— А ты… чёрт.

Всё правильно. Когда меня парализовали и мы джампировали кЗемле, куалькуа был во мне!

Слишком уж я свыкся с присутствием куалькуа в своём теле.Даже тени удивления не возникло, что чужой остался при мне, живой и разумный!

— Ты переносил джамп, потому что был частью меня?

Нет. Вспомни устройство моего разума. Перед джампом я убралсознание из той части, что была в твоём теле. Потом вернул обратно. Я пережидалпрыжки.

— А мог их выдержать?

Не знаю. И не хочу проверять. Для меня отрицательныйрезультат будет не гибелью отдельной особи, а смертью всей расы.

— Серьёзно… — Я чуть успокоился. — Но вы со Счётчиками —исключения из правил. Тебя, полагаю, всё равно не заставить гонять корабли поВселенной. Счётчикам тоже чужая функция ни к чему.

Дело не только в этом. Пётр, неужели ты считаешь, чтоневозможно создать механические устройства, переносящие джамп? Чистомеханические приспособления для перезагрузки информации в компьютеры?Неразумные биологические среды, способные ориентироваться по звёздам и подаватьэнергию на джампер?

— Ты не должен сообщать это Сильным расам, — выпалил я.

Куалькуа засмеялся.

Успокойся. Неужели ты считаешь Сильные расы неспособнымиприйти к этому выводу самостоятельно?

— Тогда почему? — крикнул я. — Почему мы гоняем корабли поГалактике? Нам что, не нашли иной роли?

Раса, у которой нет функции, отторгается Конклавом. Этосудьба многих рас, Пётр. Я помню их. Янтарные жуки… это был коллективный разум,аналогичный моему. Но они не выдерживали космических полётов, а их планета непроизводила ничего ценного. Млекопитающие, подобные вам, но не способныесмириться со своей ролью… А была целая планета, имевшая разум. Океан разумнойпротоплазмы, с которым никто не смог установить контакт… и Алари получилиприказ… Конклав расчётлив, Пётр. Он не держит в своих рядах тунеядцев. Рано илипоздно это обернётся против него, но я полагаю, что скорее поздно.

— Так в чём же наша особенность, куалькуа?

Ты не задумывался о цене прыжка? О той точности, чтотребуется при джампировании на двенадцать с лишних световых лет?

— Но мы же добились…

Посчитай, Пётр. Погрешность ваших примитивных системориентации. Соотношение скоростей. Движение звёзд в Галактике. Никакаянавигационная система не способна вывести корабль к цели, если цена прыжка —двенадцать световых лет.

Я был повержен и раздавлен.

Легче согласиться, что святая инквизиция не ошибалась иСолнце вращается вокруг Земли.

— Но мы ведь прыгаем, куалькуа. Долетаем — и возвращаемся.

Наперекор логике. Наперекор статистике. Наперекор всему.Сильные расы создавали автоматические корабли с джамперами. Они затерялись вкосмосе. Уходили в прыжок к Денебу — и выныривали у Альтаира. Отправлялись вполёт от Спики — и к ней же прилетали.

— Почему?

А вот этого я не знаю. Могу лишь предположить. Джамп — непросто движение в пространстве. Это ещё и взаимодействие со Вселенной.Человеческий разум — такая же неотъемлемая часть джампера, как магнитнаякатушка из сверхпроводника и антенна из свёрнутой спиралью серебряной нити. Безпилота джампер уносит корабль в произвольном направлении. В этом ваш секрет,человек. Ваше счастье.

— И всё же… почему…

Для Земли будет лучше, если никто не узнает ответа.

Я кивнул. Наверное, куалькуа прав. И удачу надо приниматькак данность, не задавать вопросов, не искать решений…

— Ты знаешь, куалькуа, мы не умеем обходиться без ответов.Так уж получилось.

Я невольно улыбнулся, вслушиваясь в напряжённую тишинувнутри себя.

— И знаешь, друг мой, это, наверное, ещё большая загадка,чем джамп…

Мне казалось, что он не ответит. Но куалькуа шепнул —тихо-тихо, будто нас возможно было подслушать:

Да, это загадка. Более того. Возможно, это и есть ответ…

Река оказалась самой обычной рекой. Тем, что мне сейчас ибыло нужно. Я дошёл до неё уже в темноте — если, конечно, в Ядре уместно этослово. Небо пылало от звёзд, вода искрилась, перекатываясь на отмелях.

Опустившись на колени, я напился. Вода пахла песком, но былачистой и живой. К чёрту осторожность, я не в том положении, когда можно боятьсяинопланетной дизентерии…

Завтра я пойду вниз по течению. Хочется есть, но куалькуапоможет — уж какую-нибудь рыбёшку я поймаю. Если она здесь вообще есть.

Раскинувшись на тёплом песке, я смотрел в небо. Где-то тамзатеряны звёзды, по которым я сверял прыжки. Сверял, не подозревая, что этосовсем не нужно. Что дело не в ориентации антенны, соотношении скоростей иначальном импульсе. Всё дело во мне.

Не просто извозчики! Ещё и лошади!

Что для русского в радость, то немцу — смерть. Что длячеловека в кайф, то чужому в безумие.

Как смешно — мы нуждались в обосновании принципаджампирования. И учёные высказали теорию, которую безрассудно рискнулипроверить астронавты. И теория заработала — потому что этого очень хотелосьпятерым камикадзе, сидящим в жестянке шаттла.

А чужим этого не дано. Находить подтверждение досужимдомыслам. Восполнять верой пробелы в знаниях. Убеждать себя, что всё должнобыть именно так!

Может, потому у чужих так туго с религией? Не находят ониоснований верить в Бога, вот и не верят.

Но где-то же должен быть ответ… не могу я обойтись безответа.

Почему мы так похожи, да что там похожи — одинаковы! Тень,Геометры, Люди — словно отражения друг друга, и пусть одно зеркало огромно,другое поменьше, а третье совсем маленькое — но сходство бесспорно…

Дед, наверное, рад. Как же — третья гуманоидная раса…

Я засыпал. Наверное, стоило отойти подальше от реки — скоропесок совсем остынет. Но не хотелось вставать, разрывать паутину сна…

Опасность!

Куалькуа во сне не нуждался.

— Что? — прошептал я, переворачиваясь на живот, оглядываясь.— Где?

Река. Плеск. Свет.

Я всмотрелся — и увидел в звёздном мерцании громоздкийтёмный силуэт, лениво скользящий вниз по течению. Слабый жёлтый огонёк тусклотеплился над водой.

Корабль?

Да нет, слишком уж тихо движется…

Воображение послушно дорисовало контуры чудовищного тела,выпученный сверкающий глаз на стебельке. Ну почему в первую очередь всегдаожидаешь встретить монстра?