы…

В комнату вошел человек, и она замолчала, но Алька поняла –воровка не хочет, чтобы ее застал кто-то еще, кроме нее.

Стоя за портьерой и морща нос от запаха духов прижавшейся кней Микаэллы, Алька гадала, кто же зашел в комнату и почему он молчит.«Наверное, впечатлился, бедненький. Фавнов и нимф на балдахине разглядывает». Вкомнате послышался звук, который она безошибочно идентифицировала как щелчокдверной задвижки. «Закрылся?! Ну надо же… Неужели извращенец?» Ей ужаснозахотелось увидеть лицо гостя, которого она не смогла опознать по голосу, и, необращая внимания на то, что Микаэлла отчаянно дергает ее за руку, Алькаосторожно отодвинула край шторы и высунула любопытный нос.

Невысокий лысеющий мужчина стоял к ней спиной, но вовсе неоколо кровати, как она ожидала, а там, где на стене висел большой плоскийэкран, и ковырялся в панели. Что-то щелкнуло, и он осторожно вытащил изтелевизора крошечную коробочку размером с ноготь. Вместо нее вставил другую иповернулся лицом к портьере как раз в тот момент, когда Алька нырнула обратно ипритаилась, замерев.

Шаги по мягкому ворсу… Ближе, ближе, еще ближе… Мужчинаостановился возле окна, задернутого шторой, и Алька ждала, что он вот-вототдернет ее, но вместо этого послышался тихий писк клавиш телефона.

– Сергей Сергеич, это я, – прошелестел человек,отделенный от женщин лишь тканью портьеры. – Все сделано. Через сорокминут буду у вас, ждите.

Собеседник о чем-то спросил, и человек торопливо ответил:

– Да. Да, он со шлюхой и наркотой. Не видел, но вседолжно было хорошо записаться. Девку проинструктировали. Сейчас еду.

Снова пискнула кнопка, и человек вздохнул. Опять послышалосьшуршание, затем удаляющиеся шаги, щелчок задвижки – и тихий шелест двери,скользящей по ковру. «Уходит!» – с невыразимым облегчением поняла Алька.Она не успела толком задуматься над тем, о чем шла речь, но самое главноеуловила и теперь хотела только одного – как можно быстрее выбраться из этойловушки и разыскать Виктора. Про воровку, дышащую ей в плечо, она совсем забыла– стало не до нее и ее мелкого воровства.

«Сосчитаю до двадцати, чтобы он ушел наверняка, – ипосмотрю». Она сжала руку женщины рядом, давая понять, чтобы та не двигалась, ивдруг, как будто этим движением она включила звук, отчаянно громко, весело, спереливами, заиграла самба.

Алька вздрогнула и в ту же секунду поняла – телефон! Еесобственный телефон, который она сунула за пояс, теперь разрывался от громкогозвонка, и она готова была проклясть того, кто решил дозвониться так не вовремя.Справа с ужасом втянула в себя воздух перепугавшаяся Микаэлла, и тут шторуотдернули. Обе женщины уставились на человека, стоявшего перед ними, а онуставился на них.

Несколько секунд прошло в молчании под громкий проигрыштелефона. Все трое стояли, не двигаясь. Вызов оборвался на неоконченноймузыкальной фразе, и наступила тишина.

Продолжалась она недолго. Человечек прикинул что-то, глядяна женщин, и сказал бесстрастным голосом, странно не соответствующим егонесерьезной наружности и впечатлению суетливости, которое он производил наАльку прежде: