«Камень-металл-хрусталь, – подумала Тиссая деВрие. – Все, что носит Йеннифэр, активно и не обнаруживаетсяпсиховидением. Так ты ее не отыщешь, дорогой. Если Йеннифэр не желает, чтобывидели, где она находится, никто и не увидит».

– Напиши ей, – сказала она спокойно, подравниваяманжеты. – И перешли письмо обычным способом. Дойдет обязательно. АЙеннифэр, где бы она ни была, ответит. Она отвечает всегда.

– Йеннифэр, – бросил Артауд, – частенькоисчезает. Порой на целые месяцы. Причины бывают скорее всего тривиальные…

Тиссая взглянула на него, поджав губы. Чародей замолчал.Вильгефорц слегка улыбнулся.

– Именно, – сказал он. – Именно об этом я иподумал. В свое время она была крепко связана с… неким ведьмаком. Геральтом,если не ошибаюсь. Похоже, это не была обычная, мимолетная интрижка. Кажется,Йеннифэр довольно сильно увлеклась.

Тиссая де Врие выпрямилась, сжала пальцы на поручнях карла.

– Зачем ты спрашиваешь? Это их личное дело. Что нам донего.

– Конечно. – Вильгефорц взглянул на письмо,брошенное на пюпитр. – Ничего. Но мною руководит не болезненноелюбопытство, а забота об эмоциональном состоянии члена Совета. Меня удивляетреакция Йеннифэр на сообщение о смерти этого… Геральта. Мне казалось, она моглабы успокоиться, примириться, не впадать в депрессию или излишний траур.

– Несомненно, могла бы, – холодно сказалаТиссая. – Тем более что такие вести доходили до нее не раз. И неизменнооказывались слухами.

– Верно, – подтвердил Терранова. – Геральт,или как его там, умеет справляться с трудностями. И что тут странного? Этомутант, машина для убийств, сконструированная так, чтобы убивать и не датьубить себя. А что до Йеннифэр, не надо преувеличивать значения ее такназываемых эмоций. Мы ее знаем. Она эмоциям не поддается. Играла ведьмаком, воти все. Ее увлекала смерть, с которой этот типус постоянно заигрывает. А когданаконец доиграется, проблемы исчезнут.

– Пока что, – сухо сказала Тиссая де Врие, –ведьмак жив.

Вильгефорц усмехнулся, снова кинул взгляд на лежащее передним письмо.

– Неужто? – сказал он. – Не думаю.

* * *

Геральт вздрогнул, сглотнул. Уже миновало первое потрясениепосле выпитого эликсира, начиналась активная фаза, отмеченная легким, нонеприятным головокружением, сопровождающим адаптацию зрения к темноте.

Адаптация протекала быстро. Ночной мрак редел, все вокругстановилось серым, туманные и неясные вначале контуры постепенно делалиськонтрастнее, четче и резче. В выходящей на набережную улочке, только чтотемной, как внутренность бочки из-под смолы, Геральт уже различал крыс,шествующих по сточной канаве, обнюхивающих лужи и щели в стенах.

Слух тоже обострился под действием ведьмачьего декокта.Путаница вымерших переулков, в которой еще минуту назад было слышно только, какшумит дождь в водостоках, оживала, наполнялась звуками. Теперь он слышал ордерущихся котов, лай собак за каналом, смех и крики, доносящиеся из кабаков итрактиров Оксенфурта, ругань и пение в корчме плотогонов, далекую трель флейты,наигрывающей синкопированную мелодийку. Ожили темные, казалось, уснувшие дома –Геральт начал различать храп спящих людей, тяжелые шаги волов в заградах,фырканье лошадей в конюшнях. Из одного дома в глубине улочки доносилисьприглушенные, лихорадочные стоны занимающейся любовью женщины.

Звуки нарастали, набирали силу. Он уже улавливал непристойныеслова песенок кутил, узнал имя партнера стонущей женщины, различил прерывистое,нечленораздельное бормотание знахаря, доводимого «ласками» Филиппы Эйльхарт досостояния полного и скорее всего перманентного идиотизма.

Близился рассвет. Дождь наконец перестал, сорвался ветер,разгонявший тучи. Небо на востоке явно светлело.

Крысы в переулке заволновались, прыснули в разные стороны,спрятались меж ящиков и мусора.

Ведьмак услышал шаги: четверо или пятеро. Точнее он покаопределить не мог. Поднял голову, но Филиппы не заметил.

Он мгновенно изменил тактику. Если среди приближающихсянаходился Риенс, у него было мало шансов его схватить. Сначала пришлось быдраться с эскортом, а этого он не хотел. Во-первых, потому, что находился поддействием эликсира, а значит, этим людям суждено было умереть. Во-вторых,потому, что у Риенса появилось бы время сбежать.

Шаги приближались. Геральт вышел из тени.

Из переулка появился Риенс. Ведьмак мгновенно узналволшебника, хоть никогда раньше не видел. Шрам на щеке, подарок Йеннифэр,прикрывала тень от капюшона.

Риенс был один. Эскорт скрывался в улочке. Почему – Геральтпонял сразу же. Риенс знал, кто ждет его у дома знахаря. Он ожидал засады и всеже пришел. Ведьмак понял почему. К тому же еще прежде, чем услышал тихий скрипмечей, извлекаемых из ножен. «Добро, – подумал он. – Если вы тогохотите, добро».

– Приятно на тебя охотиться, – тихо проговорилРиенс. – Не надо искать. Сам являешься туда, где хотят тебя видеть.

– То же можно сказать и о тебе, – спокойно ответилведьмак. – Ты явился сюда. Я хотел тебя здесь встретить, и ты пришел.

– Похоже, ты здорово прижал Мырмана, коли он рассказалоб амулете и показал, где он спрятан. И как его активировать, чтобы он выслалсигнал. А вот того, что амулет одновременно и уведомляет и предостерегает,Мырман не знал и сказать не мог, даже если б ты стал его поджаривать нараскаленных угольях. Я раздал множество таких амулетов. Знал, что рано илипоздно ты наткнешься на один из них.

Из-за угла вышли четверо. Они двигались медленно и бесшумно.При этом все время оставались в тени, а обнаженные мечи держали так, чтобы ихне выдал блеск клинков. Ведьмак, разумеется, прекрасно все видел. Но никак неотреагировал. «Хорошо, убийцы, – подумал он. – Раз вы этого хотите,получите».

– Я ждал, – продолжал Риенс, не двигаясь сместа, – и дождался. Я намерен наконец очистить от тебя землю, паскудныйвыродок.

– Ах, намерен? Ты переоценил себя. Ты всего лишьорудие. Убийца, нанятый другими любителями мокрых дел. Кто тебя нанял, лакей?