Перед ними стоял сияющий Кудесников с улыбкой Фернанделя налице. Идиотский вид дополняла кепочка с надписью «День города — деньрадости!». Лебедев поморщился и показал, что у него есть желваки. И что егоподбородок может каменеть. За долгие годы, проведенные на руководящихдолжностях, выражение «Бойтесь!» он довел до автоматизма.

Однако пугать дураков трудно именно потому, что они незамечают опасности. Этот — не замечал.

— Марьяна, — оживленно сообщилАрсений. — Я придумал новый ход, который обязательно понравитсяруководству. Меня просто распирает от гордости. Я должен с вами поделиться.

— Да-да? — спросила она ошалевшим голосом.

— Проект пансионата. Ну, помните? Четыре корпуса, двабассейна, прогулки на лошадях…

— И что?

— Сделаем на крыше столовой вертолетную площадку!

Лебедев засмеялся. Этого придурка нужно или шугануть одинраз как следует, или навсегда оставить в покое. Кажется, Марьяна сегодня непоедет с ним на дачу. Ах, но как она изменилась!…

— Неформальные организации? — переспросилКудесников. — Вы точно воспроизводите его слова?

— Ну, что я — пятилетний ребёнок?

Он вел машину на маленькой скорости, потому что никак не могвспомнить, где поворачивать. Отшитый и разобиженный Лебедев предлагал Марья-несвой автомобиль с шофером, но она отказалась.

«Возможно, Роман Сливка, Ксения Лужина и Людмила Пановаявляются членами какого-нибудь тайного общества медиумов, а их штаб-квартирарасположена как раз на Рябиновой улице? — размышлялАрсений. — Тогда все ясно: Сливку убрал кто-то из своих. Послесобрания. Может, это был приговор коллектива? Он в чем-то провинился,проштрафился? Нарушил внутренние законы организации? Лебедев и Сачков кое-чтознают об этом подпольном кружке. Однако вряд ли поделятся со столичными гостямисвоими мыслями. Уж Кондрат Миронович точно не станет выносить сор из избы». Кактолько они свернули к гостинице, прямо им на хвост села серебристая иномарка. Кудесниковприжался к обочине, но та не захотела их обгонять.

— Взгляните, кто там за рулем, — попросилАрсений Марьяну.

Та повернула голову и доложила:

— Какой-то брюнет с бородой. Он делает нам знаки рукой.Может, у вас колесо спустило?

— А, черт! Кажется, эго мой знакомый. Но мы жедоговаривались на завтра! Какой нетерпеливый… Вдруг в гостинице номеров нет,куда я его на ночь дену?

— У вас кровать широкая.

— Спать с мужиком?!

— Чего вы раскричались? Надеетесь, что я приглашу вас ксебе?

Кудесников ничего не успел ответить. Как только онприпарковался, из серебристого автомобиля, прибившегося к бордюру, выскочилпсихолог А. А. Траскевич и бросился х нему.

— Простите, Марьяна, нам придется расстаться прямосейчас, — с сожалением констатировал Арсений. — И расстатьсябез слез и объятий. Времени на нежности совсем не осталось.

Она хмыкнула. Ей нравилась его хрустальная детская наглость.Она выбралась из машины, хлопнула дверцей и, вздернув подбородок, в гордомодиночестве проследовала к себе. Арсений же повернулся на каблуках и оказалсялицом к лицу с Траскевичем. Тот не дал ему и рта раскрыть.

— Знаете, я не выдержал. Вы уехали, а я остался один наодин со всеми этими мыслями… В общем, отпустил последнего пациента и— следом.

— Это просто замечательно, — сухо заметилКудесников, который как «друг семьи» должен был обеспечить контакт психолога иКсении, но до сих пор не придумал, как это сделать. — Но я понятия неимею, на месте ли девушка.

— Так давайте проверим.

Кудесникова почему-то раздражала его длинная блестящаячёлка, распадавшаяся надо лбом. Его интеллигентский вид и то, что он такоткровенно втюрился. Все влюбленные мужчины — это клоны какого-то одногоидиота, у которого раз и навсегда отказали мозги. Когда Арсений находился натерритории психолога, в большом светлом кабинете, он испытывал даже какой-топиетет. Здесь же, рядом с «Дубовой рощей». Траскевич выглядел неуместно.

— Дайте мне вашу визитнуюкарточку, — приказал Кудесников и пошевелил пальцами, поторапливаягостя.

Повертел ее в руках, пристроил на капоте серебристой машиныи сказал:

— Какая у вас панель управления забавная. Можно, япоближе посмотрю?

Открыл дверцу, всунул голову внутрь и восхищенно поцокалязыком.

— Давайте займемся делом! — поторопилТраскевич.

— Давайте, — согласился Арсений и, достав изкармана ручку, быстро написал на обратной стороне визитки: «Жду вас прямосейчас в бассейне, в крайней справа душевой кабинке. Войдите, будто там никогонет».

— Да вы что— взвился Траскевич. — Ничегосебе, предложение!

— Нормальное, — грубо ответил Арсений, непозволив ему вырвать визитку из рук. — Я ведь говорил, что за Ксенийприглядывают два амбала. Вам же не хочется, чтобы они разбили вам лицо? А ведьони обязательно сделают это, опустив увертюру. Никаких разговоров не будет.Дадут в глаз — и дело с концом.

Траскевич, который наверняка гордился своей внешностью, ктакому повороту был явно не готов, поэтому перестал сопротивляться. Осталосьтолько передать визитку девице. Если, конечно, она еще не выписалась и неупорхнула в неизвестном направлении.

Арсений потащил психолога за собой в гостиницу, засунул всвой номер, а сам постучал к Марьяне.

— Идите к черту! — сразу же откликнулась она,как. будто стояла за дверью и ждала, когда он появится.

— Мне нужна женщина, — огорошил ееКудесников. — Причем срочно. Выходите скорее!

Марьяна появилась на пороге и смерила его взглядом, который,по идее, должен был убивать все живое.

— Вас следует поместить вкарантин, — сообщила она уверенным тоном.

— Сделайте одолжение — передайте визитку тойдевице, Ксении. Я вам покажу, в каком она номере. Но передать нужно так, чтобымужики ничего не заметили. Вы ведь видели тех мужиков, которые за ней ходят?Это потенциальные убийцы. Только вас я могу отправить на такое ответственноезадание…

— Вот спасибо, — с чувством ответила Марьяна.И вместо того чтобы захлопнуть дверь у него перед-носом, потребовала:— Давайте сюда вашу визитку.

Она бесхарактерная. Она не в состоянии отказать ни одномунахалу, и они все пользуются ее добротой.

Марьяна вышла в коридор в неглиже и двинулась вперед,осторожно ступая босыми ножками по ковру. Кудесников поглядел ей вслед исглотнул. Потом спохватился и спрятался в ее номере, оставив дверь приоткрытой— на всякий случай.

— Что вы ей сказали? — спросил он, когда егопосланница вернулась, знаком показав ему, что все о'кей.