— Слава богу, ты была здесь! — с признательностьюсказал Джон. — Кстати, почему ты осталась, а не ушла с остальными?

Он выглядел уже почти совсем нормально, хотя лицо его всееще хранило следы пережитого потрясения. Едва не задохнуться, потерять сознаниеи прийти в себя — такое не забудешь.

— Мне показалось, что Эрику и Роберту нужно поговоритьпо душам, — честно призналась Гвен. — А на рынок Диана и Паскаль всеравно бы меня не взяли, вот я и соврала, что у меня болит голова.

Джон ухмыльнулся.

— Я знаю, женщины встретили тебя неприветливо, но раноили поздно они опомнятся, — сказал он и потрепал Гвен по руке. — Тыведь знаешь — Энн была их лучшей подругой, и им нелегко видеть Роберта с кем-тодругим. Нам, впрочем, тоже, но со временем мы все привыкнем. Все образуется,Гвен, вот увидишь, дай только срок! По-моему, Роберт счастлив с тобой, и вконце концов они это поймут и оценят.

Когда полтора часа спустя Эрик и Роберт вернулись, Гвен иДжон все еще сидели на кухне и разговаривали. К этому моменту Джон успелпринять душ и переменить рубашку и выглядел совершенно нормально, словно с нимне произошло ничего страшного. Они с Гвен пили чай и беседовали о жизни, освоих друзьях вообще и о Роберте в частности. Джон очень высоко его ценил и нежалел добрых слов, описывая превосходные душевные качества друга.

— Ага, вот и наши прославленные мореходы! —приветствовал он вошедших. — Да будет вам известно, джентльмены, выпропустили захватывающее шоу!

Он шутил, но Гвен видела, что ему все еще немного не посебе, к тому же за прошедший час он так ни разу и не закурил, хотя коробкатонких сигар по-прежнему лежала перед ним на столе.

— Интересно, какое? — осведомился Эрик, впрочем,без особого энтузиазма. Утренний разговор с Дианой все еще был свеж в егопамяти.

— Я попытался покончить с собой при помощи свинойсосиски. Мне кажется, у французов это своего рода национальный спорт, но, как ивсе в этой стране, сосиска не сработала. Впрочем, если бы не Гвен, моя попыткавполне могла удаться. Похоже, она спасла мне жизнь.

— Ничего не понимаю! — рассмеялся Роберт. —Тебе попалась несвежая сосиска? Вольно же тебе было ее есть! Неужели ты непочувствовал, что она тухлая, когда откусил первый кусочек? Кроме того, запах…Ах да, ты курил!

Он понятия не имел, что имеет в виду Джон, но Эрикнасторожился. Во время прогулки на яхте они с Джоном говорили о том, чтопроизошло между ним и Дианой. Именно тогда ему пришло в голову, что Гвеннарочно не поехала кататься, чтобы дать им возможность поговорить один на один,без свидетелей, и теперь он подумал — как хорошо, что она осталась. С Джоном, похоже,действительно стряслось что-то серьезное, и если бы Гвен не оказалось в этотмомент рядом, все могло закончиться гораздо хуже. В глубине души Эрик былуверен, что у Джона был сердечный приступ, но он никак не мог понять, при чемздесь французские сосиски.

— Нет, сосиски была свежими и даже довольновкусными, — серьезно ответил Джон, бросив благодарный взгляд наГвен. — Но, к сожалению, их размеры плохо приспособлены для американскогогорла. Я подавился и едва не протянул ноги. К счастью, Гвен вовремя подоспела!..

Гвен рассказала, как она оказывала Джону первую помощь, иЭрик с Робертом слегка побледнели. Обоим было понятно: если бы не Гвен, онимогли бы найти на кухне уже остывший труп друга.

— Я сохранила этот кусочек, чтобы показать вам, —закончила Гвен и, развернув полотенце, показала сосиску Эрику. Увидев ее, онпришел в ужас.

— Ты прав, — сказал он Джону. — Диаметр какраз такой, чтобы намертво закупорить дыхательное горло взрослого мужчины. Этоткусочек мяса мог убить тебя!

Потом он повернулся к Гвен со словами благодарности. В самомделе, она продемонстрировала завидное присутствие духа и находчивость.

— В следующий раз кусай осторожнее, — сердитосказал Эрик Джону. — Ругаешь все французское, а сам набрасываешься на еду,словно тебя неделю не кормили! Ладно, сиди здесь. Я должен тебя послушать.

С этими словами Эрик отправился к себе и вскоре вернулся состетоскопом и тонометром, которые захватил с собой по своей многолетнейпривычке. Он тщательно выслушал сердце Джона и измерил ему давление, но и то, идругое оказалось в полном порядке. Джон и сам чувствовал себя нормально и,чтобы доказать это, закурил сигару.

В этот момент вернулись с рынка обе женщины. Диана сразуподнялась к себе, а Паскаль зашла на кухню, чтобы положить продукты вхолодильник. Увидев мужа с сигарой в зубах и резиновой манжетой тонометра наруке, Паскаль озадаченно остановилась в дверях.

— Что это вы надумали? — подозрительноосведомилась она. — Уж не пытаетесь ли вы доказать, что табачный дымстабилизирует кровяное давление? А надымили-то как!.. Что, другого места ненашли?

— Нет, мы ставили совсем другой эксперимент, —ответил Джон, широко ухмыляясь. — Сигара ни при чем. Эрик собиралсяпроверить, насколько подскочит мое давление, если Гвен снимет лифчик.

— Но, Джон, все было совсем не так!.. — со смехомвозразила Гвен, и Паскаль с неодобрением покачала головой. Она сразу заметила,что эта голливудская лиса называет ее мужа на «ты», да и он тоже чувствует себяв ее обществе чересчур свободно. Похоже, они с Дианой вернулись вовремя, иначедело, того и гляди, действительно могло дойти до снятых лифчиков.

— Вот как? Очень мило, — сухо сказала она, ставяна пол корзинки с продуктами, и тут ее словно ударило. Каким-то шестым чувствомПаскаль поняла, что здесь едва не произошло большое несчастье. — Чтослучилось? — спросила она, переводя взгляде одного на другого.

— Джон подавился куском сосиски, — без обиняковзаявил Эрик. — Он едва не погиб. К счастью, Гвен оказалась знакома сметодикой Хеймлиха. Она спасла ему жизнь, и я нисколько не преувеличиваю. Вэтих случаях необходимо действовать быстро и грамотно, а нас не былорядом. — Он немного подумал и добавил: — Когда Гвен нашла его, он был ужебез сознания.

— Я лежал на полу совсем синий и холодный, —пошутил Джон, но Паскаль не отреагировала.

— Mon Dieu! Боже мой! — воскликнула она, прижимаяк вискам кончики пальцев. Ее лицо побледнело от испуга, но в устремленном наГвен взгляде зажглись благодарные огоньки. — Как это случилось?!

Не дожидаясь ответа, она шагнула к Джону и обняла его за плечи.

— Как ты, дорогой? Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем когда бы то ни было, — ответилон. — Я, видишь ли, решил попробовать себя в роли Юлия Цезаря и делал тридела одновременно: разговаривал по телефону, курил и ел эти идиотские сосиски…Хорошо, что Гвен была рядом. Если бы не она, я бы отправился вверх по ручью,как говорят у нас в Техасе…

Он старался говорить небрежно, но Паскаль видела, что Джонне на шутку испугался. Да и кто бы не испугался, пережив такое?..