Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ясно.
Торт был свежим и очень мягким, и Насте пришлось долговыбирать из имеющихся в наличии ножей тот, что был наименее тупым. Но дажесамый нетупой нож в ее хозяйстве оказался все-таки недостаточно острым. Когдаона начала резать торт, вся красота тут же разрушилась, по облитой глазурьюповерхности пошли трещины, куски получились неровными.
– Извини, – виновато сказала она, кладя на тарелку Димеотрезанный кусок, – как умею.
– Да ладно, – добродушно усмехнулся он, – вжелудке все равно скомкается. Но вообще-то хозяйка ты аховая, если у тебя вдоме такие чудовищные ножи. И как только твой муж это терпит?
– Как видишь, не терпит, – огрызнулась Настя снеожиданной злостью. – Я же просила тебя не затрагивать тему моего мужа.
– Господи, да тебе уж слова сказать нельзя! –возмутился Захаров. – Я говорю не про мужа, а про ножи. Что, ножи – тожезапретная тема?
– Прости.
Настя на секунду отвернулась, сделав вид, что ищет что-то вкухонном шкафчике. Когда она снова села за стол, лицо ее было спокойным.
– Чего ты такая заведенная? – спросил Дима, отправляя врот отнюдь не маленький кусок торта. – Переживаешь?
– Я не заведенная и не переживаю, – сухо ответилаона. – Давай поговорим о приятном.
– Давай, – с готовностью согласился Захаров. –Может, тебе для снятия стресса нужно изменить своему профессору?
– Димка! – с шутливой угрозой в голосе произнесла Настяи демонстративно взяла в руки нож. – Прекрати.
– Нет, я серьезно. Ты подумай, это богатая идея. И вот он як твоим услугам, восторженный и готовый к подвигам.
Настя не выдержала и расхохоталась.
– Димка, тебя только могила исправит! Ну сколько можно ободном и том же? Перестань меня уговаривать, я все равно не соглашусь.
– Почему?
Он спросил это совершенно серьезно, глядя на нее яркимисиними глазами, в которых, как рыба в озере, плескалась ласковая улыбка.
– Почему, Настенька? – повторил он. – Разве то,что я тебе предлагаю, – плохо? Это прекрасно. Это совершенно замечательно.Это делает человека счастливым и свободным, это избавляет его от страданий и отстраха смерти.
Она растерянно молчала, не ожидая такого резкого изменениятональности разговора. Захаров встал, обошел стол, нагнулся над Настей и нежнопоцеловал в губы. В первый момент она ответила ему, потом резко отшатнулась.
– Захаров, не пользуйся моментом, это пошло.
– Что пошло? – не понял он.
– Затащить в постель женщину, пользуясь тем, что у нееконфликт с мужем. Я могу пойти тебе навстречу, а потом буду сама себе противна.
Он медленно отступил и сел на место.
– Настенька, искренние чувства не могут быть пошлыми ужехотя бы потому, что они искренние. А я хочу тебя совершенно искренне. И если тыпойдешь мне навстречу, тебе не в чем будет себя упрекнуть.
– Я не пойду тебе навстречу, – сказала она, глядя прямоему в глаза. – Ни-ко-гда. Забудь об этом.
– Ни-ко-гда, – с улыбкой передразнил он, – яникогда об этом не забуду, потому что это было одно из самых ярких впечатленийв моей бестолковой и безалаберной жизни. Но если на сегодня ты мне решительноотказываешь, тогда поехали смотреть на излишне любопытного частного сыщика.Сейчас уже половина второго, а я знаю, где он должен появиться приблизительночаса в три.
– Откуда ты это знаешь?
– Все тебе расскажи! Могут у меня быть маленькиепрофессиональные тайны?
– Сколько угодно.
Настя с облегчением подхватила шутливый тон, радуясь, чтоопасную тему они наконец миновали. Был момент, когда ей захотелось согласиться,так захотелось, что пришлось чуть не рот себе рукой зажимать, чтобы не сказатьто, о чем впоследствии пришлось бы жалеть. Это не было желанием вфизиологическом его смысле, оно шло от головы, от нервного напряжения, неотпускавшего ее уже несколько месяцев, от стремления хоть чем-то вывести себяиз состояния апатии и безразличия ко всему. Но она удержалась, хотя и не былауверена, что поступает правильно.
Вымыв чашки и тарелки, она быстро убрала со стола.
– Я готова. Поехали.
* * *
К ее удивлению, они приехали в тот район, где находилосьсыскное агентство «Грант».
– Ты думаешь, он появится на работе в воскресенье? – ссомнением спросила Настя.
– Настенька, работа частного сыщика ничем не отличается отработы сыщика государственного, можешь мне поверить. По выходным дням жизнь неостанавливается, к сожалению, и люди, с которыми надо работать, куда-то ходят ичто-то делают. С ними приходится встречаться, за ними приходится следить, неговоря уже о встречах с заказчиками, которые далеко не всегда могут приходить вагентство в будние дни.
– Но он точно придет? – продолжала допытываться она.
– Надеюсь. Ладно, не буду тебя томить. Когда я разговаривалвчера утром с Пашкой насчет своей так удачно забытой в его кабинете зажигалки,он сказал, что я в принципе могу заехать в любое время, потому что кабинетвсегда открыт, но если я хочу повидаться с ним, то лучше всего сделать это ввоскресенье с трех до пяти. В это время он будет собирать весь личный составдля раздачи слонов. Теперь поняла?
– Теперь поняла, – послушно повторила Настя.
Дмитрий въехал во двор и припарковал машину.
– Мою колесницу уже все агентство знает, – пояснилон. – Оставим машину здесь, а сами пойдем ножками. До большого сбора ещекак минимум полчаса, так что можно осмотреться и выбрать место для наблюдения.Кстати, эта подворотня совсем неплоха, здесь темно, с улицы не видно, кто стоит.
– Давай постоим здесь, – согласилась она, – еслиты уверен, что нужный нам человек непременно пройдет мимо.
– Он не пройдет, они все на машинах, а какая у него машина,я не знаю, в том-то и беда. Зато отсюда просматривается охраняемая стоянка, гдеони ставят свои автомобили. Во-он там, видишь?
Чтобы увидеть место парковки, Насте пришлось сделать шаг изподворотни на улицу. Она покачала головой.
– Далековато. Я лицо не разгляжу.
– Плохо видишь?
– Не то чтобы плохо, но глаз все-таки не как у орла, а как утридцатишестилетней женщины, которая много работает на компьютере.
– Тогда поищем место поближе. Там с другой стороны естьскверик, тоже вполне подходящий, много кустов и деревьев, есть где спрятаться.
Они вышли из подворотни и двинулись в сторону стоянки. То,что произошло в следующий момент, было совершенно неожиданным. Из-за углавылетела машина, поравнявшись с ними, чуть сбавила скорость, раздался сухойтреск выстрелов. Машина тут же набрала скорость и умчалась, а Дима Захаровостался лежать на тротуаре. Он умер мгновенно.