Отводя глаза от ворот, Таня случайно скользнула взглядом постене и, побледнев, поспешно сжала стеклышко в ладони. По сравнению с тем, чтоона увидела, полуразложившаяся голова если не совсем блекла, то, во всякомслучае, многое теряла.

– На стены лучше не смотри. После этого тебе незахочется в Дубодам, – сказала она, вновь забираясь на контрабас.

Ягун завел пылесос, приглушил обороты двигателя, чтобы он нетарахтел, и они медленно стали подниматься. Все это время Таню не покидалоощущение, что за ними следят, но она заставляла себя не думать об этом. В концеконцов, им помогает Чума-дель-Торт, а уже одно это кое-что значит.

Несколько раз зоркий Ягун находил, как ему казалось, вполнеподходящие лазейки, предлагал даже протиснуться сквозь бойницу, но Таня хорошопомнила предупреждение Чумы-дель-Торт. Им нужна решетка на одной из башен итолько она.

Одну за другой они облетали башни. Сквозь осколок пенснеТаня смотрела на плоские каменные сооружения и видела… видела совсем не то, чемэто сразу показалось. В первом случае это был узкий провал колодца, на самомдне которого полыхало пламя. Во втором – мертвый грифон с поломанными крыльями.Третья же башня оказалась темным, почти вросшим в землю существом с раздувшимсягромадным телом и провалами глаз, из которых сочилось что-то белое… Это былдаже не языческий бог, а нечто иное, бесконечно древнее, грозное и позабытое.

И лишь четвертая башня так и осталась башней, хотя и сильнопотеряла в размерах. Именно на ее крыше Таня и обнаружила решетку, рисункомнапоминавшую паутину. На решетке, хотя это было заметно только сквозьстеклышко, можно было разглядеть разбившуюся жар-птицу с широко раскинутымирадужными крыльями. Должно быть, именно эта жар-птица, случайно залетевшая наотдаленный остров и встретившая здесь смерть, уничтожила полыханием своихкрыльев защитную магию решетки.

– Ягун, давай! – скомандовала Таня и, прошептав Чебурыхнуспарашютис, спрыгнула с контрабаса. Чтобы иметь время осмотреться по сторонам,они летели на самом медленном заклинании Пилотус камикадзис.

Играющий комментатор пошатал решетку. Она держалась прочно.Просто руками ее было никак не сорвать, разве что на крыше оказалась бы сладкаяпарочка – Гуня Гломов с Гробыней, а за решеткой – три ящика пива.

Однако Ягун не растерялся.

– Уважаемые дамы и господа! Перед вами единственный всвоем и чужом роде фокусник Ягуни, король замков, властелин цепей, герцогрешеток и магистр запоров! Ему и не с такими преградами приходилось иметь дело!Минуту вашего драгоценного внимания!.. Ферроковалис!..

Выпустив искру, Ягун потряс решетку. Она, хотя и поменялацвет, продолжала держаться.

– Терпение, дамы и господа! Как видите, я не мелочен!Вместо бумажной решетка стала платиновой! А теперь вторая часть фокуса! Канцлевариустрансформацио! А вот теперь то, что надо! – самодовольно сказал Ягун,надрывая бумажную решетку.

Протиснувшись внутрь, они оказались на широкой площадке сбойницами. Здесь же начиналась узкая грязная лестница.

– Ничего не поднимай, даже если что-то уронишь! Неоглядывайся! Ничему не удивляйся! Если встретишь де ментов – не применяй искр.Будет только хуже, – предупредила Таня.

– Откуда такие точные сведения? Того не делай, сего неделай! А дышать-то ртом можно или только ушами? – с ирониейпоинтересовался Ягун.

Он перевел взгляд на люк и схватил Таню за руку.

– Решетка! – воскликнул он.

Голубоватый квадрат, через который они попали в Дубодам,теперь затягивался, точно рана. Минута – и там, где он был, плотно сомкнулиськамни. Таня вспомнила предупреждение Чумы, что нельзя покинуть Дубодам тем жепутем.

– Мамочка моя бабуся! Осторожно, двери закрываются –следующая станция «Тот свет»! – угрюмо сказал Ягун. Он оставил на крышесвой пылесос и теперь соображал, когда вновь его увидит. И увидит ли вообще.

Таня была предусмотрительнее. Тяжелый футляр с контрабасом ижезлом оттягивал ей плечо. Когда люк совсем затянулся, вокруг образоваласьчернота. Хорошо, что у Ягуна был с собой большой плоский талисман, такназываемый «Друг путника» – не какая-нибудь лысегорская подделка, а настоящийстаринный талисман, не так давно выпрошенный у Ягге.

Бьющий из него голубоватый луч виден был только самому Ягунуи Тане. Для остальных же его словно не существовало. Если, разумеется, дементам вообще требовался свет. Похоже, тюремщики Дубодама и сами существовали,и узников своих содержали в кромешной тьме.

Вслед за Ягуном Таня пробиралась вперед. Не знаю, слышал ливнук Ягге, но она точно слышала, как за ее спиной густеет и смыкается темнота.Звук этот был вполне материален. Она слышала шорохи, утробные звуки, низкийгул. Дубодам пробуждался и, пробуждаясь, угрюмо забавлялся с ними, изменяяочертания реальности. Теперь Таня поняла предупреждение Чумы. В этой размытойреальности не было ничего постоянного. Стоит им остановиться или простообернуться – и все окончательно смешается. Единственная возможность хоть как-тосохранить себя, удержать направление и цель – все время двигаться вперед. Шагназад – гибель.

Внезапно Таня поняла, что в Дубодаме нельзя остатьсянезамеченным. С того самого мгновения, как они протиснулись в люк, а возможно,даже когда только высадились на острове, Дубодам знал о них. Наверно, он хотел,чтобы они попали внутрь. Дубодам не нуждался в привычной магии. Он сам былмагия, сам был сплетен и соткан из нее. Магия была кровью и плотью этих глухихстен, никогда не знавших руки строителя.

– Эге! Команда де ментов использует запрещенный прием!Она пытается отгородиться от команды Тибидохса! – вдруг сказал Ягун.

Они упирались в глухую влажную стену. Со стены в беспорядкесвисали цепи. Они были разной длины, но каждая из них оканчивалась стальнымкольцом, примерно по размеру человеческой шеи.

Под каждой цепью возвышалась сероватая горка праха. Всеготаких горок было три. Внезапно прах пришел в движение, взвился, и перед Таней сЯгуном застыли коричневые воины. На их плоских лицах не было ни единой мыслиили хотя бы тени сострадания. Глаза смотрели пустыми провалами, носы ввалились.Сквозь высохшую кожу кое-где проглядывали ребра. В руке у каждого был короткий,очень широкий меч. Не тратя времени на пустые угрозы, воины разом двинулисьвперед.

– Мертвые узники! Стражи Дубодама! – прошепталаТаня.

Академика Сарданапала разбудил стук в дверь и негодующеерычание сфинкса. Он присел на диване, нашаривая босыми ногами старомодныетуфли, которые ему подарил Иоганн Себастьян Бах. Впрочем, Сарданапал на правахстаринного друга называл его просто Йогя.