Руфь нашла себе работу в кафе. Это ееустроило. Ей было хорошо в городе. Или вернее: где еще ей могло бы быть хорошо?

Когда Уве осенью вернулся в город, в ее комнатесразу стало тесно.

Ему требовалось много места для себя и своихвещей. Продажа «Нравов и обычаев» не оправдала его ожиданий, так что у них небыло средств снять еще одну комнату в том же коридоре, которая служила бы имспальней и местом для занятий.

Руфь не ожидала, что разница между жизньюодной и жизнью вдвоем будет столь значительна. Уве много ездил, но ведь еговещи были здесь. Так или иначе, делом Руфи было поддерживать порядок. Бабушкасказала бы: «А как же иначе!» Но бабушки больше не было, и поговорить с нейбыло уже невозможно.

Заниматься живописью Руфь не могла, даже когдаУве не было дома, хотя она и убрала его вещи и места для работы былодостаточно. Она все время ждала, что он вот-вот явится.

Она написала короткое письмо Майклу и сообщила,что вышла замуж. Ответ от него она получила только через два месяца. Онпоздравил ее и пожелал счастья. «Не забывай, что ты художник», — написал он вконце. Но именно это было сейчас как никогда далеко от нее.

Когда Уве был дома, они все время предавалисьлюбви. Кожа у Уве была теплая и круглый год пахла вереском. Бог не одобрял то,что ей порой хотелось, чтобы на месте Уве был другой. Руфь это знала. ЕслиЭмиссар прав, она будет за это наказана. Однако тосковала она не по Майклу. Непо разговорам с ним. Не по его живописи.

Через равные промежутки времени Уве предлагалпоехать на Остров, чтобы навестить мать и Эмиссара. Руфь не говорила ни «да»,ни «нет», но ловко придумывала отговорки, чтобы отложить поездку.

«Надо же мне что-то делать», — твердил он постоянно.Это означало, что постоянно должно что-то происходить. Если ему казалось, что вих жизни почти ничего не происходит, он уходил из дома. Поскольку читал онбыстро и внимательно, у него оставалось много свободного времени, чтобы быватьв городе.

Руфи надоело просыпаться от его звонков, когдаон забывал ключи. Но, по-своему, ее радовало и это. Ведь он возвращался.Значит, он всегда помнит о ней, даже если его нет рядом.

А когда он бывал дома, казалось, что онпрекрасно чувствует себя в ее комнате, даже лучше, чем она сама. Он поставил написьменный стол проигрыватель и никогда не убирал на место свой тренировочныйкостюм. Теперь комната как будто принадлежала ему. Он передвигал и переставлялвещи, которые ей и в голову бы не пришло тронуть.

Ей было приятно, что Уве так хорошо учится, иона сказала ему об этом. Что он думает о ней, она не знала, но он ни на что нежаловался.

Раньше она не понимала, как важна для мужчиныпопулярность у девушек. Теперь поняла. Не раз ей случалось одной возвращатьсядомой с вечеринок. Сначала у нее было такое чувство, будто ей по сердцу провеликолючей проволокой. Но постепенно она к этому привыкала.

— Тебе надо лучше присматривать за Уве, —сказала Анне, студентка из ее группы, когда они вместе возвращались из училища.

Руфь остановилась, но расспросить Анне нерискнула.

— Точно нс знаю. Но девчонки болтают разное.

Вот оно что! Теперь Руфь поняла, о чем идетречь. Записка — « В девять часов? », выпавшая из тетради Уве при уборке. Другиемелочи, которые должны были показаться ей странными.

Уве любил курить, лежа на шкуре далматинца.Руфь скатала шкуру и убрала в чулан под лестницей. Когда Уве спросил, гдешкура, она заплакала и устроила сцену. Не смогла удержаться. Уве все отрицал.

— Тебе среди бела дня мерещатся привидения! — спрезрением бросил он, и они ни до чего не договорились.

Через полчаса они, несмотря на ранний час, ужележали в постели. «Надо же чем-то заняться, чтобы тебе перестали мерещитьсявсякие глупости», — сказал он.

* * *

Они получили работу в городишке, в которомРуфь никогда не бывала, но Уве считал, что лучшего места на свете нет.

Первое время все шло хорошо. Уве спешилрасставить вещи и привинтить все, что нужно, в новой муниципальной квартире.Стены комнат были выкрашены в пастельные тона.

Дом стоял рядом со школьным двором. С другойстороны проходила дорога и лежало море. В непогоду до них доносился грохотволн. Это служило Руфи утешением. Она только не знала, от чего.

В их доме жили только учителя. Руфь поняла,что тут принято приглашать друг друга на кофе, если хочешь, чтобы на тебя несмотрели косо. Одно время она пила очень много кофе. И даже пекла торты длясоседей. Но принимать участие в их разговорах у нее как-то не получалось.

Преподавать ей нравилось. Несколько раз науроках с четвероклассниками ей мерещился Йорген.

Зимой Уве заболел свинкой. Местный врачсказал, что он может стать бесплодным, потому что болезнь «спустилась вниз»,как он выразился.

Несколько дней Уве лежал, зажав между ногподушку, и стонал. А когда поправился, его стали заботить мысли овоспроизводстве. «Все нужно испытать», — мрачно объявил он.

Руфь чувствовала, что еще не готова статьматерью. Она набралась храбрости и сказала ему об этом. А если бы она была внем уверена, она бы призналась, что сначала ей хочется написать несколькокартин.

— Я так устаю в школе, целый день занимаясь счужими детьми! — сказала она.

Он бросил на нее взгляд оскорбленного мужа.

— Ты устаешь не больше, чем я. Но если тебетак угодно... — Он надел рубашку, брюки, и через мгновение она услыхала, какхлопнула входная дверь.

Она увидела Уве только на другой день в школе.Он был бледен, и от него пахло перегаром. На большой перемене он помогал однойиз молоденьких учительниц работать на стеклографе. Они долго оставались вподвале, где стоял аппарат.

Вернувшись вместе с ним домой, Руфь услыхала,что кричит на него голосом своей матери. Это было так отвратительно, что онатут же замолчала. В последующие дни она ни разу не повысила голос. Ей удалосьдаже больше не думать об этом.

Однажды утром ее вырвало, и она поняла, чтобеременна. Ну и ладно, подумала она, теперь хотя бы можно не предохраняться.

Несколько дней Уве был счастлив и нежен. Идаже взялся вместо нее следить за порядком на школьном дворе на этой неделе,чтобы она побездельничала, как он выразился.

Неделю за неделей ее рвало, есть она совсем немогла. Уве, который успел уже стать в городке важной персоной, вечно куда-тоспешил. У него было столько дел, что вечеров ему не хватало. Но поскольку Руфьсильно уставала и вынуждена была рано ложиться, чтобы у нее хватило силработать на другой день, она не возражала — пусть уходит и занимается чемхочет.

* * *

Все началось с крика. Он разодрал ее на части.Голову. Тело. Крик Йоргена. Нет, это ее крик. Она падала вместе с ним. С горына крышу. С крыши на берег. Йорген летел головой вниз. Они всё падали и падали.