Олег отмахнулся, заходил взад-вперед по палубе. Шутит Мракили говорит серьезно, но разговоры с ним, как ни странно, нередко настраиваютна нужный лад, выводят на верную дорожку. Мрак называет это, то есть спроситьсовета у дурня и поступить наоборот, но на самом деле все, конечно же, намногосложнее. Как присутствие собаки способно излечить человека от сотнизаболеваний, так и разговоры с Мраком, один даже взгляд на его морду снасмешливыми глазами способен бывает остановить бег по кривой дорожке,заставить остановиться, осмотреться, перейти на менее заметную, но правильнуютропку.

Женщины поднялись на палубу уже переодетые, Тигги ахнула,увидев стол накрытым от и до, а рядом со столом в ведерках со льдом бутылкишампанского.

— Когда вы успеваете?

— А мы как два электрических веника, — похвасталМрак. — Стараемся освободить наших прекрасных дам-с от изнуряющегодомашнего труда.

— Но зачем же самим изнуряться? — упрекнула Тигги.Мрак задумался.

— Вообще-то да… ты права…

Он взял бутылку шампанского и замахнулся, намереваясьбросить за борт. Тигги с визгом повисла на руке.

— Не смей! Ты хоть видел этикетку?

— Нет, — ответил Мрак озадаченно. — А что?Криво наклеена?

— Варвар, такого шампанского всего десяток бутылок вовсем мире!

Мрак приосанился, но взгляд оставался озабоченным.

— Не скисло?

Виктория тем временем уже с новыми силами вцепилась, как клещ,в Олега, требуя рассказать, как по дну моря без всяких аквалангов, а рассказатьдолжен, раз уж показал, зачем дразнить, это же он выдал государственную тайну,так что теперь обязан и ее приобщить, не собирается же убивать вот прямосейчас, а если собирается, то зачем нужен такой длинный путь, можно бы и сразутюк по макушке и за борт…

Олег сказал тоскливо:

— Виктория., я сам думал вот так же, как и ты. Нет, непро тюк по макушке, а о прогрессе. Но знакомство с тобой заставило усомниться,так ли уж я железобетонно прав. Я ведь такой же помешанный на прогрессе, натехнологическом прогрессе…

Она вскрикнула счастливо и негодующе одновременно:

— Так это же здорово!

Он вскинул ладонь, останавливая.

— Ты видишь, мы с Мраком стараемся всегда говорить… какв дотехнологических веках. Вербально. Как говорили охотники на мамонтов. Хотямогли бы… гм… не только радиоволнами, но это так, к слову. Виктория, человек всамом деле — венец творения! Это не просто красивый, да к тому же устаревшийслоган. Вселенная взаправду ничего. не создала выше и сложнее. И все чипы,которые вводим в организм, несмотря на все кажущееся усиление нашихвозможностей… прости, не кажущееся, они в самом деле усиливают, но все же нашорганизм в целом — это высшее из высших достижений, что сумела создатьВселенная. Любая амеба сложнее, ты знаешь, чем наша Галактика, а человекнеизмеримо сложнее амебы как биологически, так и организационно. Дело не вколичестве нейронов — у компов их уже больше, да и работают компьютеры вмиллиарды раз быстрее, но пока что рано переходить вот так безоглядно на чипы,протезы. Человек как система пока что не имеет ни равных, ни чего-то выше…

Она морщилась, кривилась, закусывала губки, откидываласьназад в полном неприятии, но он говорил и говорил, без жара, но с убежденностью,в голосе боль, наконец она стала вслушиваться, сперва с великой неохотой, потомуже с некоторым вниманием.

— Ладно, — проговорила она, все ещепротивясь, — я готова допустить, что ты в чем-то можешь быть слегка ичуточку прав, но почему ты ходил по дну моря без всяких штучек? Это что?

— Но я вылез на берег человеком, — возразилон. — Потому что, Виктория, компьютер может принимать решения в миллиардыраз быстрее человека, но мыслить он может только вот в таком слабом растворе избиологических компонентов!

Он сказал с таким жаром, что даже не сообразил сразу, чегоже это она вдруг замерла, застыла даже, глаза впились в него с интенсивностьюмощного лазера.

— Олег, — произнесла она с расстановкой, — тыговоришь об этом слишком… уверенно.

Он сказал с горькой злостью:

— Да, потому что это самый сложный вопрос! Кудасложнее, чем перестройка человека в суперкомпьютер или во что-то иное…

— Во что-то иное, — повторила она. — Знаешь,меня что-то уж очень заинтересовали эти твои слова. Ты проговорился, сам тогоне замечая. Я понимаю теперь, что твои способности прогулкой по морскому днубез скафандра не ограничиваются. Что ты еще можешь?

Он устало отмахнулся.

— Виктория, ты полна щенячьего визга, как Барсик, утебя теперь качели, на которых можно взлететь так высоко. Но никакие качели непомогают решать задачи, даже самые простые. Ладно, отдыхай, мне надопереговорить с Мраком.

Уже не таясь, он отступил на шаг и мгновенно исчез. Викториятут же сорвалась с места, ощупала пустоту, сделала мгновенный анализ воздуха,что почему-то совершено не изменился, даже озоном не запахло, как почему-тоожидала. Сердце стучало часто и взахлеб. На миг накатил озноб, словно оказаласьна краю бездны, но тут же охватило жаром ликования, как на порогезамечательнейшего открытия.

Яхта неслась по волнам стремительно, иногда Викториичудилось, что вообще не прикасается к воде. Почему-то исчез свирепый встречныйветер, словно перед яхтой двигается незримый экран, раздвигающий плотные слоивоздушного океана. Остров показался зеленой точкой в безбрежном море, а ужечерез несколько минут яхта, замедляя ход, подошла к причалу.

На этот раз, как заметила Виктория, мужчины не стали делатьвид, что руководят кораблем, тот сам пришвартовался, заглушил двигатели,перебросил на причал мостик, именуемый почему-то трапом.

Тигги воскликнула восторженно:

— Вот мы и вернулись! А поездка была простозамечательная! Я так загорела, так загорела… Мрак, ну посмотри, противный!

— Загорела, — согласился Мрак, — прямокоричневая с головы до ног. Хорошо, люблю гнедых.

Навстречу снова неслись обе громадные собаки. Тиггиприжалась к Мраку, чтобы не сбили с ног, а Виктория, напротив, присела, иБандитка сама затормозила, удивленная. Виктория обхватила ее за лохматую головуи чмокнула в нос.

Тигги, кое-как отбившись от Красотки, схватила Викторию заруку, они вбежали в дом, тут же скрылись, им-де нужно снова переодеться. Что запричуды переодеваться три раза на день, женщины не меняются, в то время какнормальным мужчинам достаточно менять рубашку раз в неделю, а обувь — раз в тригода. Когда та разваливается.

Мрак вошел на первый этаж и сразу же с облегченным вздохомповалился в кресло. На столе тут же возникли бутылки с прохладительныминапитками, а также пиво, джин с тоником, кое-какая еда, ваза с соленымиорешками. Олег садиться не стал, прислонился спиной к ограждению, лицооставалось таким же напряженным, как и на яхте.