— Ну и жук ваш Костя. Так вы признаете, что я выполнилсвое обещание и заместитель мэра у ваших ног?

— Вы-то здесь при чем? — возмутиласьМарьяна. — Вас постоянно нет на месте. Бегаете, как заводнойпаровозик, пущенный на паркет — хаотично и на большой скорости. Когда мызаключали сделку, я надеялась, что вы мне поможете, а вы… И вообще! Праздникуже на носу, и мне нужно идти на бал, а я так боюсь этого бала, что у меня дажеаппетит пропал.

— Поезжайте на консервный завод, — предложилКудесников. — Аппетит должен появиться обязательно. А чего вы такбоитесь, я что-то не понял?

— Я буду чувствовать себя дурой! В вечернем платье, всярасфуфыренная и — одна! Что может быть ужаснее? Меня некому сопровождать!

— Ну, я пойду с вами. Я же обещал.

— Вы! — сверкнула глазамиМарьяна. — Вы Косте — не соперник.

— Слишком мелко плаваю? — хмыкнул Арсений.Ему было неприятно, что она в него не верит. — Да не переживайте вы так,я могу выглядеть просто блестяще.

— Дело не в этом… Костя не примет вас всерьез. Крометого, он вас знает, и все такое…

— А я загримируюсь, — не сдавалсяКудесников. — Я умею профессионально перевоплощаться. Кого вы хотитев сопровождающие? Принца Персии? Голливудскую звезду или английского графа?Кстати, у меня есть один знакомый граф, Арчибальд, он сейчас как раз в Москве.И кое-чем мне обязан. Возьму у него напрокат костюмчик и так сыграю роль— ваш Костя еще долго будет вспоминать. Вы же этого хотите? Женекого-триумфа?

— Произнесенное вслух, все это выглядитглупо, — стушевалась Марьяна. — Кроме того, нельзя коситьпод настоящего графа. Это все равно что пытаться выдать сшитое на коленкеплатье за вещь от Гуччи. Всем будет смешно, а мне стыдно.

— Ерунда, — резко ответилКудесников. — Вы уже видели меня в деле. Я был в одном из своихобразов, и вы меня не узнали.

— Да ладно вам врать. — Марьянарассердилась. — Я узнала бы вас в любом образе!

— Подойдет время, я вам расскажу, — загадочноусмехнулся тот. — В общем, так. Пировать на завод я не поеду, скажитеСачкову — отравился, дескать, некачественной ватрушкой с творогом, заперсяв номере и пьет марганцовку. Вам же советую перестать волноваться по пустякам ижить в свое удовольствие. Развлекайтесь, ведите светскую жизнь! Что у вас тамсегодня в плане? Посещение лодочной станции и награждение победителеймарафонского забега?

— Не паясничайте.

— А насчет бала можете не волноваться. Я на него приду.Обещаю, у вас будет лучший кавалер в мире!

— Вы так искренне врете, что во мне просыпаетсянадежда, — пробормотала Марьяна. — Что ж, счастливого сыскаи до встречи на празднике.

Кудесников спустился вниз и проверил, на месте ли ключ отдвухкомнатного «люкса». Ключа не было, значит, троица все еще в номере. Отлично,просто отлично. «Если они снова поедут в Москву, увяжусь за ними, по дорогепозвоню Малахову, и он организует маленькую драку парочки головорезов с Вовой иГришей. — Драться с ними лично он раздумал. — А я поговорюс Лужиной сам». По рассказу Траскевича оказалось невозможно понять — лгалаему Ксения или же говорила правду. Чтобы решить такой сложный вопрос— врет или не врет — нужно видеть человека собственными глазами.

Однако планы его неожиданно изменились, и изменил их не ктоиной, как Николай Петрович. После того как он узнал, что Арсений вась-вась сзаместителем мэра и запросто ужинает с ним в ресторане, его душа преисполниласьгаденьких опасений. Вдруг ему отомстят за то, что он выманивал деньги устоличного хлыща? Сталкиваясь с Кудесниковым, Николай Петрович теперь всяческидемонстрировал ему свою лояльность. Впрочем, тот и сам разжигал в нем огоньподобострастия. Как говорится, хочешь быть холуём — будь им.

— Меня Лебедев не спрашивал? — важнопоинтересовался Арсений, облокотившись о конторку. — Или Сачков нахудой конец?

— Н-нет. То есть да, — ответил портье,стремительно краснея. — То есть Константин Николаевич здесь был, апотом уехал.

— Куда? — спросил Кудесников монаршим тоном,словно заместитель мэра обязан был отчитываться перед ним за каждый свой шаг.

Николай Петрович выскользнул из-за конторки и, понизивголос, затараторил:

— Я тут стоял, а он как раз из лифта выходил, потелефону разговаривал. Со своей сестрой. Это я точно знаю. Потому как сеструего зовут Ареной, а имя, сами понимаете, штучное. Сердился… Подай его, говорит,мне прямо сейчас! Я его, говорит, паршивца, за подштанникиподвешу! — Рассказчик хихикнул. Ему нравилось представлять, каккого-то подвешивают за подштанники.

Кудесников и виду не подал, что его интересует услышанное. Онтолько слегка замедлил шаг перед дверью на улицу и нетерпеливо уточнил:

— А кого, кого за подштанники-то?

— Думаю, племянника своего, Димку, — высказалпредположение Николай Петрович. — Тот еще

фрукт. Его в городе не любят: дрянь, а не человек. Скандальный,вечно участвует в каких-то митингах, лежит на рельсах, голодает в знак протестапротив всякого произвола, и его в ментовку забирают. А дядя, вишь ли,выручай! — Николай Петрович остановился на пороге своих владений: наулицу ему идти было не с руки. — Вот и рванул Константин Николаевичтуда. Шофер прямо с места хак дал… В общем, уехали… — Кудесников занёсправую ногу над порожком. — На Рябиновую… — Кудесников ногуопустил.

— Да ладно, — пренебрежительным тоном заметилон, поворачиваясь к портье лицом. — Откуда тебе знать, что наРябиновую? Тебе так и доложили?

— А че мне докладывать, когда я раньше тамжил, — в голосе Николая Петровича проскользнуладосада. — На месте моего родного дома теперь супермаркет стоит. Тамлатиноамериканцы всем распоряжаются, — пробормотал он. — Покрайней мере, выглядят они как латиноамериканцы.

А рядом, в пятиэтажке — Димка Гречишников проживает, воднокомнатной с балконом. Он на этом балконе постоянно дрянь какую-товывешивает — то плакаты, то флаги непонятных организаций, то идеологическивредные подштанники с фотографиями видных деятелей на заду.

— А лет сколько племяннику?

— Лет двадцать шесть, кажись. А зачем вам?

— Интересно, — ответилКудесников. — Даже приятно. Оказывается, у руководителей города те жепроблемы, что и у простых смертных. Значит, пятиэтажка, говоришь? Какая— слева или справа от магазина?

— Рябиновая, дом восемь, квартирапять, — быстро подсказал Николай Петрович. — Мой старшийбрат с ним в одной футбольной команде был. Дружили они… раньше. А сейчас сДимкой никто не дружит. Одиночка он, как есть.

Сыщик сел в машину и отправился на пресловутую Рябиновуюулицу, благо дорогу туда он уже знал. Он еще не думал, как подступиться кГречишникову, но поговорить с ним было просто необходимо. «Сдаетсямне, — думал Арсений, — что племянник Лебедева имеетнекоторое отношение к Роману Сливке. А заместитель мэра и Сачков об этомзнают». Информацией о том, состоит ли Гречишников в какой-нибудь неформальнойорганизации, в секте или в кружке, портье, к разочарованию сыщика, нерасполагал.