— Конечно, хочу, — ответил Эрик, обрадовавшисьвозможности положить конец неприятному разговору с Дианой. — Подождитеменя немного — я только переоденусь и приду на причал.

— А ты, Диана? — повернулся к ней Роберт, но онаотрицательно мотнула головой.

— Мы с Паскаль собирались на рынок, — сказала онаи поспешно вышла из гостиной. Роберт так и не понял, из-за чего они цапались.

Он собирался пригласить и Джона, но когда Роберт его нашел —Джон в очередной раз налаживал сантехнику в ванной, — тот ответил, чтодолжен остаться дома и сделать несколько деловых звонков.

К разочарованию Роберта, Гвен передумала кататься на яхте.Она сказала, что предпочитает посидеть у себя, так как у нее внезапноразболелась голова. Но истинная причина была в другом. Гвен поняла, что междуЭриком и Дианой происходило серьезное объяснение, и решила, что мужчинам нужнодать возможность поговорить по душам. Кроме того, ей нужно было написатьнесколько писем.

Роберт огорчился, но она заверила, что через час у нее всепройдет, он поцеловал Гвен в щеку и отправился на причал, где его уже ждалЭрик.

Диана и Паскаль вскоре уехали, и Гвен, взяв бумагу иконверты, устроилась за столом в гостиной, за которым было очень удобно писать.В доме было совсем тихо, и только из кухни до нее доносился голос Джона,который разговаривал с кем-то по телефону. Еще она чувствовала запах табачногодыма, но это ей даже нравилось — Джон курил только самые лучшие сигары. В садуза окнами беззаботно щебетали птицы, и Гвен подумала, что старая вилла — оченьподходящее место для отдыха. Она, во всяком случае, была очень рада, чтоостановилась именно здесь, а не в многолюдном и шумном отеле.

Вскоре она углубилась в писание писем и перестала слышатьголос Джона. Минут через пятнадцать Гвен захотелось выпить кофе, и онаотправилась в кухню. И сразу же, с порога, она увидела неподвижное тело Джона,грузно навалившегося на стол. Он все еще сжимал в руке трубку, которая издавалакороткие, хриплые гудки.

Гвен на мгновение застыла в ужасе и смятении, но тут жестряхнув с себя оцепенение, она бросилась к нему. Схватив Джона за плечо, онагромко позвала его по имени, но он не отозвался. Тогда, действуя как можноосторожнее, Гвен уложила Джона на пол и, встав рядом на колени, наклонилась кнему, стараясь определить, дышит он или нет. Сначала она не услышала ничего, нопотом уловила щекой легкое движение воздуха, вырывавшегося из ноздрей Джона.Его лицо приобрело легкий синюшный оттенок, а пульс был слабым и едвапрощупывался.

Гвен в отчаянии сжала голову руками. Она была в доме совершенноодна, и ей некому было помочь. Агата и Мариус куда-то исчезли сразу послезавтрака, и Гвен понятия не имела, где их искать. Вызвать «Скорую помощь» онатоже не могла, так как не знала по-французски ни слова, кроме «merci», «pardon»и «au revoir».

— Джон! Джон!!! — снова окликнула она его, но онпо-прежнему не отзывался. Лицо Джона стало теперь свинцово-серым. Неожиданно ониздал какой-то короткий глухой звук, и Гвен с ужасом поняла, что он пересталдышать.

Гвен не представляла, что могло с ним случиться. Большевсего она боялась, что у Джона — сердечный приступ. Она чувствовала себясовершенно беспомощной, но и допустить, чтобы Джон умер у нее на руках, Гвен немогла. Оглядевшись по сторонам, она вдруг заметила на столе тарелку снесколькими тонкими сосисками и кетчупом.

Неужели Джон подавился? Приемы оказания первой помощи,которые она изучала еще в школе, Гвен помнила весьма смутно, к тому же однодело делать искусственное дыхание специальному манекену, и совсем другое —лежащему без сознания человеку такого могучего телосложения, как Джон. Новыхода у нее не было.

Подсунув Джону под шею скомканное полотенце, Гвен просунулапальцы в приоткрывшийся рот Джона и пошарила там, но ничего не обнаружила.Тогда она прижалась губами к его губам и попыталась вдохнуть воздух ему влегкие, но у нее ничего не вышло, хотя она старалась изо всех сил. С тем жеуспехом Гвен могла пытаться надуть ртом камеру грузовика. Несомненно, в горле уДжона застрял какой-то посторонний предмет.

Откинув со лба влажные от испарины волосы, Гвен уселась наДжона верхом и, упершись обеими руками ему в живот в районе солнечногосплетения, коротко и сильно нажала.

Губы Джона начали синеть, и Гвен удвоила усилия. «Господи,не дай ему умереть! — молилась она про себя. — Помоги ему, помогимне!!!» Снова и снова она давила ему на живот всей своей тяжестью, и вдруграздался негромкий хлопок, словно пробка выскочила из бутылки, Джон страшно ихрипло закашлялся, и Гвен увидела кусочек сосиски, который выкатился из уголкаего рта и упал на пол.

Напрягая все силы, Гвен повернула Джона на бок, и его тотчасвырвало, но, по крайней мере, теперь он мог дышать. Кусок сосиски, застрявший вдыхательном горле, едва не погубил его, но теперь главная опасность былапозади.

Минут через пять Джон перекатился на спину. Его глазаоткрылись, и он увидел Гвен.

— Я, кажется, подавился… — произнес он слабым голосом.

— Да. Как ты себя чувствуешь? — Гвен была такнапугана и так волновалась, что незаметно для себя перешла на «ты».

— Терпимо, только голова кружится. Если не возражаешь,я еще немного полежу, а потом попробую встать… — ответил Джон.

— Как это случилось? — спросила она.

— Я разговаривал по телефону, курил сигару и ел этидурацкие французские сосиски. Один кусок случайно попал мне в дыхательноегорло, и я не мог произнести ни звука… — сказал Джон и машинально вытер лоб,покрывшийся холодным потом. Ему вдруг припомнилось ощущение полнойбеспомощности и неотвратимого удушья, навалившееся на него и в считанныесекунды парализовавшее члены. При одном воспоминании об этом его начало трясти,а лицо сделалось белее мела.

Мне кажется, тебя надо обязательно показать врачу. Я отвезутебя в больницу, — предложила Гвен. Убрав с пола остатки его завтрака, онапромокнула ему лоб чистой салфеткой, и Джон с благодарностью посмотрел на нее.

— Спасибо, Гвен. Похоже, ты спасла мне жизнь, —сказал он, и это действительно было так. Если бы Гвен не подоспела, Джон быумер в считанные минуты. Если бы ей не удалось извлечь сосиску так быстро, деломогло закончиться серьезным повреждением клеток мозга, и никто бы тогда невзялся предсказать, что ждало бы Джона — инвалидность или….

— Но мне кажется, — добавил он, — в больницуехать вовсе не обязательно. Я чувствую себя вполне сносно, просто мненеобходимо немного отдышаться.

— Ты уверен? — нахмурилась Гвен. — Пусть тебяосмотрит хотя бы Эрик — ведь он все-таки врач! — И она аккуратно завернулав полотенце кусок сосиски. Гвен хотела показать его Эрику или врачу в больнице,если Джон все-таки передумает. Кусок был размером с винную пробку и вполне могзакупорить дыхательное горло.

Потом она помогла Джону сесть на стул и подала ему воды, ноон лишь слегка пригубил и отставил стакан в сторону. Сначала это заставило Гвеннахмуриться, но потом она увидела, что его загорелое лицо снова приобрелоестественный цвет, и у нее сразу отлегло от сердца. Опасность миновала, итеперь оба они могли вздохнуть свободно — в прямом и в переносном смысле.