Ее серые глаза спокойно выдержали его взгляд, только алыекончики груди отвердели и заострились. Хотя, возможно, всего лишь от струисвежего воздуха.

— А вы? — спросила она. — Вы разве не готовыотказаться от своего нынешнего тела… признаю, вполне совершенного? Но все-такиочень ограниченного в своих возможностях?

Он не ответил, делая вид, что присматривается к идущемувдалеке огромному океанскому лайнеру. Километрах в двух, тяжеловес, даже безподводных крыльев, рассчитанный на длительный неторопливый отдых на воде.Автоматика яхты высчитала расстояние, прикинула скорость, послала сигналдвигателям, мол, хоть столкновения и не будет, но не фиг колыхаться на чересчурвысоких волнах после такого левиафана, лучше чуть-чуть притормозить.

Виктория выждала несколько секунд и, чтобы не возниклонеловкой натянутости или ощущения недомолвки, сказала живым щебечущим голосома-ля Тигги:

— Купаться будем?

— Если не пугаетесь акул. Она расхохоталась:

— Олег, это Тигги скажите! Акул в этих морях нет, знаю.

— Акваланги в носовой каюте, — сообщил он. —Если есть желание, конечно. Здесь сравнительно мелко, можно опускаться к самомудну. А дно здесь в самом деле непростое.

— Спасибо!

Она исчезла, пять минут спустя поднялась на палубу уже властах, в легких прорезиненных трусиках, с открытой грудью. Он снова поразилсяее длинным ногам спортсменки, идеальная форма, упругие сухие мышцы, и вместе стем очень женственные, при взгляде на такие ноги всякий мужчина представляет ихне на беговой дорожке, а на своих плечах, как же решается расстаться с ними безвсякой видимой жалости, не двигают ли ею какие-то скрытые комплексы, в такомслучае никак не может быть эталоном поведения для других…

Лайнер ушел, во все стороны только бесконечные волны,автоматика помигивает зелеными огоньками, Виктория терпеливо ждала, солнцеиграло на ее бледной коже. Олег кивнул:

— Да, именно здесь неплохие места. Правда, придется напредельную глубину, но там в самом деле… э-э… красиво.

Она засмеялась:

— С каким трудом вы сумели выдавить это слово! Ладно,мне идти одной?

— Я буду рядом.

Она сделала большие глаза.

— А где ваш акваланг? Хотите, принесу? Мне так хочетсядля вас что-нибудь сделать! Яхта не перевернется до тех пор, пока Мракподнимется сюда?

Он подумал об акваланге, это же опускаться в тесную каюту,нацеплять на себя громоздкие нелепые баллоны, хотя уже появились искусственныежабры, выщелучивающие кислород прямо из воды, перепоясываться жесткими широкимиремнями, все это настолько ясно отразилось на его лице, Виктория засмеялась, аон махнул рукой:

— Давайте так. Обо мне не беспокойтесь.

Она прыгнула за борт, он тут же оказался рядом, пошел нарасстоянии вытянутой руки. Она опускалась спокойно, сильные ноги работаютлегко, без усилий посылая тело вертикально вниз. Вода зеленовато-прозрачная, взените удаляется корпус яхты, похожий на брюхо молодого кита. За Викторией времяот времени остается рой мелких серебряных пузырьков, тут же устремляетсянаверх, а Виктория пытливо посматривает через стекло маски. Он показал ейзнаками, что все в порядке, повторил на радиоволне:

— Давайте ниже, еще ниже. Похоже, что там… Она прервалаторопливым визгом:

— Мы так можем переговариваться? — Да…

— Так что же вы сразу не сказали?.. Это же так здорово!

— Извините, — ответил он с неловкостью, — ноэто так привычно, что я даже не подумал.

— Ничего себе, — прозвенело у него вчерепе, — да я теперь вообще к этой косной медлительной речи никогда невернусь! По крайней мере, с теми, кто может вот так…

Он нахмурился, опускался рядом молча, за ним не оставалосьпузырьков воздуха, Виктория наконец сообразила, что простой задержкой воздухатут и не пахнет, обшарила его взглядом в поисках крохотного аппарата сискусственными жабрами, не нашла, он видел ее непонимающее лицо и расширенные вожидании нового чуда глаза.

— Вниз, — повторил он и указал жестом, — тамстранные руины.

Она плыла рядом, время от времени касаясь локтем, спросила,не выдержав:

— Как?.. Олег, как? Он отмахнулся:

— Потом.

Становилось темнее, постепенно уходили краски, начиная сбагровых, красных, затем исчезли оранжевые, желтые, все теплые тона, осталисьхолодные. Виктория включила фонарь, луч вытянулся на неимоверную длину, такпоказалось, но вскоре уперся в дно, бугристое, негостеприимное.

Олег поинтересовался:

— Как себя чувствуете?.. Давление здесь уже не дляслабых.

Она покачала головой:

— О себе позаботьтесь. Я опускалась и не на такиеглубины.

Дно приближалось, Виктория беззвучно ахнула. Луч прожекторавыхватил глыбы мрамора, обломки амфор, из песка торчит кусок дорическойколонны.

— Что это? — спросила она по радиосвязи. —Такого здесь не должно быть!

— Да, — согласился он. — Я всегда думал, чтоэто и есть руины Атлантиды…

Виктория вскрикнула:

— Эх, Тигги бы сюда! Да жаль, она даже в ванной можетутонуть. Олег, вы об этом знали и не раструбили? Это же открытие!

Он сел на обломок колонны, взглянул на Викторию, она плавалавокруг и перебирала черепки. Песок поднимался серым облачком, опускалсямедленно, лениво.

— Правда? Вы в самом деле считаете это важнымоткрытием?

Она помедлила, он заметил неловкую усмешку на ее губах,удерживающих загубник шланга.

— Если честно, то нет. Я считаю важными открытиямитолько те, что двигают человечество вперед на пути прогресса. Археология, помоему глубокому мнению, не принадлежит к таким наукам. Скажите, вы именнопоэтому не сообщили?

Он вздохнул:

— Верно. Но не уверен, что поступил правильно. Онамолча наблюдала, как он наконец снялся с места, теперь с легкостьюпереворачивал мраморные глыбы, обнаруживая под ними странных придонных существ,что поспешно зарывались еще глубже, вытаскивал из песка обломки колонн,демонстрируя еще и огромную силу, которую Виктория никак не предполагала,резонно понимая границы человеческих возможностей, что-то рассказывал,показывал, она молча злилась, не восторженная дурочка Тигги, красивая, нооттого еще больше дурочка, ей это по барабану, ей куда интереснее знать, какэто ходит по дну без акваланга, без аппарата искусственных жабр? Их тоже неспрячешь, они размером со сковородку!

А теперь еще, подумала рассерженно, и нечеловеческая сила.Эту колонну, что вытащил с такой легкостью, сумел бы приподнять только среднийподъемный кран, да и то с двойным противовесом.