Войдя в георгианский зал, я заглянула в этот перечень. Онпополнился еще двумя фамилиями. Может, Мэрлин снова приходила? Я сняла пальто иначала подбирать цветочные лепестки, осыпавшиеся за последние часы. Нехотелось, чтобы в зале было грязно. Здесь не место беспорядку. И тут ястремительно обернулась, спиной почувствовав, что здесь находится кто-то еще.Привидение? Нет, это был Том Барди. Он тихо сидел в углу и покуривал сигарету.

— Хай…

— Хай. — И мы снова умолкли. Так было удобнее. Мнехотелось побыть с Крисом наедине, но то, что Том оказался здесь, даже клучшему. Его присутствие мешало мне заглянуть в закрытый гроб и проверить, тамли Крис. Мы сидели, сидели и без конца курили. Никто не входил, никто не шел покоридору, всюду было тихо…

— Уже половина двенадцатого. Хотите домой, Джилл?

— Нет… Я… я останусь здесь на ночь. Может быть, этопокажется вам странным, но такова наша традиция… семейная традиция… Я так хочу.

— Пег сказала, что так оно и будет.

— Пег? Когда? Она звонила вам? — Все прояснялось.

Он слишком быстро сказал «нет», слишком решительно покачалголовой. Я знала, что он лжет. Пег позвонила, поэтому Том Барди и сидел здесь.Должно быть, он сразу же вскочил в машину, понесся прямо сюда и тихо уселся вуголке перед самым моим приездом. Пег, снова Пег! И Том. Что бы я делала безних? Меня бы возмутило это бесцеремонное вмешательство, если бы я могла безнего обойтись. Но я не могла… Два часа… Три часа… Пять часов…

— Том…

Он дремал, положив голову на спинку дивана. Я хотелапредупредить его. Если хочет, пусть уходит, но я все равно это сделаю. Я откроюгроб. Надо убедиться, что там действительно Крис, что на нем та же одежда и чтоони не напялили на него костюм.

Я на цыпочках подошла к деревянному ящику, сняла с негобукет роз, заказанный матерью Криса, и отступила назад, едва переводя дух. Былострашно, но я решилась. Теперь или никогда. Завтра будет поздно. ВернутсяМэтьюзы, придут в ужас, а потом он будет принадлежать им, священнику и людям,пришедшим в церковь. Но сегодня ночью он еще мой. Он еще Крис, а не «КристоферКолдуэлл Мэтьюз, 33 лет, из дома номер 2629»… А я еще Джилл. Не одна из«собравшихся здесь родных и близких». Почему эти слова говорят только насвадьбах и похоронах? Родные и близкие… Кому? Господу? Если я ему близка, зачемон причинил мне такую боль? Я вспомнила слова Гордона: «Vaya con Dios». Должнобыть, и господь иногда ошибается. Как в эту пятницу.

Я еще раз оглянулась на спящего Тома. О'кей, все в порядке.В скважине сбоку торчал замысловатый ключ. Он легко повернулся, и я попыталасьснять обтянутую серым бархатом крышку. Это оказалось чертовски трудно, но ясправилась. Да, в гробу лежал Крис… Крис… Он выглядел так же, как и в пятницу,в больнице Святой Марии, только на щеке уже не было песка. Но что-то было нетак, что-то не так… Волосы! Они сделали ему другую прическу! Я вынула из сумкигребешок и причесала Криса так, как он привык. Волосы прикрывали уши, а впередибыли слегка взлохмачены. Я наклонилась и поцеловала прядь волос на лбу так же,как целовала Сэм, закончив колдовать над ее прической. Потом я попробовалаприподнять его руку, но та уже закоченела. Как у восковой куклы. Он был оченьбледен. Я опустилась на колени и принялась следить. Сейчас он пошевелится,сейчас вздохнет… Затем я села, по-прежнему не отрывая от Криса глаз, а потомвстала и обняла. Странно, его гибкое, податливое тело с нежной кожей негнулось, оно перестало отзываться на мои прикосновения… На лицо упал луч света.Это был тот же Крис, лежавший со мной в одной постели, спящий мальчик, которымя так часто любовалась по утрам, когда начинала рассеиваться ночная мгла. Слезыпадали на его руки и рубашку, текли у меня по шее. Тихие слезы, а не сдавленныерыдания двух последних дней. Теперь я оплакивала Криса, а не себя. Я целовалаего щеки, глаза, руки, так странно и непривычно сложенные на груди, потомположила рядом крошечный белый цветок и сняла у него с шеи золотую цепочку. Незнаю, может быть, это было преступлением… Крис всегда носил ее, но он ни за чтобы не заподозрил меня в воровстве. Я взяла цепочку вместо обручального кольца,чтобы не снимать ее всю оставшуюся жизнь. Опуская крышку на место, яотвернулась: не хотелось видеть, как под ней исчезает лицо Криса.

Том не шевелился. Я снова опустилась на стул. Приближалосьутро, а мы трое по-прежнему оставались на своих местах: Том, Крис и я. Чтосделано, то сделано: я прикоснулась к мертвецу, посмотрела ему в лицо ипоцеловала. В гробу лежал мертвый Крис, я попрощалась с ним, а живой Крисвозродился вновь. Я никогда не притронусь к его телу, не увижу лица, но вечнобуду слышать его смех, его зов, просыпаться по утрам, вспоминая родную улыбку иголос… Крис вернулся и останется со мной навсегда. Я откинула голову к стене иуснула.

Подпрыгнув на стуле как ужаленная, я увидела перед собойлицо Тома Барди. Где я? Как я сюда попала?

— Хотите кофе?

— Да… Сколько времени?

— Полдесятого. Вы хорошо поспали. Я проснулся несколькочасов назад.

Ничего себе! Он вернулся, неся две пластмассовые кружки сдымящимся кофе. Мы пили и негромко переговаривались. При дневном свете,врывавшемся в окна, комната уже не казалась такой зловещей.

Когда мы покончили с кофе, прибыли миссис Мэтьюз, Джейн иДон. Все они были одеты очень скромно. Миссис Мэтьюз надела новый черныйкостюм, Джейн — закрытое платье цвета морской волны, а Дон остался в той жетемной тройке.

Том предложил отвезти меня домой, но я не могла оставитьмашину, и мы друг за другом поехали по пустынным улицам на западную окраинугорода. Как обычно, в воскресное утро никто не торопился выезжать на улицу. Мыдоговорились с миссис Мэтьюз, что встретимся в церкви, и я была рада побытьдома хоть пару часов. Прощай, Крис… Прощай, Хобсон! Кто-то займет твойгеоргианский зал завтра? Я никогда не забуду его. Пройдут годы, но при первомже случайном взгляде на этот виднеющийся издалека холм я буду гадать, какойпокойник лежит сегодня в этой комнате.

Я остановилась под окнами нашего дома. Том помахал мне рукойи поехал дальше. Хотелось пригласить его на чашку кофе, но было уже поздно. Пеги Сэм завтракали, а я ограничилась кофе, чувствуя себя не менее уставшей, ноболее спокойной и более умиротворенной, чем в пятницу. После завтрака яподнялась наверх и прилегла на кровать. Не спать, просто полежать… Спасибо тебе,Пег, что увела Сэм в сад. Сегодня мне хочется побыть одной.

В час тридцать Пег пришла меня проведать. Она приоткрыладверь и буркнула:

— Осталось полчаса.

Я тут же вспомнила, что Пег была подружкой на моей свадьбе.Она ворчала, ругалась и издевалась, как могла, над вуалью, которую ее заставиланадеть «эта сука Джилл», но все моментально прекратилось, когда пришла поравыносить обручальные кольца. Пег выглядела в высшей степени торжественно, и всепрошло великолепно, но не успели мы выйти из церкви, как она прожгла вуальсигаретой на самом видном месте. Ах, Пег…