С той минуты как Мэтт предложил отпраздновать ее деньрождения вчетвером, Мередит терзали тяжкие предчувствия, но приехавшие Паркер иЛайза казались исполненными такой решимости быть жизнерадостными и веселыми иничем не испортить праздника, что Мередит убедила себя, будто она всенавоображала и никакого несчастья не предвидится.

— С днем рождения, Мер, — прошептала Лайза, крепко обнимаяподругу и вручая ей коробку в яркой обертке.

— С днем рождения, — повторил Паркер, протягивая ейнебольшой тяжелый овальный футляр. — Фаррела еще нет?

— Пока не приехал, но в кухне есть вино и закуски. Я как разставила все на поднос.

— Сейчас помогу, — вызвалась Лайза. — Умираю от голода.

Она исчезла на кухне в облаке шелка цвета сливы, отделанногобахромой.

Проводив ее мрачным взглядом, Паркер угрюмо осведомился:

— Почему она вечно наряжается чучелом? Неужели не можетодеваться как все нормальные люди?

— Потому что она не такая, как все, — пояснила Мередит. —Знаешь, — недоуменно нахмурилась она, — многие мужчины находят Лайзупотрясающей.

— Мне нравится твоя манера одеваться, — сообщил он,оценивающе оглядывая ярко-красный бархатный жакет-болеро, отделанный золотойтесьмой, с аскотским галстуком[5], придававшим ей вид обманчивой невинности.Жакет был расстегнут, открывая красное платье без бретелек, присобранное уталии и ниспадавшее широкими складками. Намеренно игнорируя ее попытки защититьЛайзу, Паркер улыбнулся и сказал:

— Почему бы тебе не развернуть мой подарок до приездаФаррела?

В серебряной оберточной бумаге оказался голубой бархатныйфутляр, а внутри на атласной подкладке лежал великолепный браслет с сапфирами ибриллиантами. Мередит осторожно вынула его.

— Как прекрасно, — прошептала она, чувствуя, что сердцеболезненно сжимается, а внутренности скрутило тошнотным узлом. Слезы обожгливеки, так что перед глазами все поплыло, а блеск драгоценных камней сливался водну неясную, неразличимую полосу. И в этот момент она поняла: ни браслет, ниПаркер не принадлежат ей. Паркеру не суждено стать ее мужем теперь, когда онапредала его в мыслях и в сердце из-за безумной, страстной одержимости Мэттом.

Подняв голову, Мередит вынудила себя встретить выжидающийвзгляд Паркера и протянула ему браслет.

— Прости, — пробормотала она, задыхаясь, — это чудесныйподарок, но я… я не могу принять его, Паркер.

— Но почему… — начал было он, хотя уже знал ответ, предвиделего за мгновение до того, как она заговорила. — Так вот оно что, — резко бросилон. — Фаррел выиграл!

— Не совсем, — спокойно ответила она, — но что бы нислучилось между Мэттом и мной, мне все-таки, не следует выходить за тебя замуж.Ты заслуживаешь большего, чем жена, которая не может справиться с чувствами кдругому мужчине.

После короткого напряженного молчания Паркер наконецспросил:

— Фаррел знает, что ты решила разорвать помолвку?

— Нет! — вскинулась Мередит. — И я предпочла бы, чтобы он незнал! Это только еще больше распалит его.

Паркер снова поколебался, но тут же взял браслет ирешительно застегнул на руке Мередит.

— Я не собираюсь сдаваться, — сообщил он, мрачно улыбаясь. —И считаю это очередным небольшим препятствием. Как же я ненавижу этого ублюдка!

Прожужжал звонок. Паркер поднял голову и уставился на Лайзу,стоявшую в дверях с подносом.

— Какого черта ты торчишь здесь и подслушиваешь? — обрушилсяон на нее, как только Мередит направилась к двери, чтобы впустить Мэтта. — Идолго ты тут стояла?

— Не очень, — ответила она поразительно мягко, «:, несмотряна их прежние ссоры. — Хочешь бокал вина?

— Нет, — горько усмехнулся Паркер, — скорее, всю бутылку.

Вместо того чтобы злорадствовать, Лайза наполнила бокал иподнесла ему, словно обдав при этом Паркера странно светящимся нежным взглядомогромных глаз.

В дверях появился Мэтт, и Мередит показалось, что он своимприсутствием, волей и энергией наполнил всю комнату, — С днем рождения.Выглядишь ты просто потрясающе, — поздравил он, оглядывая ее всю, от гривыблестящих золотом волос до кончиков красных туфелек.

Мередит поблагодарила Мэтта, стараясь не замечать, как онослепительно красив в сером строгом костюме, белоснежной сорочке и скромнымгалстуке в тонкую полоску.

Лайза первая попыталась разрядить атмосферу.

— Привет, Мэтт! — лучезарно улыбнулась она. — Ты сегоднякуда больше походишь на банкира, чем Паркер.

— Да, но у меня нет ключа Фи Бета Каппа, — пошутил Мэтт,неохотно протягивая руку Паркеру. Тот так же нерешительно протянул свою.

— Лайза ненавидит банкиров, — пояснил он, отходя от Мэтта,и, налив себе еще вина, одним глотком осушил бокал. — Кстати, Фаррел, — сневероятной для него грубостью бросил Паркер, — наверное, вы забыли, чтоприглашены на день рождения. Лайза и я помнили об этом. Где же ваш подарок?

— Я не принес его сюда.

— Хотите сказать, что забыли, не так ли?

— Хотел сказать, что не принес его сюда.

— Наверное, нам пора отправляться в путь, — поспешновмешалась Лайза, как и Мередит, желавшая поскорее увести мужчин в людноеместечко, по возможности достаточно шумное, чтобы они не смогли препираться.

— Мередит сможет открыть мой подарок позднее. Лимузин Мэттастоял у обочины. Лайза села в машину и Мередит последовала за ней, намеренноустроившись рядом с подругой, тем самым раз и навсегда избавляясь от перебранкипо поводу того, кто и с кем должен сидеть рядом. Единственным человеком, ктополностью сохранял присутствие духа и хорошее настроение, был Джо О'Хара,который не преминул внести свою лепту в атмосферу всеобщей натянутости, сширокой улыбкой объявив:

— Добрый вечер, миссис Фаррел. Две бутылки» Дом Периньон»охлаждались в серебряных ведерках со льдом рядом с мини-баром.

— Как насчет шампанского? Я бы хотела… — начала Лайза, но вэтот момент лимузин словно бешеный сорвался с места и ракетой врезался в потокмашин, распластав ее по сиденью и заставив громко охнуть.

— Иисусе! — взорвался Паркер, стараясь удержать равновесие,прижатый к креслу той же невероятной силой инерции. — Ваш идиот водитель толькочто подрезал все четыре ряда движения и проехал на красный свет!