Спасло шутника лишь то, что мне самой требовалось выговориться, выплеснуть страх, и одновременно со всеми действиями я делилась накопившимся за день. А он вроде и выделывался, брызгался и звал присоединиться, но сам слушал. И уже от этого становилось легче.

— Оставайся, — позже предложил Сапфир. Обнаженный по пояс он сидел на кровати, пока я смазывала ссадины и ожоги у него на спине. — Мне не нравится то, что у вас там происходит.

Как будто мне нравится.

Но я отказалась, конечно.

Чтобы минуту спустя соблазниться предложением пойти в ванную и привести себя в порядок. Не идти же чумазой по городу? Потом платье оказалось не только мокрым, но и… вообще сгорело, когда Сапфир щедро предложил его высушить. В жизни так не ругалась! Но, наверное, вообще не убедительно, потому как этот подлый тип только смехом заливался. Но скоро перешел в наступление и принялся меня щекотать, а я всхлипывала и держала на себе его рубашку, чтобы она не задиралась уж слишком высоко. Еще позже мы вместе смотрели, как зеленеет и оживает плющ.

Ничего удивительного, что утром я обнаружила себя лежащей на Сапфире. Нос уютно устроился в ямке у него на шее, ноги обвили его ногу, а его рука таки пролезла под рубашку и покоилась на…

Сон мгновенно улетучился.

— Вот…! Арман!

— Этта, выключи будильник, я точно чувствую, что вставать еще не пора, — сонно пробормотал он и даже глаз разлепить не потрудился.

Зато наглая конечность бесстыже погладила то, на чем лежала. Встать или хотя бы поменять положение мне никто не позволил. Как же, спит он!

— Арман! — добавила громкости. — Отпусти немедленно!

Мученически застонав, объятия Сапфир все же разжал.

Молнией я выскочила из-под одеяла.

Подышала. Пришла в себя.

Наткнулась взглядом на аккуратно развешенное платье. Новое.

Поняла, что уже злюсь чуточку меньше.

— Этта, спокойно. — Он все же изволил проснуться. Даже сесть. — Мы ничего не делали. Даже не целовались без необходимости. Просто оба вчера устали. И у меня сейчас тебе безопаснее.

В его интерпретации все звучало совершенно невинно.

Я только фыркнула про себя.

— Мама меня убьет!

— Ей не обязательно знать все, — продолжил учить меня плохому профессор.

— Я не ночевала дома, — уточнила причину будущего убийства. — И если не вчера, то сегодня она уже точно заметила.

— Скажи, что была у подруги, — легко нашел решение маг. — У тебя же есть эта, как ее… Марго.

Гневно полыхнув на него глазами, я ничего не стала отвечать.

Но… пожалуй, так и сделаю.

— Домой поедешь в экипаже, — раскомандовался маг.

— Я и пешком дойду.

— Это не простая забота. — Сапфир поймал меня за запястье, притянул к себе и строго заглянул в лицо. — Лереду наверняка уже известно о моих вчерашних подвигах. А мы с тобой оба знаем, где все видят мое слабое место.

Страха перед Лередом во мне не было, но Сапфир так смотрел, что спина похолодела.

Кивок вышел едва различимый.

— Не такой уж хорошей идеей тебе было обзавестись невестой, — буркнула я.

Не желая признавать свою промашку, Сапфир промолчал.

Час спустя я вдохновенно врала маме. Да-да, ту самую сказочку от Сапфира. Мол, у Марго там любовь, то несчастная, то счастливая, с переменным успехом, и понадобилась я, чтобы поплакаться в жилетку. Ну или в платье, которое в процессе пришло в негодность. Все магия виновата, которая вышла из-под контроля. Но виновница взамен отдала мне свое.

Сама себе не верила.

Но мама выслушала и махнула рукой. Видимо, ее сейчас устроило бы все в моей жизни, кроме Сапфира. Слишком много других забот.

Кто бы мог подумать, что наспех придуманная отговорка возьмет и сбудется! Не успела я выйти из дома и сделать несколько шагов к ожидающему экипажу, как в пределах видимости появилась единственная подруга.

— Этта! Как же я рада, что успела тебя перехватить! Ты себе просто не представляешь! У меня такое случилось… Лопну, если не поделюсь!

— Тихо! — зашипела я. — Быстрее залезай в экипаж!

— А?

— Брат болеет. Мама разозлится, если услышит шум.

Чувствую себя самой отъявленной лгуньей. И мне даже стыдно. Но это ничего не меняет.

Серой дымкой Марго скользнула в экипаж.

Я тоже забралась.

— Ну? Ты вспомнила, который из братьев? — Исходя из моих знаний о ее личной жизни, это виделось самым реальным.

— Забудь о них! — отмахнулась она. — Я нравлюсь Десаресу!

И столько радости, до счастливого писка и звездочек от с трудом сдерживаемой магии в глазах!

Далее следовал рассказ про подаренную розу в горшочке, очень красивую, идеальную каждой колючкой. За подругу я была искренне рада, вот только… руки чесались убить ее новоиспеченного поклонника. Потому что предысторию этой розы я случайно знала. Марго же выдали адаптированную версию. Сначала сам Десарес со смехом признался, что промахнулся окном и едва не одарил Аме, за что и огреб. И когда уже сама Аме попыталась отпустить едкое замечание, в глазах сестры это выглядело так, будто она просто брызжет ядом. Засада же заключалась в том, что даже если я сейчас попытаюсь раскрыть влюбленной подруге глаза, в лучшем случае она мне просто не поверит, в худшем же мы поссоримся.

Ненавижу подобные ситуации.

И магов, которые уверены, что весь мир вращается вокруг их больного самолюбия.

Марго просто светилась счастьем. Никогда, даже под чарами, не видела ее такой. К тому же, теперь оно было настоящее.

Голову этому Десаресу оторвать мало!

Ворота проходили вместе.

— Этта! — Сапфир караулил меня сразу за ними. Мазнул недовольным взглядом по моей спутнице. — Прощайся с подругой, нам надо поговорить.

Я виновато посмотрела на Марго.

— Пообедаем вместе?

— Конечно.

Получив мое согласие, она поспешила оставить нас с «женихом» наедине.

— Вежливее было нельзя? — напустилась я на Сапфира.

Впрочем, как с любым магом, такое с ним никогда не работало.

— Нет времени, — отмахнулся он и, поймав мою руку, пристроил ее себе на локоть. — Твой плющ ожил и позеленел.

— Я это еще вечером видела.

Новость, тоже мне!

— Позеленел, я говорю, — повторил нетерпеливо. — А возле твоего дома был красный.

Бордовый, точнее.

Ну и что?

— Он защитный, — поймав мой непонимающий взгляд, пояснил маг. — Краснеет, если хозяину угрожает смертельная опасность. К примеру, у девушки, от которой мне достался росток, он всю ее жизнь был багровый и немного поменял цвет лишь когда опасность окончательно миновала.