– Среди прочего и это. А потом, видите ли, я уже сделал свойвывод относительно личности преступника, то есть человека, который убил мистераШайтану. Этим человеком была не миссис Лорример.

– Что заставило вас заподозрить мисс Мередит?

Пуаро поднял руку.

– С вашего позволения, тут я воспользуюсь, так сказать,методом исключения. Убийцей мистера Шайтаны была не миссис Лорример, и также немайор Деспард, и также – что достаточно любопытно – это была и не Энн Мередит…

Он подался вперед, а его голос стал напоминать кошачьемурлыканье.

– Понимаете, доктор Робертс, вы были тем человеком, которыйубил мистера Шайтану, и миссис Лорример тоже убили вы…

…Молчание длилось по крайней мере минуты три. Затем Робертсразразился довольно-таки грозным смехом.

– Вы сошли с ума, мсье Пуаро! Конечно, я не убивал мистераШайтану и никак не мог убить миссис Лорример. Любезный мой Баттл… – онповернулся к человеку из Скотленд-Ярда, – вы согласны с этой чушью?

– Я думаю, вам лучше выслушать мсье Пуаро.

– Верно, – сказал Пуаро. – Хотя я уже знал, что вы, и тольковы, могли убить Шайтану, доказать это было бы нелегко. Но убийство миссисЛорример – совсем другое дело. – Он опять наклонился вперед. – Суть не в том,что я знаю. Все гораздо проще, – у нас есть свидетель, который видел, как выэто сделали.

К Робертсу вернулось спокойствие. Глаза его горели.

– Вы мелете чепуху! – визгливо воскликнул он.

– О нет, совсем нет. Это было рано утром. Вы уверенно,обманным путем, проникли в комнату миссис Лорример, когда она еще крепко спалапод воздействием принятого накануне вечером лекарства. Вы снова действуетеобманом, делаете вид, что хотите убедиться, что она мертва! Горничную вывыпроваживаете за бренди, горячей водой и прочим, а сами остаетесь в комнате.Горничная лишена возможности что-либо увидеть. И что же тогда происходит?

Вы, должно быть, не знаете одной вещи, доктор Робертс, –некоторые фирмы по мытью окон обслуживают свои объекты в ранние утренние часы.Мойщик окон с приставной лестницей прибыл в то же время, что и вы. Он приставиллестницу к стене дома и взялся за работу. Первое окно, за которое он принялся,было окно в комнату миссис Лорример. Он увидел, что там происходит, иперебрался к другому окну, но кое-что все же бросилось ему в глаза. Однакопослушаем его самого.

Пуаро легко прошелся по комнате, повернул ручку двери ипозвал:

– Заходите, Стефенс, – и вернулся на место.

Вошел большой, неуклюжий с виду, рыжеволосый мужчина, вруках он держал форменную шляпу, на которой была надпись: «Ассоциациястекломойщиков Челси». Он неловко крутил ее в руках.

– Вы кого-нибудь узнаете в этой комнате? – спросил Пуаро.

Мужчина осмотрелся, затем застенчиво кивнул в сторонудоктора Робертса.

– Его, – сказал он.

– Расскажите, когда вы его последний раз видели и что онделал.

– Это было сегодня утром. Заказ на восемь часов. Дом этойледи на Чейни-Лейн. Я занялся окнами. Леди была в постели. Выглядела больной,даже очень. Она как раз поворачивала голову на подушке. Этого джентльмена япринял за врача. Он задрал ей рукав и воткнул что-то в руку, прямо куда-тоздесь… – Он показал. – Она опять откинулась на подушки. Я подумал, лучше мне принятьсяза другое окно. Так я и сделал. Во всяком случае, надеюсь, я поступилправильно?

– Правильней и быть не может, друг мой, – сказал Пуаро и,повернувшись, спросил: – Eh bien, доктор Робертс?

– Э-э… обыкновенное укрепляющее, – заикаясь, сказал тот. –Последняя надежда привести ее в чувство. Это чудовищное…

Пуаро перебил его:

– Обыкновенное укрепляющее? Натриевая сольметилциклогексенил-метилбарбитуровой кислоты, – сказал Пуаро, с наслаждениемвыговаривая каждый слог. – Известная более под названием эвипан, или гексенал.Используется как обезболивающее при кратковременных операциях. Введеннаявнутривенно в большой концентрации вызывает мгновенную потерю сознания. Ееопасно применять после веронала[141] или прочих барбитуратов. Я обратилвнимание на местоположение кровоподтека на ее руке. Что-то, очевидно, вводилосьв вену. Намек врачу из полиции, и медикамент был без труда определен – не кеминым, как сэром Чарлзом Имфри – химиком-лаборантом Министерства внутренних дел.

– Таким образом, как говорится, он сам себе вырыл яму, –сказал инспектор Баттл. – Нет необходимости доказывать случившееся с Шайтаной,хотя, конечно, если потребуется, мы можем предъявить обвинения еще и в убийствемистера Чарлза Краддока и, возможно, также его жены.

Упоминание этих двух имен окончательно добило Робертса.

Он откинулся назад на стуле.

– Признаю свое поражение, – сказал он. – Вы приперли меня кстене! Наверное, этот хитрый дьявол Шайтана информировал вас перед тем вечером.А я-то думал, что так ловко заткнул ему рот.

– Не Шайтану вам надо благодарить, – сказал Баттл. – Выобязаны этим мсье Пуаро.

Он открыл дверь, и вошли двое.

Голос инспектора зазвучал официально, когда он всоответствии с законом производил арест.

Едва закрылась дверь за человеком, которому было предъявленообвинение, миссис Оливер восторженно и вполне справедливо заявила:

– Я всегда говорила, что это сделал он!

Теперь слово было за Пуаро, и все повернулись к нему, полныеожидания.

– Спасибо за внимание, – сказал он с улыбкой. – Знаете, ядумаю, что доставлю вам удовольствие своей маленькой лекцией. Вообще-то яневажный рассказчик. Но это дело, по-моему, одно из самых интересных, с какимимне приходилось встречаться.

Вы понимаете, не было ничего, абсолютно ничего, от чегоможно было бы оттолкнуться. Четыре человека, один из которых совершил убийство.Но кто из четверых? Было ли хоть что-нибудь, что могло подсказать? Вматериальном смысле – ничего. Никаких существенных намеков, ни отпечатковпальцев, ни свидетельствующих о преступлении бумаг, документов. Были,собственно, только… сами люди.

И только один осязаемый ключ – счета бриджа.

Вы, может быть, помните, что с самого начала я проявилособый интерес к этим счетам. Они рассказали мне кое-что о различных людях,которые их вели, и даже сделали больше – они дали мне одну ценную подсказку. Ясразу обратил внимание на число тысяча пятьсот над чертой. Это число моглообозначать только одно – оно говорило о большом шлеме. Так вот, если человекзадумал совершить убийство при таких несколько необычных обстоятельствах (тоесть во время игры в бридж), он подвергает себя двойному риску. Во-первых,жертва может закричать, а во-вторых, даже если жертва и не закричит, кто-нибудьиз игроков в самый неподходящий момент может отвлечься от игры и стать реальнымсвидетелем преступления.