– В триста четырнадцатом.

– А, значит, мы на одном этаже, – отметилБилл. – У меня триста двадцать девятый. Я зайду за вами, скажем, черездесять минут. Идет?

– Идет, – согласилась она и после паузы добавила:– Я буду рада вновь увидеть вас, Билл. – Он вдруг почувствовал себямолодым. Она много для него значила и являлась воплощением настоящей женщины –мягкая, любящая, терпеливая, понимающая, интересующаяся всеми его делами,веселая, добрая. Словом, как он часто повторял, настоящий подарок судьбы. Да идля нее Билл стал единственной опорой. Ей просто больше не на кого былоположиться: Тедди она могла потерять в любой момент, а Гордон стал всего лишьсоседом по дому, не играющим в ее жизни никакой особой роли. Что же касаетсяСофи, то она, как и положено в ее возрасте, уже покинула родительский кров. Вэти дни Изабель особенно остро чувствовала свое одиночество и забывала о нем, толькокогда разговаривала с Биллом. Он был ее опорой, ее радостью, ее утешением – еелучшим другом.

– Я тоже очень рад, – мягко сказал он. – Язайду за вами через десять минут. Тогда и обговорим наши дальнейшиепланы. – Изабель уже раньше сообщила ему, что на следующий день собираетсяв Тейт, кроме того, она хотела посетить еще несколько частных галерей. Биллпланировал поужинать с ней и в первый вечер, и во второй. Он хотел бы такжесводить ее в театр, зная, что Изабель это будет приятно, но не желал терятьдрагоценное время, которое можно было бы потратить на разговоры. Нынче вторник.Она сказала, что может задержаться до утра пятницы, но только в том случае,если Тедди не станет хуже. К выходным, считала Изабель, она обязательно должнаоказаться дома. Все это сильно напоминало бег наперегонки со временем. Билл нестроил никаких тайных планов, у него не было никаких скрытых намерений – онпросто хотел пробыть с ней как можно дольше.

Умывшись, он наскоро побрился и через десять минут уже шелпо коридору, выискивая нужный номер. Дважды завернув за угол и чуть незаблудившись, он, наконец, нашел то, что искал: Он постучал в дверь, и послеожидания, показавшегося ему бесконечным, на пороге появилась смущенноулыбающаяся Изабель.

– Как поживаете? – слегка покраснев, спросилаона. – Вы прекрасно выглядите, – добавила Изабель, пропуская его вкомнату. Билл, сделав шаг вперед, обнял ее и поцеловал – разумеется, только вщеку. Проведя у себя дома, в Гринвиче, последние выходные, он немного загорел,и этот загар резко контрастировал о белоснежной кожей Изабель, уже давно незагоравшей на юге Франции. Гордон периодически туда выезжал, с друзьями или сСофи, а Изабель оставалась дома, с сыном.

– И вы тоже! – с восхищением заметил Билл. КрасотаИзабель каждый раз его поражала. Иногда он забывал о ее внешности, захваченныйее словами и мыслями, а когда спохватывался, понимал, как она ослепительна. Онаи двигалась грациозно, словно молодая девушка, а не почтенная матрона. Онавзяла его под руку, и Билл сразу заметил и шикарный черный костюм, и сумочку отГермеса, и элегантные туфли на высоких каблуках. Из украшений, кромеобручального кольца, на ней были только алмазные сережки. Удивительно, но,глядя на Изабель сейчас, невозможно было предположить, что ее могут одолеватькакие-то серьезные заботы. Она лучезарно улыбалась, широко распахнутые глазасветились радостью. – Боже мой, Изабель, как вы прекрасновыглядите! – повторил Билл. За последние четыре года она нисколько неизменилась, разве что немного похудела, но это ей только шло. Рука об руку ониспустились по лестнице, болтая о поездке, о галереях, которые хотели быпосетить, о выставке в Тейте, о его девочках… Билл снова чувствовал себясемнадцатилетним.

– Я очень боялся, что эта поездка сорвется, –признался он, когда они вышли на улицу. – Вдруг Тедди стало бы хуже, итогда бы вы не приехали. – Он никогда не лукавил с ней, а ей это вообщебыло несвойственно. Да, состояние Тедди действительно могло им помешать. ИлиГордон мог счесть, что ей незачем ехать в Лондон. Но муж, слава Богу, проявилсвое обычное безразличие, а Тедди был за нее только рад. Он ничего не знал оБилле, но, видя, как мать мечтает о предстоящей поездке, не хотел ей мешать.

– Я тоже беспокоилась, – сказала она. – Нотеперь ему гораздо лучше. – Пожалуй, за последние пять лет он еще ни разуне чувствовал себя так хорошо. Процесс роста протекал у Тедди трудно, сердце илегкие не поспевали за остальным организмом, и в последние годы его состояниеухудшилось. – Он действительно хотел, чтобы я поехала. – Биллуказалось, что он знает мальчика уже очень давно. Непонятно как это сделать, нонадо будет обязательно познакомиться с ним лично.

Они вышли на Брук-стрит, и Изабель, все еще держа под рукуБилла, с удовольствием вдохнула свежий воздух. День стоял замечательный, не посезону теплый.

– Куда бы вы желали пойти? – осведомился он,мысленно составляя список тех мест, куда бы сам хотел с ней отправиться. Обычноон не тратил время на прогулки. Вся его жизнь была занята работой, такогопонятия, как свободное время, для него попросту не существовало – пока он невстречался с Изабель. Тогда время словно останавливалось, изменялись темп исодержание всей его жизни. Никто из близких, пожалуй, и не видел его таким:Билл, расслабившись, с улыбкой смотрел на стоявшую рядом с ним красивую женщинус длинными темными волосами. – Может, отведаем где-нибудь пиццу? –небрежно предложил он, и Изабель с готовностью кивнула, не вникая в смысл егослов, – так она была рада встрече.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил он, когда они неспеша, без какой-либо определенной цели двинулись по улице.

– Я просто счастлива. Ничего подобного я давно неиспытывала. Все мои заботы сейчас от меня далеко-далеко. – Тедди находилсяв надежных руках, и вообще мир был прекрасен.

– Этого я и добивался. Чтобы вы успокоились и обо всемзабыли.

Через несколько минут они сели в такси и отправились внебольшое заведение, располагавшееся на Шеперд-маркет, неподалеку отпосольства. Билл не раз забегал туда наскоро перекусить между деловымивстречами. Хозяин заведения был рад гостям. Усадив их за тихий столик в глубинесада, он вручил Биллу карту вин, подал обоим меню и тихо отошел.

– Здесь просто замечательно, – откинувшись наспинку кресла, произнесла Изабель. В последний раз они виделись с Биллом вПариже, перед самым Рождеством. Тогда он подарил ей красивый шарф от Гермеса ипервое издание книги, о которой они прежде говорили. Страшно редкая, в кожаномпереплете – этим томиком Изабель очень дорожила, как, впрочем, и всем, что онподарил ей за последние годы. – Вы меня балуете.

– Вот и хорошо, – кивнул Билл. Заказав пиццу исалаты, он попросил принести еще и бутылку «Кортон Шарлемань».

– Итак, вы собираетесь средь бела дня менянапоить, – шутливо констатировала Изабель. Билл знал, что она практическине пьет, но это вино она любила, да и урожай был очень удачного года.

– Не думаю, что вы чем-то рискуете, разве что запоследние полгода вы резко изменились. Скорее я сам напьюсь, – призналсяБилл, хотя Изабель никогда не замечала за ним излишеств. У него вообще не быловредных привычек – разве что склонность слишком много работать. – Так чтоже мы сегодня будем делать?