— Не так уверена, — поспешно исправилась она. Онодобрительно кивнул:

— Хорошо, что вы заставили его подождать. К своему стыду,Кэти почувствовала, что у нее покраснели щеки. Падре Грегорио тоже заметил это.Его пушистые брови взлетели, и он всмотрелся в ее лицо через свои золотые очки.

— Или Рамон заставил вас подождать? — хитро спросил он.

В этот момент несколько туристов вошли в церковь.

— Пойдемте, мы можем закончить наш разговор снаружи, —сказал он.

Они вышли на площадь.

— Что вы теперь собираетесь делать?

Кэти прикусила губу и взглянула в сторону магазина.

— Я полагаю, — сказала она с трудом, — что отнесу назадвещи, которые здесь купила, и скажу, что Рамон не… — споткнулась она на слове,— позволяет оставить их.

Падре Грегорио запрокинул голову, и вся площадь огласиласьего хохотом. Несколько жителей деревни, выходящих с покупками из магазинов,повернулись, чтобы взглянуть на него.

— Позволяет или не позволяет… Это звучит обнадеживающе, —рассмеялся он. Затем покачал головой:

— Не думаю, что Рамон захочет, чтобы вы сделали это. Он незахочет выкупить свою гордость ценой вашей. Тем не менее вы можете этопредложить. Это поможет ему убедиться в том, что вы действительнораскаиваетесь.

Кэти наклонилась к нему с беспечной, дразнящей улыбкой:

— Вы все еще считаете, что мне недостает кротости,послушания и уважения к власти?

— Я искренне надеюсь на это, — тепло сказал он, глядя на еесверкающее лицо. — Как Рамон достаточно прямо дал мне понять, у него нетжелания жениться на коккер-спаниеле.

Улыбка Кэти погасла.

— Теперь у него нет желания жениться на мне.

— Вы хотите, чтобы я был с вами, когда вы будетеразговаривать с ним?

После минутного размышления Кэти покачала головой:

— Это было то, о чем я собиралась вас попросить, когда шла вцерковь. Я была напугана его гневом, и он действительно пригрозил, что Дэвидпокажется мне святым.

— Рамон поднял на вас руку?

— Нет.

У падре Грегорио дрогнули губы.

— Если он не ударил вас вчера, я уверен, что он никогдаэтого не сделает.

— Полагаю, что я всегда это знала, — согласилась Кэти. —Хотя я очень испугалась Рамона вчера и была напугана сегодня из-за воспоминанийо Дэвиде.

Падре Грегорио, заложив руки за спину, с одобрением обвелвзором горы, небо, деревню и ее жителей.

— Жизнь может быть настолько хороша, насколько вы ейпозволите, Кэтрин. Но вы должны совершать обмен с жизнью. Вы отдаете ей что-тои получаете что-то от нее, потом вы снова отдаете и опять получаете взамен.Жизнь плохо обходится с теми, кто пытается только брать и ничего не отдаетвзамен. Они возвращаются с пустыми руками, и им все труднее начать наконецжить. С каждой попыткой растут разочарование и досада. — Он задумчивоулыбнулся. — Если вы больше не боитесь, что Рамон ударит вас, то полагаю, что ябольше не нужен вам?

— Думаю, да, — согласилась Кэти. Тут она увидела Гарсию —она совсем забыла о нем! — стоящего около «роллса» со скрещенными на грудируками и следящего за каждым ее движением. — Мне кажется, что Рамон велелГарсии убрать меня с острова, и если я пропущу самолет, то этот человек засунетменя или на корабль, или в ящик, или в бутылку, но выполнит то, что ему велелРамон. Как вы думаете, вам удастся убедить его отвезти меня назад к Габриэле иобъяснить ему, что я хочу сделать Рамону сюрприз, и чтобы он не говорил о том,что я не уехала?

— Мне кажется, что я смогу с этим справиться, — сказалсвященник, взял ее под локоть и повел к машине. — Человек «с самомнением инепогрешимый» вполне сможет запугать бедного шофера.

— Прошу прощения за то, что я наговорила, — с раскаяниемпроизнесла Кэти.

Голубые глаза падре Грегорио смеялись.

— После сорока лет эти качества обычно расцветают пышнымцветом. Не побоюсь признаться, что с тех пор как вы мне сказали об этом, янесколько раз заглядывал себе в душу, пытаясь понять, были ли вы правы.

— Именно этим вы и занимались, когда я нарушила ваширазмышления?

На его лицо набежала тень.

— Это был момент глубокой скорби, Кэтрин. Я видел вас вмашине Рамона и знал, что вы уезжаете. Я надеялся и молился, что прежде чем этослучится, вы осознаете, что происходит в вашем сердце. Несмотря на то что выговорили или делали, я чувствовал, что вы любите его. А теперь давайтепосмотрим, удастся ли мне убедить преданного Гарсию, что в интересах Рамона емуследовало бы ослушаться его приказа.

Когда «роллс» въехал во двор Габриэлы, Кэти обдумывала, непопросить ли Гарсию о том, чтобы он отвез ее прямо в дом Рамона. Проблемазаключалась в том, что, возможно, Рамон не вернется туда в течение несколькихдней, и Кэти не представляла, как найдет его. Габриэла сможет помочь ей, покаЭдуарде не узнает о том, что Кэти не улетела.

Она подняла руку, чтобы постучать, но дверь распахнуласьсама. Перед ней была не Габриэла, а Эдуарде, непреклонный и угрожающий.

— Вы не уехали?

— Нет, я… — умоляюще начала Кэти, но не успела закончить,потому что оказалась в медвежьих объятиях Эдуарде.

— Габриэла говорила мне, что я в тебе ошибался. То есть чтоты… замечательная, — сердито прошептал он.

Обняв Кэти за плечи, он потащил ее в гостиную к сияющей отсчастья Габриэле.

— Она говорила, что у тебя есть мужество, — резко заявил он.— Тебе придется им запастись, чтобы встретиться с Рамоном… Он будет вдвоеяростнее и — не надейся — не станет поддаваться.

— Как ты думаешь, куда он может пойти вечером? — храброспросила Кэти.

Рамон стоял, опираясь о стол, в своем кабинете. На его лицене отражалось никаких эмоций, когда Мигель и четверо аудиторов, сидевшие нароскошном диване, обсуждали бумаги о банкротстве, которые они подготовили.

Взгляд Рамона был устремлен в окно его высотного офиса вСан-Хуане, когда он увидел реактивный самолет, взлетающий по широкой дуге вголубое небо. Посмотрев на часы, он понял, что это был самолет Кэти. Онпровожал его взглядом, пока самолет не превратился в серебристую точку нагоризонте.

— Как ты, собственно, и предполагал, Рамон, — заговорилМигель, — нет необходимости заявлять о банкротстве. У тебя достаточно денег,чтобы покрыть все задолженности. Банки, ссудившие тебе деньги, которые ты, всвою очередь, ссудил корпорации, лишают тебя права пользоваться островом,домами, самолетом, яхтой, коллекцией произведений искусства и прочим. Ониполучат обратно свои деньги, продав это с аукциона. Единственной твоей личнойнепогашенной задолженностью являются два здания, которые ты строил в Чикаго иСент-Луисе.