республиканцы перешли в наступление, значительно продвинувшись в западном направлении, дойдя до городка Брунете. Через день моя батарея получила приказ следовать вслед за наступающими подразделениями. Мы решили срезать угол по парку. Погода была мерзкая. С утра висел густой туман, который к полудню разогнал холодный северный ветер. Земля раскисла. Колеса пушек и повозок застревали в грязи, приходилось помогать лошадям. Пока добрались до асфальтной дороги, бойцы батареи были так испачканы, будто ползли на брюхе. Я ехал на шестилетнем гнедом жеребце андалузской породы, не крупном, но красивом. Таких держат для парадов. Видимо, экспроприировали в поместье какого-то богатого офицера-мятежника.

К вечеру добрались до юго-восточной окраины городка Боадилья-дель-Монте, который находился километрах в двенадцати восточнее Брунете, когда нас догнал вестовой с приказом срочно следовать на северную окраину Мадрида и оттуда в сторону городка Гвадаррама, чтобы защитить водохранилища Лосойя-Буртраго, которые снабжают водой столицу. Я приказал разворачиваться и выслал вперед трех солдат, чтобы нашли возле дороги один большой дом или пару маленьких, в которых мы могли бы заночевать. Они обнаружили старый каменный двухэтажный особняк с многочисленными хозяйственными постройками, большим двором и садом. Там и расположились. Пушки и повозки оставили во дворе, а лошадей отправили в сад, куда вынесли им с сеновала много сена, которое было запасено для мулов, судя по упряжи в конюшне. Солдаты разместились в доме. Я занял хозяйскую спальню на втором этаже, где была широкая кровать с мягкой пуховой периной и толстым шерстяным одеялом в коричневом пододеяльнике с черными растительными узорами. Три подушки из четырех отдал своим подчиненным, многим из которых придется спать на полу. Всё лучше, чем на сырой земле.

Сразу по прибытию организовали помывку в ванной, нагрев воду в выварке и больших кастрюлях на длинной узкой дровяной печи, в которую закладывали запасенные хозяевами метровые поленья. Тепло с кухни растеклось по остальным помещениям, наполнив дом уютом. В погребах нашли свиные окорока особого приготовления — хамон сортов серрано и иберика. Первый делается из задних ног белых свиней, второй, более дорогой, черных и рацион у них разный. Иберику или черное копыто растят на желудях и, в зависимости от количества их в рационе и содержания, делят на сорта себо (в свинарнике с подкормкой из желудей), себо де кампо (свободный выпас, но последние месяцы на желудях) и беллота (свободный выпас в дубовом лесу и исключительно на желудях). По сроку выдержки хамон бывает курадо (от семи месяцев), бодега (от девяти), резерва (от года) и гран резерва (от пятнадцати месяцев). Иногда продлевают до трех лет и даже семи. Хамон нарезают тонюсенькими ломтиками, чтобы просвечивались, и подают серрано к легким винам, а иберику к крепким. У хозяина дома для второго случая был бочонок белого сладкого хереса и соленые оливки.

Когда все помылись, постирались, развесив сушиться свою одежду по всему дому, и сели за новогодний стол, сервированный тем, что нашли в хозяйских закромах, я показал, в том числе испанцам, потому что были из бедных семей, которым черное копыто не по карману, да и белое, наверное, тоже, разве что самое дешевое, как правильно наслаждаться иберикой гран резерва. Сперва делаешь маленький глоток вина, очищая рот, потом кладешь в него тонюсенький ломтик окорока, который буквально тает на теплом языке, сверху вымоченную в вине оливку, на нее еще один ломтик и запиваешь всё это сладким хересом. Испанцы, повторив за мной, заревели от восторга. Русские оценили только крепость вина, довольно быстро опьянев и сразу начав довольно сносно общаться на испанском языке, оперируя всего полусотней слов и таким же количеством жестов. Не знаю, как слова, а жесты испанцы понимали хорошо. После полуночи я ушел спать, а мои подчиненные гужбанили еще часа два.

Утром дал им выспаться и похмелиться, после чего собрались в дорогу, нагрузив трофеи: всё съедобное и плюс одеяла, подушки, посуда… Ограничителем была только вместительность телег. Если хозяева сбежали, значит, поддерживают франкистов, а врагов можно и нужно грабить. Из-за этого правила и начинаются все войны.

64

Второго января после полудня мы, следуя строго по дорогам с твердым покрытием, добрались наконец-то до Кольядо-Вильяльба, расположенного километрах в десяти южнее населенного пункта Гвадаррама. На этот раз ночевали в сараях, зато на мягких подушках, порядком испачканных предыдущей ночью в примерно таком же месте по уровню комфорта.

Утром развернули батарею рядом с руинами какой-то маленькой крепости или просто старинного дома, построенного так, чтобы отбиться от небольшой банды. Горожане потихоньку разбирали их на собственные нужды. Приготовились к стрельбе, потому что ожидали контратаку противника. На этот раз я не стал выдвигаться вперед, а забрался на верхнюю площадку полуразрушенной башенки, откуда прекрасный обзор и можно отдавать приказы голосом напрямую. Заодно понаблюдаю, как ведут себя во время стрельбы «испанские» офицеры Мигель и Педро. Командование поручило мне аттестовать их на должность командира батареи. Подготовительные работы — привязку огневой позиции к местности, ориентиры и расстояние до них, схемы переноса огня — парни выполнили правильно.

Как и в предыдущие дни, к обеду ветер разогнал туман. Мои подчиненные развели костер, занялись приготовлением ольи-подриды — густого супа. В большой бронзовый котел, реквизированный у врагов республики, бросают все, что есть, и варят до готовности. Во время ночевки в Боадилья-дель-Монте мы основательно загрузились фасолью, бобами и рисом, поэтому чередуем эти гарниры, добавляя в них оливки, шафран и то, что подкинут интенданты. Плюс остатки хамона. С запахом дымка это незамысловатое блюдо идет на «ура!». Вскоре начал распространяться вкусный аромат. Мой рот наполнился слюной. На войне два главных врага — сон и голод. С остальными справиться легче.

— Едет танк! — крикнул с башни наблюдатель из связистов.

Позабыв о еде, я метнулся на башню, а остальные бойцы — к пушкам. Танк оказался бронеавтомобилем «Бильбао» темно-серого цвета, из-за чего их называют «негрилос». На борту нарисован большой красно-желто-красный испанский флаг — опознавательный знак мятежников. Изготовлен бронеавтомобиль на базе американского грузовика «додж». Экипаж четыре человека: водитель, командир и два стрелка. Может взять пять человек десанта. Вооружен французским пулеметом «гочкис» калибром восемь миллиметров в башне и вторым в отсеке для стрельбы через бортовые амбразуры. Катил этот «Бильбао» по дороге в одиночку. То ли на разведку, то ли — ни разу не удивлюсь! — просто заблудился, что для испанцев, страдающих географическим кретинизмом, не редкость. Каким-то образом он умудрился проскочить позиции нашей пехоты, расположенные километрах в трех впереди. То ли его приняли за своего, хотя флаг на борту не разглядеть невозможно, то