– Красивый дом, – говорит Лукас, обводя взглядом гостиную и продолжая жевать. – Конечно, разруха, многое надо поменять, обновить, но дом красивый.

– В викторианском стиле, – заявляю я, – уж это-то мне известно.

Лукас улыбается.

– Здесь, возможно, сохранилась оригинальная плитка, – он постукивает ногой по ковру. – Может быть, даже половицы.

– Хороший дом для семьи, – говорю я, – покупатели оценят.

– И как обстоят дела с продажей?

– На следующей неделе приедет агент. Думаю, тогда дом будет выставлен на торги и…

– А где будешь жить ты?

Я пожимаю плечами.

– Найду что-нибудь. Другую комнату, может, даже квартиру, смотря по деньгам.

– Ходила ещё на какие-нибудь собеседования?

Я вздрагиваю, услышав этот вопрос. Я понимаю, что в глубине души он заботится обо мне – пусть даже иногда прагматично преследуя собственные интересы, – но в последние несколько недель я вообще не думала о новой работе. Я ни о чем не думала, кроме Луизы. Сперва я всецело сосредоточилась на том, чтобы облегчить ей жизнь, а теперь – на том, чтобы жить в ее доме без неё. Я скучаю по ней.

– Нет, – говорю я. – Как видишь, я была занята. Разбирать вещи Луизы – серьёзное дело.

– Ещё бы.

– Я не против этим заниматься, – поспешно добавляю я. – К тому же у Луизы больше никого не было. Просто сейчас нет времени искать работу, только и всего.

– Я знаю, – Лукас откладывает бургер и смотрит на меня. – Эм, я поднимаю тему работы не потому, что в глубине души знаю, что ты хочешь двигаться дальше. Не потому что мне кажется, будто твоя работа тебя недостойна, и не потому что сравниваю тебя с другими. Я просто хочу помочь.

Я проглатываю всё, что у меня во рту, смотрю на Лукаса.

– Я знаю.

– Ты училась, ты столько работала, и…

– Люк, я знаю. Я всё знаю. И я займусь этим. В своё время.

Мы молча едим, телевизор включен, но очень тихо. Прикончив свой бургер, Лукас выбрасывает обёртку, вытирает руки салфеткой, обводит глазами комнату, вновь смотрит на меня.

– Я знаю, что должен был приехать пораньше, Эм. И я хотел. Но… работа. Они такие засранцы. Прежде чем взять внеплановый выходной, нужно уведомить их как минимум за две недели. Я приехал, как только смог. Я не хотел оставлять тебя одну.

– Я была не одна, – я улыбаюсь. – И потом, сейчас ты ведь здесь.

– Я здесь, – Лукас улыбается, – я в твоём распоряжении по меньшей мере на сегодня. Нам нужен чай. А потом ты должна будешь задать этим мускулам работу. Таскать, разгружать, – он целует свой бицепс. – Я твой раб.

– И ещё – придурок.

Лукас несётся на кухню, прихватив мешок с мусором. Я слышу, как он открывает и закрывает шкафы, пытается найти кружки и ужасно поёт себе под нос. По пути в туалет я вижу его в моём красном фартуке в горошек.

– По-прежнему его хранишь, – Лукас смеётся. – Я помню, ты его надевала, когда возилась со своей старой фритюрницей. Это как встретить старого друга.

Я уже на лестничной площадке, когда слышу новый звонок в дверь. Прежде чем я успеваю спуститься по лестнице, Лукас уже пробегает по коридору, выходит на крыльцо и открывает входную дверь.

– О, – говорит он, застыв с чайной ложкой в руке, – это ты, чувак? Какой приятный сюрприз. Привет, дружище.

Я бросаюсь к Лукасу. Элиот стоит в дверях, высокий, с рюкзаком за плечами. Ветер треплет его волосы и бумажную сумку в его руке.

– Милый передничек, – Элиот улыбается Лукасу. – Привет, Эм.

– Привет, – я чувствую, как моя кожа начинает гореть, как будто кто-то только что включил обогреватель.

– Мне всё к лицу, ты же меня знаешь, большой брат, – Лукас проводит рукой по фартуку и обнимает меня. – Какой чай будешь, Эл? Я только что поставил чайник.

– Не хочу вам мешать…

– Ну что за чушь, – говорю я. – Ты нам не мешаешь, мы просто…

– Веселились, ели гамбургеры на диване, замышляли похищение и тюремное заключение Бон Джови…

Мы с Лукасом смеёмся, а Элиот ухмыляется.

– Врать не буду, я заинтригован, – говорит он. – Но если честно, я просто хотел передать тебе вот это, – он снимает рюкзак, роется в нём, достаёт стопку бумаг. – Это для Рози. Наброски, как оформить зал для этой, что она там хочет устроить на выходных…

– Блогференции, – говорю я. Элиот улыбается.

– Много чем мне доводилось заниматься, но только не блогференциями.

– Наверняка она оденет тебя как в рекламе кока-колы, – предполагаю я.

– Да, у неё пунктик насчёт пояса с инструментами, – он смеётся. – Я согласился его надеть, но снять рубашку – не меньше чем за пятьдесят баксов.

– Дороговато, – говорю я, и Элиот поднимает брови.

– Сколько готовы заплатить вы, мадам? Делайте ваши ставки!

Лукас выпрямляет спину, выпячивает грудь.

– Ладно, пойду я, что ли, заварю чай.

– Маленький бро, – Элиот протягивает ему ладонь, и они пожимают друг другу руки, крепко, как все настоящие мужчины, решившие устроить дуэль на больших пальцах. – На выхах увидимся у мамы?

– Было бы круто, – говорит Лукас и уходит в кухню.

– Точно не хочешь остаться? – спрашиваю я Элиота, и он тактично улыбается.

– Точно. К тому же меня ожидает трансатлантический телефонный звонок. Нет времени на чай.

– Вот, значит, как живут плотники-оформители залов для блогференций? Трансатлантические звонки, ни охнуть, ни вздохнуть, нет времени на брата и старую скучную Эмми Блю?

– Мастера мебельного искусства, – поправляет он и ухмыляется. – Я потом тебе всё расскажу. При следующей встрече. Тогда я уже буду знать чуть больше.

– Можешь рассказать в субботу, – предлагаю я.

– Заехать за тобой в восемь?

– Было бы идеально. И не забудь пояс с инструментами.

– Как можно! – Элиот подмигивает мне.

Лукаса я нахожу в кухне. По-прежнему в моём красном фартуке, он стоит у плиты и рассовывает по кружкам пакетики.

– Итак, – говорю я, – чай.

Лукас смотрит на меня, приподнимает брови.

– Что? – спрашиваю я. Он пожимает плечами.

– Ничего.

– Нет уж, давай говори, – я уже очень хорошо знаю, о чём он думает.

Он наставляет на меня ложку.

– Хочешь дружеский совет?

Я смеюсь, но смех получается похожим на истерический птичий щебет. Лукас даже не улыбается. Просто смотрит на меня, мешает чай, ждёт ответа.