– Спасибо, я уже понял, – прервал его Алекс.

Эдгар осекся. Виновато улыбнулся:

– Меня очень восхищает мастерство… предшественников.Понимаешь, ведь надо было создать структуры одновременно самоподдерживающиеся –мало ли что может случиться с группой спецов, вдруг они окажутся отрезанными отгенных инженеров – и при этом способные за одно поколение вернуться к исходнойформе. И с этой задачей инженеры прекрасно справились.

– А если пара спецов захочет дать ребенку инуюспециализацию?

– Ну, тогда придется снова поработать инженерам, – признал Эдгар.– Но ты можешь себе представить такую ситуацию? Что ты решил создатьтрадиционную семейную ячейку, с женой и детьми, как положено… и при этом непожелать детям своей судьбы?

– Не могу.

– То-то и оно. – Эдгар торжествующе улыбнулся. – Нет,изменения тела – мелочь. Задача для начинающих. Самое главное – менять психику.Манипулировать эмоциями. Вот это – сложнейшая задача.

– Прекрасно. Помоги ее решить. Ким должна разлюбить меня.

– Почему? – Эдгар внимательно посмотрел на Алекса. – Я ведьвсе понимаю и не протестую. Чем тебе мешает ее любовь?

– Мне не мешает. Но с каждым днем Ким будет все болеестрадать от отсутствия ответного чувства. Так?

– Так. – Эдгар кивнул.

– Я даже не могу сымитировать ответную любовь, – продолжилАлекс. – Напряжение станет расти. Это приведет… может привести к неприятностям.

– И чего ты от меня хочешь?

– Если ты действительно гениальный генный инженер… –вкрадчиво сказал Алекс, – то должен знать, как устранить чувство Ким.

– С чего ты взял?

– Известно, что методики существуют. Когда в какой-топрофессии утрачивается необходимость, спецов удается переориентировать нановую.

– Это работа психологов. Я не могу загнать Ким обратно взиготу и провести корректирующую операцию.

– Ты уверен, что ничего нельзя сделать?

Эдгар заколебался.

– Парень, я не генный инженер, – сказал Алекс. – Но и недурак. Измененные эмоции – это не только… и не столько перестроенные синапсы.Это измененные железы внутренней секреции. Химия крови.

– И что я могу сделать?

– Блокировать какие-то гормоны. Ты ведь знаешь – какие.

Эдгар вздохнул и покачал головой:

– Да, конечно. Блокировать… Гипофиз – это не костер, вкоторый можно плеснуть водички и потушить пару угольков. Все – или ничего.Изменения характера вызваны одной-единственной, хотя и очень сложной,полисахаридной цепочкой, продуцирующейся в гипофизе. Временная блокировка еесинтеза возможна, но вызовет отключение сразу всех личностных особенностей.

– И что отключится у Ким?

Парнишка поправил очки. Задумался на миг.

– Безжалостность… в первую очередь. Любовь – та, котораявызвана искусственной стимуляцией. Пожалуй, все. Интеллектуальные изменения несвязаны с гипофизарными гормонами.

– Давай это сделаем.

– Думаешь, вмешиваться в организм спеца так легко? Нужнаполноценная биохимическая лаборатория, устройства органического синтеза.Медотсек корабля не поможет.

– Мы на планете, Эдгар. Пусть не на самой развитой, новполне цивилизованной. Заказ можно оформить и получить в течении двух-трехчасов.

Он молчал.

– Ты действительно гениальный генетик? Или твоя ценностьпреувеличена? – насмешливо спросил Алекс.

– Хорошо. – Эдгар сдался. – Я считаю, что ты делаешь из мухислона, Алекс. Любовь для Ким – нормальное рабочее состояние, ничего бы нестряслось… Писец!

Откуда-то из-за колонн вынырнула полусогнутая в поклонефигурка. Тощий, скрюченный старичок в высоком цветастом колпаке и ярком халате,с пергаментным свитком в руке.

– Проблем с введением не будет, – сказал Эдгар Алексу. –Активное вещество устойчиво к желудочному соку, так что можешь просто добавитьего в пищу или вино.

– Дозировка?

– Пять-шесть миллиграммов. Добавь с запасом, избыток невызовет отравления. Писец, я диктую!

Старичок часто закивал, усаживаясь у трона. Подслеповатопокосился на Алекса, торопливо отвел взгляд. Извлек откуда-то чернильницу,длинное птичье перо. Алекс только покачал головой, глядя на антураж.

– Инструкции по синтезу… – начал диктовать Эдгар.

Конечно же, Алекс переоценил лаборатории Новой Украины.Синтез занял полные пять часов. Почтовый робот – летающий диск метровогодиаметра, приземлился перед кораблем незадолго до возвращения Ка-третьего иЦзыгу.

Алекс дождался, пока отработал идентификатор и наполированном металлическом боку робота вспыхнул зеленый огонек. Потом подошел иоткрыл крошечный грузовой люк.

Пробирка, стоившая ему всего жалованья за этот месяц, былакрошечной. Три грамма опалесцирующей белой жидкости. Алекс поморщился,разглядывая заказанный Эдгаром продукт.

Соврал он или нет?

Неужели эта жидкость способна затормозить тот сложнейшийбиологический механизм, что запускается при рождении каждого спеца, а послеметаморфоза начинает идти в полную силу? Безжалостность бойцов, холодноедоброжелательство пилотов, нимфоманство гетер – все способно рассыпаться впрах? И как это произойдет? Резко, будто выключили питание у прибора?Постепенно, как замедляется машина с выключенным мотором? Пусть исчезаетнавязанное генетиками чувство – но не успело ли оно превратиться в собственное,неподдельное?

Вопросы, которые не решаются теоретически, можно проверитьлишь экспериментом…

Он посмотрел на приближающуюся «Барракуду» и спряталпробирку в карман. Освобожденный от груза почтовый робот неторопливо поплыл надполем.

Ка-третий выбрался из машины первым, подал руку Цзыгу. ОбеЧужие выглядели донельзя довольными… впрочем, похоже, это было их обычным состоянием.

– Так и простояли на поле, капитан? – весело крикнулКа-третий. – А?

– Получал почту. – Алекс предпочел сам объяснить появлениепочтового робота. – Решил немного развлечься.

Он заговорщицки подмигнул клону, давая понять, что речь идетлибо о нелегальном наркотике, либо о каком-то изысканном секс-стимуляторе.Ка-третий подмигнул в ответ.

– Зря не поехали с нами, капитан. Очень смешное море.

– Я знаю. Был здесь однажды.

– Мило-мило, капитан! – сообщили Цзыгу. Они держались заруки и поминутно переглядывались. – Очень-очень жаль, что не было вас!