«Ты рассказывал мне сказки, да только я не верила тебе…» –пел старенький Арсюшин кассетник.

Костолому стало скучно в тишине. Проглядев Арсюшинуфонотеку, где, кроме Вертинского, Галича и самого Арсюши, были только Моцарт иВивальди, Костолом сплюнул с досадой. Однако, пошарив в своих бесчисленныхкарманах, он обнаружил недавно купленную кассету группы «Комбинация». Ее ипоставил на всю мощность хилого магнитофона «Электроника». Потому и не услышалКостолом ни шагов на лестнице, ни легкого скрипа двери.

Выстрела он тоже не услышал. Он упал к ногам опешившегоАрсюши и ткнулся квадратной головой ему в колени. Какое-то время для него ещезвучали развеселые девичьи голоса, но звук их развалился на куски. Стало тихо.

Ранним утром на маленькой станции Камыши, в девяностакилометрах от Москвы, из электрички вышел человек. Сыпал мелкий, колючий снег.Человек застегнул «молнию» теплой пуховой куртки, натянул на уши спортивнуюшапочку и зашагал по слякотной тропинке в сторону деревни.

Вряд ли в этом небритом, осунувшемся человеке с рюкзаком заплечами кто-нибудь мог узнать рекламного красавца, преуспевающего бизнесмена,владельца небольшой, но процветающей посреднической фирмы «Пульс» АнатолияВладимировича Вейса.

– Скажите, – обратился он к встречной старушке, – в деревнекто-нибудь сдает комнату или пристройку?

– Ох, сыночек, – вздохнула старушка, – от деревни-то ничегоне осталось. Две с половиной бабки, да дедок на лавке. А ты на лето, что ли,договориться хочешь?

– Нет. На сейчас. Недельки на две.

– Что же за надобность у тебя?

– Отдохнуть хочу. Воздух у вас чистый, тишина.

– И сколько платить будешь?

– Сколько скажут, столько и заплачу.

– А, ладно, – махнула рукой старушка, – взять тебя к себе,что ли? Человек ты, вижу, культурный, смирный, непьющий. Или как?

– Непьющий, – кивнул Вейс, – и смирный.

– Вот и славно. Дровишек мне заодно наколешь. Я ведь однаживу, старик мой два года как помер. Внучат на лето привозят. Как звать-тотебя?

– Анатолий.

– А я – Полина Сергеевна. Можно просто тетя Поля.

Старушка привела его в чистую, добротную избу в самом центредеревни.

– Дом большой, а теплых комнат всего две, – объяснила она, –вот во второй и живи.

Комнатка оказалась удивительно нарядной – цветные половички,белоснежные крахмальные занавески, круглый стол, покрытый вышитой скатертью,пружинная кровать с блестящими шишечками.

– Питаться-то где будешь? – спросила хозяйка, вручая емуключ.

– Пока не знаю, – пожал плечами Вейс, – у меня проблем сэтим нет. Чаю попью с каким-нибудь бутербродом, и сыт.

– Бутерброды для мужика-разве еда? Вот купишь продуктов вмагазине на станции, я тебе сготовлю, что скажешь. Щей могу наварить,картошечка у меня своя. Ты же отдыхать приехал. Зачем желудок портить?

Вейс достал бумажник и протянул хозяйке пачкупятидесятитысячных купюр.

– Здесь семьсот. По пятьдесят в день, за две недели.

– Много даешь, сынок, – смутилась старушка. – Такая комнаталетом двадцать пять в день стоит, а сейчас и того дешевле. Но, коли тебе нежалко, возьму, не откажусь. За такие деньги и накормлю тебя от пуза!

Оставшись один, Вейс улегся на белое покрывало, уставился впотолок и пролежал так, не шевелясь, около часа.

* * *

К дому Стивена Света подъехала, как и обещала, в половинедесятого.

– Честно говоря, я немного волнуюсь, – сообщил старик,открыв ей дверь. Лене позвонил какой-то мужчина, она очень быстро оделась исказала, что должна съездить на Брайтон к своему другу Арсюше, отдать емукакую-то книгу.

– Давно она уехала?

– Часа полтора назад. Но обещала вернуться до вас.

– Можно я позвоню?

– Да, конечно. – Стивен провел Свету в гостиную к телефону.

Набрав номер, она быстро произнесла:

– Брайтон. Ресторан «Очи черные». Оздоровительный центр«Доктор Никифоров». Кличка Доктор. Чеченец, – и повесила трубку.

– Не волнуйтесь, – мягко сказала она Стивену, – я сейчаспоеду и привезу Лену.

– Лучше подождите ее здесь. Она же обещала.

– Вы не знаете этого Арсюшу. Он начнет ей читать свои стихи,и придется ей слушать до позднего вечера.

– Почему? Я знаю Арсюшу. Я потому и волнуюсь, что это не онзвонил. У него такой чистый низкий голос, у звонившего был совсем другой. Ипотом, Лена разговаривала как-то очень напряженно. Русского я не знаю, слов непонял, но интонация и выражение ее лица…

«Молодец старик!» – мысленно похвалила его Света и сказалакак можно спокойней:

– Тем более лучше мне поехать.

– Но вы можете разминуться.

– Если она вернется раньше, вы меня просто подождете.

– Ох, не пойдем мы сегодня ни в какой ресторан, – вздохнулСтивен, провожая Свету до машины.

– Обязательно пойдем! – Света захлопнула дверцу и рванула попустой улице с недозволенной скоростью.

У одного светофора она сняла шикарный пиджак, надела свитери куртку. У другого – быстро наложила легкий макияж. У третьего – закурила,стараясь успокоиться.

«Ну, предположим, – думала она, – его взяли в заложники. Онполез что-то выяснять и попался. Сам виноват, не младенец. Зачем было нестисьпо первому звонку? Они бы все равно его убили, Лена не могла не понимать этого.И все-таки помчалась спасать – чтобы и ее прикончили. Надо же было столько отних убегать, а потом ринуться прямо к ним в лапы! Она наплевала на себя, норебенок… Теперь все…»

Света понимала, что едет напрасно. В Арсюшиной хибаре сейчасскорее всего лежат два трупа. Нет, три – маленький, так и не родившийсяребеночек в Ленином животе.

«Господи! – неожиданно для себя взмолилась Света. – Господи,дай ей шанс, последний, невозможный шанс, ей и ее ребенку!»

Еще издали Света увидела высокие клубы черного дыма. Впереулке, у маленькой двухэтажной халупы, той самой, к которой она шла, стоялонесколько пожарных и полицейских машин, фургон «скорой помощи».