– Я не могу. Я не знаю.

Легко размахнувшись. Света вмазала ей кулаком в солнечноесплетение.

Девушка скорчилась и стала хватать ртом воздух.

– Это я тебя еще не ударила, а так, приласкала, – утешила ееСвета, – мне продолжать?

– Ладно, – отдышавшись, сказала Катя, – Приходько работаетна Доктора. Он мне не сообщал, просто по пьяни как-то проговорился. Так явообще могла не знать.

– Не прибедняйся. Продолжай.

– А чего продолжать? Как-то Валерка пришел бухой и говорит,мол, жмот его хозяин. Ресторан «Очи черные», мол, его, а ребят своих никогда нахаляву не покормит. Платить заставляет.

– Много у Доктора народу?

– Не знаю. Авторитет он не крупный, середнячок. Ноотморозок. Его все боятся.

– Что у него, кроме ресторана?

– Ну, вроде пара магазинов и это, поликлиника или центроздоровительный. Называется «Никифоров», что ли.

– Никифоров – чья фамилия?

– А хрен знает. Только не Доктора. Доктор чечен вроде.

– Вот и умница, – Света облегченно вздохнула, – теперь тебеостается только помалкивать о нашей встрече. Иначе сама понимаешь. На, кури.

Света кинула на кровать нераспечатанную пачку «Винстона».

– Или ты травку предпочитаешь? Извини, чего нет, того нет.Прощай, детка. Трахайся со своими быками, хрупкая ты моя Европа.

Она скользнула за дверь, потом бесшумно, как кошка,выпрыгнула из коридорного окна на улицу, и через несколько минут ее машина ужевыезжала из Брайтона.

А Катя, прежде чем закурить, долго хлопала глазами: пробыков она поняла, а про Европу – нет. При чем здесь Европа?

* * *

У Арсюши болело все тело. Костолом и Спелый здорово избилиего – просто для собственного удовольствия.

«Зачем, зачем Ленка согласилась приехать? – думал он стоской. – Они все равно убьют и меня, и ее».

– Кстати, пушку для кого покупал? – Костолом разлегся наматраце и старательно ковырял в зубах обломком спички.

– Для Пабло, – спокойно ответил Арсюша. Пабло,пуэрториканец, был единственным в этой хибаре соседом Арсюши. Он ни слова неговорил по-русски, к тому же сегодня утром отправился на заработки в Вирджинию.Теперь никаких других жильцов, кроме самого Арсюши и его рыжего котенка Оси, вдоме не было. Но и Ося убежал с утра по своим кошачьим делам.

Прошло минут двадцать.

– Мне надо в сортир, – сообщил Арсюша.

– Терпи! – рявкнул задремавший было Костолом.

– Не могу. Не могу терпеть.

– Ладно, – смилостивился Костолом. – Слышь, Спелый, проводиего.

Удобства Арсюшиного жилья сводились к крошечной комнатке сунитазом и ржавым, подтекающим душем. Принесенные Леной яркие бутылочки смоющими средствами выглядели здесь как дорогие украшения.

– Может, руки мне развяжешь? – усмехнулся Арсюша. – Или самс меня штаны снимать будешь, а потом подотрешь?

– Ладно, хрен с тобой, – буркнул Спелый, – только дверь незапирай.

– Что, полюбоваться хочешь? Интересно тебе? – Арсюша потерприпухшие запястья и быстро закрылся на задвижку.

Оглядев набор гигиенических средств, он обнаружил баллончик,на котором было написано:

«Эффективное средство для уничтожения домашних насекомых.При попадании в глаза и на кожу срочно обращайтесь к врачу!»

Подождав несколько минут, он спустил воду, приподнял воротмайки, закрыв рот и нос, и стал дергать дверь, запертую изнутри на задвижку.:

– Эй, Спелый, – позвал он, – ты что, снаружи меня запер?Выйти не могу!

Дверь открывалась внутрь. В тот момент, когда Спелый толкнулее, Арсений щелкнул задвижкой и пальнул в глаза бандиту струёй тараканьего яда.

Спелый дико заорал, схватился за лицо и рухнул, врезавшисьголовой в кафельную стену. Арсюша успел поймать на лету падающий прямо в унитазпистолет. Стараясь дышать ртом сквозь зажатый в зубах ворот майки, онподтолкнул торчавшие поперек коридора ноги бандита, запер дверь туалета снаружи– и тут почувствовал холодок дула, упершегося в затылок.

– Брось пушку, падаль! – услышал он голос Костолома. – Сразутебя не убью, суку твою вместе дождемся. Пошел!

Он втолкнул Арсюшу в комнату. Судьбой затихшего, запертого всортире Спелого Костолом даже не поинтересовался, просто вырвал из рук Арсюшибаллончик и бросил на пол, затем, держа пистолет у Арсюшиной груди, свободнойрукой вытащил из кармана наручники.

– Эх, – вздохнул он с сожалением, – не хотел на тебятратить, – он покрутил наручники на пальце, – трофейные они. В хорошей разборкемне достались. Но учти: одноразовые. Надеть можно, снять нельзя. Защелкиваютсяавтоматически, а ключа нет. Так и подохнешь в них. Ну, давай руки-то.

Арсюша не шелохнулся.

– Руки, говорю! – Слегка размахнувшись, он врезал Арсюшеребром ладони в кадык.

Дыхание перехватило. Ловя ртом воздух, Арсений протянулруки, и через секунду на них защелкнулись одноразовые наручники.

* * *

Лена решила, что быстрее доберется сабвеем – в этот часНью-Йорк был в вечерних автомобильных пробках, на такси можно было ехать доночи. За это время они могут потерять терпение и убить Арсюшу. Им нужна она.Они могли просто прикончить его, ведь он наверняка пытался выяснить, кто они.Да, они могли бы прикончить Арсюшу, потом заявиться ночью, пристрелить ее иСтивена. Что им стоит?

Но им надо сначала что-то выяснить у нее. Может, кто убил ихчеловека? Вряд ли они могут представить, что это сделала она, Лена. Они поняли– ее кто-то охраняет. Им надо знать кто.

Что ж, значит, сразу в нее не выстрелят. Сначала зададутвопрос. Это шанс… Интересно, сколько их там? Где они ее схватят – по дороге илив доме?

Она летела сквозь неторопливую брайтонскую толпу. Свернув впереулок, щелкнула в кармане предохранителем.

Заплеванная лестница. Кошачий визг в полумраке.

«Все. Не беги!» – приказала себе Лена. Войти надо былобесшумно.

Из Арсюшиной комнаты раздавалась песенка группы «Комбинация»про «два кусочека колбаски».

Осторожно приоткрыв дверь, Лена увидела сидевшего на матрацеспиной к ней квадратного амбала с бычьей шеей и подбритым затылком. Арсюшастоял напротив, прижавшись к стене. Руки его были скованы наручниками, ротзаклеен куском пластыря.