– Что хотите. Мне и здесь хорошо. – Оначувствовала себя птичкой, упорхнувшей из золотой клетки, и когда он предложилей побродить по галереям и антикварным магазинам, Изабель с радостьюсогласилась. За ленчем они много разговаривали, и, когда вышли из ресторана,было уже четыре тридцать. Билл снова остановил такси. В гостинице его ждаллимузин, но оба были рады возможности просто свободно побродить по Лондону.Посетив галереи и магазины, в начале седьмого они вернулись в гостиницу.

– Ну что, ужин в девять? – улыбнулся он. – Мыможем выпить здесь, а потом пойти в бар «У Гарри». – Она уже давнопризналась ему, что это ее любимый ресторан. Заведение считалось вполнереспектабельным, и можно было не опасаться за свою репутацию, если ихкто-нибудь увидит. Собственно, им абсолютно нечего скрывать, и даже если доГордона, в конце концов, дойдут слухи, она совершенно спокойно признается ему,что виделась с Биллом Робинсоном. Сама она не собиралась сообщать об этом мужу,но и виноватой себя не чувствовала. – Я зайду за вами в восемь. –Билл положил руку ей на плечо и повел к лифту. Увидев их сейчас, любой решилбы, что они женаты и, разумеется, живут в одном номере. Они так непринужденновели себя друг с другом, что их можно было принять если не за супругов, то, покрайней мере, за любовников. Но подобные мысли не приходили в их головы. Имбыло некогда смотреть на себя со стороны.

– Я прекрасно провела время, – сказала Изабель,когда они подошли к двери ее номера, и привстала на цыпочки, чтобы поцеловатьего в щеку. – Вы очень добры ко мне, мистер Робинсон. Спасибо,Билл, – серьезно добавила она.

– Удивляюсь, почему это я проявляю к вам такую доброту!Вы ведь весьма неприятная особа, к тому же с вами очень скучно. Впрочем, времяот времени приходится заниматься благотворительностью. Сами понимаете – женыполитиков, хромые, убогие… вот теперь с вами вожусь. Надо же как-то набиратьочки! – Она засмеялась, и Билл нежно коснулся ее руки. – Идитенемного отдохните, Изабель. Вам это не помешает. – Он знал, какаянапряженная у нее жизнь, знал, что о ней никто толком не заботится, и хотел хотябы на несколько дней взять эту заботу на себя. Пообещав, что постараетсянемного поспать, она действительно прилегла, но сон не приходил, и Изабельпринялась размышлять о Билле и о том, как ей повезло, что они по чистойслучайности познакомились.

Она не понимала, почему он не расстанется с женой, –ведь совершенно ясно, что их уже ничто не связывает. Билл не любил говорить обэтом, но Изабель подозревала, что он сохраняет привычный порядок вещей толькопотому, что не желает привлекать к себе внимание. Отчасти его сила заключаетсяименно в том, что он остается в тени, а вот развод, особенно скандальный,неизбежно вызовет шум. А что будет скандал, сомневаться не приходилось. Синдине уступит ни пяди своей «земли», она ценит те преимущества, которые полагаютсямиссис Уильям Робинсон, особенно в Вашингтоне. Несмотря на все свои заверения втом, что она ненавидит политику, иметь мужа, обладающего значительным влияниемна президента, – это, с ее точки зрения, должно быть не так уж и плохо.Изабель жалела Билла – он заслуживал гораздо лучшего. Впрочем, то же самое онговорит и о ней самой. Нынешняя жизнь с Гордоном совсем не походила на то, очем она мечтала двадцать лет назад, но, тем не менее, она с ней смирилась.Сейчас, предвкушая вечер, который она проведет с Биллом, Изабель вовсе недумала о своем замужестве, а Гордон, казалось, существовал в каком-то иномизмерении. В обществе Билла она всегда чувствовала себя спокойно, а ужоказаться вместе с ним в Лондоне было пределом ее мечтаний.

Она все же немного подремала, а в семь часов встала иприняла ванну. На вечер она выбрала черное кружевное платье для коктейлей ишелковую шаль, черные атласные туфли на высоких каблуках, жемчужное ожерелье исерьги с жемчугами и алмазами, доставшиеся ей от матери. Платье выгляделовполне респектабельно, но в то же время очень женственно и, с точки зренияИзабель, даже слишком сексуально. Заколов волосы в пучок и тщательно наложивкосметику, она посмотрела на себя в зеркало и не обнаружила там ничегопримечательного. Позвонив домой и поговорив с сиделкой, Изабель с облегчениемвздохнула – дома все в порядке. Гордон куда-то уехал, Тедди уже крепко спал,поэтому с ним нельзя было поговорить, но Изабель успокоило то, что он хорошопровел день. Так что, возможно, сегодня вечером угрызения совести не потревожатее.

Реакция Билла оказалась для нее совершенно неожиданной.

– Ого! – воскликнул он, отступив на шаг назад.Шелковая шаль была небрежно наброшена на плечи, а кружевное платье изящнооблегало фигуру. Изабель выглядела элегантно и в то же время оченьсоблазнительно. И то, что она не сознавала собственной красоты, толькодобавляло ей очарования. – Вы выглядите просто великолепно! Кто сшил этоплатье? – с видом знатока осведомился Билл, и Изабель засмеялась,подозревая, что он блефует.

– Сен-Лоран. Но с каких это пор вас интересуетмода? – Раньше они никогда не касались этой темы, но сейчас, видно, всеизменилось. У них была впереди уйма времени – целых два дня.

– С тех пор, как вы это носите. Сегодняшний костюм былот Шанель, не так ли? – заявил он, явно гордясь собой, и Изабель сноварассмеялась.

– Да, теперь мне придется тщательно за собой следить,чтобы соответствовать вашим стандартам.

– Вряд ли вам следует об этом беспокоиться,Изабель, – ласково заверил он. Направляясь к лифту, они вполголоса продолжалибеседу. Изабель рассказала о том, что говорила с сиделкой, Тедди чувствует себяхорошо. Когда она сообщала об этом, у нее был счастливый вид. Что ж, до сих порсудьба им благоприятствовала. Билл стремился максимально насытить эти два днявпечатлениями. Он хотел, чтобы поездка в Лондон запомнилась им на всю жизнь –ведь кто знает, когда их пути снова пересекутся. Он боялся даже думать о том,что подобная возможность может им больше не представиться.

Билл пропустил Изабель вперед, и они вошли в гостиничныйбар. Взгляды всех присутствующих тотчас обратились на них – уж очень хорошо онисмотрелись вместе. Усевшись за угловой столик, Билл заказал себе виски ссодовой и бокал белого вина для Изабель. Как обычно, они едва пригубливали своинапитки, оживленно беседуя об искусстве, политике, театре, о его летнем доме вВермонте и о тех местах, где оба в детстве любили бывать. Она рассказала, какнавещала своих дедушку с бабушкой в Хэмпшире и о тех редких, но запомнившихсяна всю жизнь случаях, когда она встречалась с королевой. Они слушали друг другас жадным интересом. И, как обычно, снова обнаружили поразительное сходство воценках – в том, что касалось людей, мест, важности семейных уз. Потом, когдаони ехали в лимузине на ужин, именно Изабель обратила внимание на страннуюзакономерность. Для них обоих семья значила чрезвычайно много. Отчего же и он,и она избрали своими спутниками столь бесчувственных людей?

– Когда мы учились в колледже, Синди была гораздоотзывчивее, но потом стала довольно циничной. Не знаю, может, в этом есть и моявина, – задумчиво заметил Билл. – Наверное, мы с ней все-таки оченьразные, и, по-видимому, я много лет не давал ей чего-то для нее необходимого.Вот она и разозлилась на меня за это или, по крайней мере, во мне разочаровалась.Она хотела, чтобы я вместе с ней по уши погрузился в светские игры и вКоннектикуте, и в Нью-Йорке. Ее и раньше не особенно интересовала политика, атеперь она, вероятно, сыта ею по горло. Так мы и разошлись в разныестороны. – Но Изабель полагала, что дело не только в этом. Он ведь ужеупоминал, что жена ему изменяет, и даже признался в собственной измене. Изабельбыла уверена, что Синтии действительно недостает тепла, и она ищет его настороне. И оправдывает себя тем, что таким образом наказывает Билла за его, поее мнению, недостатки. Были ли они когда-либо близки, и оказывала ли жена Биллукакую-нибудь эмоциональную поддержку? По-видимому, ему просто больно признать,что жена больше его не любит. По правде говоря, Изабель сомневалась и в том,что Синтия вообще когда-либо его любила. Не желая бередить рану, Изабель нестала больше ни о чем его расспрашивать.