Мрак вздрогнул и подпрыгнул, когда Олег прошел сквозьмонолитную каменную стену и появился прямо перед ним, как пылающий факел, веськрасный, как его пламенные волосы.

— Ты чего? — заорал он.

— Ты мне хату спалишь! А ее сам Веккузани проектировал!

— Извини, — сказал Олег легко, раскаяния Мрак неуслышал.

— Я кое-что нашел. Кстати, это моя хата. И строил ее неМукузани.

— Кошелек нашел?

— Мешок, — ответил Олег.

— Мешки с бутербродами. По всей дороге!

— То-то морда у тебя… еле в двери пролезла. Ну и как?

— Мы сможем, — заявил Олег.

— Сможем сделать рывок дальше. Помнишь, ты учил меняжрать жаб, пауков и прочую гадость, чтобы выжить?…

— Ну…

— А я тебя научу жрать космическую пыль!

Мрак смотрел подозрительно, не шутит ли Олег, вздохнулгорько:

— До чего же ты мстительный!… Столько лет злобу копил…Ну, ты уж потащи малость контейнер с ураном, хорошо? А то вдруг не сумею жратьэту космическую пыль, я ж нежный… да и сколько там пыли?… так помирать, что ли?

— Пыли мало, — согласился Олег.

— Но если лететь с большим ускорением и распахнутойпастью, то наловить можно много…

Мрак смотрел подозрительно, но лицо Олега было совершенносерьезно. Похоже, он в самом деле уверен, что Мрак вот так и будет лететь,раскрыв рот пошире, пока не вывихнет челюсти.

Они прошли сквозь стену, плевать на межатомное сцепление,электрический свет остался за спиной, а здесь слабый рассвет, прохладныйморской воздух, едва уловимый аромат соли, морских водорослей.

Олег зябко повел плечами. От утренней свежести, как онговорил. Как будто его перестроенная шкура могла ощущать жар или холод. Хотя,конечно, могла бы, но для того, чтобы поднять ее температуру хоть на градус,его нужно было бы держать пару месяцев в ковше с расплавленной сталью, а чтобыохладить на тот же жалкий градус, надо бы опустить на самое дно океана с жидкимкислородом и продержать там тоже с полгодика.

Так что даже минус двести семьдесят не заметит, ибовнутренние органы сами греют, охлаждают, что-то расщепляют, заживляют язвочкиот метеоритной пыли, для того и тащит с собой спинной мозг и все, что с нимсвязано, а с ним связано, увы, все. Даже интеллект, хотя скажи кому — в глазаплюнут, недоумки.

Если вот прямо отсюда с Земли он прыгнет и помчится соскоростью света, то края Вселенной достигнет через пятнадцать миллиардов лет.Нечего и думать, что по Вселенной можно путешествовать с такой черепашьейскоростью. Да, черепашьей. Если со скоростью света двигаться по Земле, то, кпримеру, он может прыгнуть из Москвы в Австралию и обратно, потом снова вАвстралию, и так много-много раз, и все это уложится в одну секунду. Но вот доближайшей звезды мчаться годы и годы… До ближайшей!

— Мрак, — сказал он, — я тебе уже говорил, ноповторю, я же знаю, что ты становишься глуховат к старости… Не глуховат? Тогдау тебя выпадение памяти… Болезнь Опенгеймера.

— Это у тебя выпадение, — сказал Мрак угрюмо.

— Какого Опенгеймера? Признайся уж, что трясет всего,как Ирма половичок. Тебе надо, чтобы я сказал: не надо, это рискованно? Так вотя тебе говорю: поехали.

Он напрягся, готовясь взмыть в небо, Олег ухватил за плечо:

— Погоди. На той скорости, чтобы мы к Луне и кМеркурию, еще можно по Солнечной системе, хотя придется идти на форсаже. Ноучти, ты спалишь все запасы топлива. А я не уверен, что так уж легко найдемзапасы дейтерия.

Мрак нахмурился:

— Но шансы найти есть? Есть. К тому же я могу поглотатьи песок. Правда, для меня это то же самое, что для моряков Колумба варить ижрать сапоги… Уже говорил? Словом, я не понимаю твоей похоронной морды.Двинулись!

Олег искоса посматривал на его напряженное тело, вздутыемышцы, устремленное вверх лицо с горячими волчьими глазами. Ишь, весь трепещетот жажды ринуться в эту жуть, в этот страх, который для него и не страх вовсе.Брешет, наверное, что он тоже иногда боится чего-нибудь. Просто хочет утешить.

Еще прямо в атмосфере они начали ускоряться с предельнойперегрузкой. Когда вырвались в звездную черноту, Мрак едва успевал за Олегом.Впереди несся огромный контейнер, Олег под ним едва заметен, Мрак снова ощутилстыд и ревность, поклялся прямо вот здесь, в полете, где ничто не отвлекает,добиться этой гребаной концентрации, когда он заставит кожу из сдвинутыхнейтронов покрыть себя с головы до ног. Дело даже не в безопасности, мужчинадолжен стыдиться этого слова, а важно то, что такая кожа жадно впитывает всевиды излучений. Вот Олег летит прочь от Солнца, а все равно всей задницейпоглощает его лучи, подпитывается, хотя от сытости и так вот-вот морда треснет.

Олег не оглядывался, присутствие Мрака чувствуется, какприсутствие слона в тесной комнате. Это раздражающе надежно, он сосредоточилсяна себе любимом, прошелся по внутренним органам, все работает автономно,проверил кожу, а потом начал погружать взор, как скальпель, вовнутрь ткани…

Острое чувство потери на этот раз не обрушилось, как удармолота, а обманчиво зародилось на самом краешке чувств, почти незаметное,заползающее исподволь, готовое тут же попятиться при грозном окрике. И потомуон безбоязненно сужал зрение, обострял, и вот молекулы распались…..

Атомное сердце поддавало жару, в мозгу мелькали хаотичныеобразы, а на расстоянии вытянутой руки застыл с выпученными глазами Мрак. Несразу даже понял, что это не Мрак застыл, а он, Олег, сейчас в ускоренномвремени… хотя, собственно, почему именно это считать ускоренным, а не самым чтони есть естественным? Организм сообразил раньше его, что нормальнее иестественнее при таком строении мыслить и реагировать на все в сотни, а то итысячи раз быстрее.

С другой стороны, мелькнула трусливенькая мысль: при такомтемпе путешествие в космосе растянется на столетия. Конечно, для размышленийбольше времени, но… Кстати, для Мрака тоже больше времени, чтобы усилитьконтроль над своим телом, углубить, как говорят политики, свое влияние напроцессы… Да только он взвоет не своим волчьим голосом, если его оставить вкосмосе больше чем на сутки.

Орбиту Марса прошли, не заметив самого Марса, эта тусклаякрасноватая песчинка неслась по кругу почти с той стороны Солнца. Мрак невытерпел, крикнул:

— А как насчет походить, попинать красный песочек?

— Зачем? — удивился Олег.

— Ты устал?

— Да нет, но… аэлит поищем, тускубов, марсианскиеканалы… Вдруг где что лежит блестящее…

— Нигде ничего, — ответил Олег хладнокровно.

— Я уже смотрел. И песок там совсем не красный.

Мрак вскрикнул: