– Это очень дорогой автомобиль, стоит больше миллионадолларов, он самый дорогой в мире. Развивает скорость свыше трехсот пятидесятикилометров в час.

Уланов помог ей надеть плащ, и она в сопровождениикинопродюсера спустилась вниз к машине.

Таких людей, как Дмитрий Захаров, Настя считала людьми безкомплексов. Их было трудно обидеть, но не менее трудно и переубедить вчем-либо, если они уверены в своей правоте. Самое главное – они были полностьюлишены стеснительности, именно поэтому и не были ранимы и неуверенны вправильности своих поступков.

Захарову было откровенно скучно на своей хорошо оплачиваемойохранной работе, и потому он настойчиво предлагал Насте свою помощь. Помощь,конечно, была нужна, кто же спорит, но Настю несколько настораживало постоянноемужское внимание Димы. Не то чтобы он был ей неприятен, наоборот, он славный иочень симпатичный, но ей это все совсем не нужно…

И тем не менее помощь она все-таки приняла. Первого визита вчастное сыскное агентство «Грант» вполне хватило, чтобы понять: ей там не радыи рады никогда не будут. Зато Димка умеет разговаривать с ними на своем языке,и есть шанс, что он будет понят.

Убийство депутата Государственной Думы Юлии Готовчиц виселона Насте тяжким грузом. Она не умела и не любила разбираться в политике и былаискренне рада, что эту часть работы вел Юра Коротков. Сама же она занималасьверсией, согласно которой Юлию Николаевну убили из-за того, что онаорганизовала слежку за собственным мужем. В соответствии с этой версией,искомый убийца обнаружил наблюдателей и выяснил, кто их послал. Вот это и былсамый деликатный вопрос, ибо узнать имя заказчика можно было только либо оттех, кто осуществлял слежку, либо от руководства сыскного агентства. И ДмитрийЗахаров пообещал Насте в этом направлении поработать.

На Настину же долю в разработке этой версии досталасьпроверка всех тех людей, которые были указаны в отчетах, представленныхагентством «Грант» заказчице Готовчиц. Если версия верна, то среди них естьтот, кто обнаружил слежку и кому это сильно не понравилось. Однако время шло,количество разных справок и документов на столе у Насти росло, а толку все небыло. С момента оформления договора в агентстве и вплоть до убийства заказчицымуж Юлии Николаевны встречался и общался с крайне ограниченным кругом лиц, издома выходил редко, перечень его контактов охватывал преимущественно тех, ктоприходил к нему на прием как к психоаналитику. Пациенты у Бориса МихайловичаГотовчица были самые разные, никто из них не был похож на убийцу, но в то жевремя ни о ком нельзя было сказать что-то абсолютно точное. Люди как люди, сосвоими проблемами, с которыми они не могут справиться, со своими странностями(а кто без них?), со своими чувствами любви и ненависти (опять же, а у кого ихнет?), со своими достоинствами и недостатками. Каждый из них не был похож напреступника, и каждый из них в равной степени мог им оказаться. Глубокоразрабатывать каждого – бессмысленно. Если бы вся Петровка дружно раскрывалаодно-единственное убийство, тогда конечно, а так…

Полковник Гордеев не делил своих подчиненных на любимчиков ичерную кость, и если и шел кому-то навстречу, то не из чувства особой любви, аисключительно из соображений житейской целесообразности. Он хорошо усвоил еще спервых лет своего пребывания в должности начальника отдела, что рабский труд –самый непродуктивный. Если человек не хочет делать дело, он никогда не сделаетего хорошо, даже если проявит феноменальную добросовестность, потому чтопринуждение убивает фантазию и интуицию. А без фантазии и интуиции ты немастер, ты просто ремесленник. Исходя из этих соображений, Виктор Алексеевичуберег Настю от участия в работе оперативно-следственной бригады, созданной длярасследования убийства депутата Готовчиц. Зачем мучить человека, все равнотолку не будет. Кроме того, полковник сделал ставку на Настину совестливость,и, как обычно, оказался прав. Он знал ее много лет и успел за это время хорошоизучить, поэтому почти всегда мог точно предсказать ее поступки.

– А можно я втихаря все-таки отработаю версию с частными сыщиками? –спросила она.

– Можно, – кивнул Гордеев, – но не втихаря.Партизанщины не терплю, от нее один вред и сплошные недоразумения. Договорись сКоротковым, пусть предложит Гмыре отработку версии и возьмет на себя, а делатьбудешь ты. Вообще-то я в чужие дела не лезу, особенно постельные, но ты мнескажи: эта версия в самом деле кажется тебе перспективной, или все дело вЗахарове?

Настя залилась краской. Откуда Колобок узнал? Это же былопочти пять лет назад, и всего один раз. Больше она с Димой нигде непересекалась.

– А ты чего краснеешь-то? – удивился ВикторАлексеевич. – Подумаешь, тоже мне еще. Когда по Галлу работали, Захаров натебя глаз положил, это даже слепой не смог бы не увидеть. Уж как он на тебясмотрел, уж как слюни пускал! Ты не думай, что раз я старый, то перестал бытьмужиком. Я такие вещи с лета улавливаю, чутье еще не потерял. Вот и подумал,что он, наверное, рад случаю с тобой снова пообщаться, а коль так, тоспециально подогревает в тебе интерес к этой версии, потому как без него тебе сней не разобраться. Ну? Прав твой старый начальник или нет?

– Нет, – твердо сказала Настя. – Но вообще-то –да. Захаров действительно пытается за мной ухаживать, но, во-первых, этосовершенно несерьезно, а во-вторых, влиять на мой интерес к той или иной версииневозможно. Никаким способом. Даже швырянием под ноги роскошных букетов.Интерес у меня или есть, или его нет, и никакой прекрасный принц тут ничегоподелать не сможет.

– Ох ты Боже мой, какие мы самостоятельные! – фыркнулначальник. – Я смотрю, ты сопли распускать перестала. Никак за ум взялась?

– Я стараюсь, – улыбнулась она.

– Ладно, старайся дальше, – проворчал Гордеев.

Она сделала так, как велел Колобок, договорилась с ЮройКоротковым, который долго кричал, что врать нехорошо и тем более дурноприсваивать себе чужие заслуги. А если вдруг окажется, что работа именно поНастиной версии дала положительный результат? Все награды и похвалы достанутсякому? Ему, Короткову, который якобы придумал и предложил следствиюперспективную версию, а потом еще и успешно реализовал ее.

– Да ладно тебе, Юрик, – уговаривала его Настя, –у меня нет честолюбия.

– Зато у меня есть совесть, – упрямился он.

Но в конце концов все-таки сдался. Следователь Гмыря кверсии отнесся более чем скептически.

– Политиков убивают из политических соображений, –сердито говорил он Короткову, – а депутат Готовчиц – именно политик. Такчто в первую очередь разбирайся в ее конфликтах по поводу налоговых проблем впарламенте. А частными сыщиками займешься в свободное время. Все понял?

Это Короткова не обескуражило, ибо в отличие от Насти он наинтонации не реагировал и вызвать чье-либо недовольство не боялся. Он былнормальным сорокалетним оперативником, который думает в первую очередь о деле,а не о том, что кто-то на него косо посмотрел или не так что-то сказал. Главное– Гмыря поставлен в известность, теперь можно проводить любые мероприятия, неопасаясь упреков в самодеятельности и партизанщине.