Мартин пожал плечами.

– Я практик. – Это лишний раз доказывалось тем, что он никак не мог изучить попавший в его распоряжение древний фолиант.

Черный маг обошел спальню. Нигде не было ни цветочка: ни в горшках, ни в вазах. Впрочем, они и не должны были давать подобный аромат, но все же требовалось убедиться.

У кровати, с которой только что встала королева, травой пахло сильнее.

Мартин развернулся и быстрым шагом вышел в гостиную. Присутствующие, все как один, повернули к нему головы.

– Ваше величество, могу я вас осмотреть? – обратился он непосредственно к королеве.

Король нахмурился, а Оливия сильнее сжала полы халата у горла.

– Как… осмотреть?

За кого они его принимают? Мартин едва сдержался, чтобы не закатить глаза к потолку.

– Ауру, – ответил коротко, унимая раздражение. – Ваше величество, я прошу вас отойти.

Лионар не выглядел довольным, но отступил. Королева, чтобы не упасть, оперлась бедрами о спинку дивана.

Жизненная энергия Оливии действительно истощилась. Чем-то это напоминало опустошение резерва мага, только в данном случае не могло восполниться само, потому что первопричина никуда не делась.

Как Мартин и полагал, никаких черных проклятий не было и в помине. Но вместо них имелось кое-что другое – зеленый след в ауре в районе виска. Будто кто-то провел кистью, вымазанной в зеленой краске.

– Ничего необычного не видите? – Мартин обернулся к Приузу.

Тот покачал головой.

– Чистая аура, только истощенная.

Верно, белый не смог бы увидеть след, оставленный лесной нечистью. А вот черные, если смотрели, видели наверняка. А почему не сказали – Март навскидку мог предложить сразу три варианта: не захотели из мести королю, не сказали потому, что сами были причастны, или же им велели не говорить.

– В каком лесу вы были незадолго до болезни? – спросил Мартин.

– Как вы узнали? – удивилась королева.

Король же нахмурился.

– Точно! Мы все вместе выезжали на охоту! – вскинулся Брэниган.

Ну хоть что-то хорошее. Март испытал облегчение.

– Покажешь место?

– Если нужно, конечно.

– Может быть, кто-то мне объяснит, что происходит? – не выдержав, рявкнул король. – Приуз, вы поняли, о чем речь?

К лицу зама главы Гильдии магов прилила кровь, он жутко смутился, тем не менее взгляд не опустил.

– Я полагаю, имело место воздействие лесной нежити. К сожалению, я не знаток нюансов.

– За что? – Король нахмурился еще больше, перевел требовательный взгляд на Мартина и повторил, словно вбивая гвозди: – За. Что.

На самом деле это могло произойти по банальной случайности: сломала королева по неосторожности куст священного дерева, сходила в туалет не на тот цветок – нечисть порой крайне щепетильна и мстительна. А могло случиться и по просьбе, приказу, подкупу кого-то со стороны.

Март не слишком верил в случайность из-за того, что все как один черные не увидели зеленых вкраплений в ауре пострадавшей.

– Я выясню, – пообещал Мартин. – Больше ничем помочь не могу.

– Как не можете? – У короля даже голос охрип от изумления.

Казалось бы, это был момент, которого черные маги ждали всю жизнь: ткнуть короля носом в последствия принятого им когда-то решения. Однако Март испытывал что угодно, только не радость.

– Белый маг не видит того, что нужно убрать из ауры, – объяснил он присутствующим. – Черный видит, но не может воздействовать – серьга отреагирует, потому что это будет расценено артефактом как влияние на человека без дара. – Действительно, серьга позволяла применять дар лишь к тем людям, в которых уже имелось что-то темное: проклятие или подселенец. Как случилось с Геленой, белым магом на улице, с Брэниганом. В королеве не было ничего черного. Только зеленый, считающийся в классической классификации цветом жизни и, по иронии судьбы, чуть не ставший ее смертью. – Или вы велите снять с меня серьгу, чтобы я попробовал? – Март все же не смог отказать себе в удовольствии и смолчать.

Губы короля побелели от гнева.

Официально не было известно ни одного случая извлечения серьги. Теоретически команда белых могла справиться с задачей, но лишь теоретически – на практике этого никто не проверял. И вряд ли король стал бы рисковать единственным, кто мог спасти его жену.

– Она не умрет, – сжалился Мартин над побледневшим королем.

– Объясняй! – от отчаяния король перешел на «ты».

Вот он, человек, погубивший его семью, тот, кому Март мечтал отомстить, стоит перед ним, бледнея и краснея от гнева, страха и беспомощности из-за того, что дорогое ему существо находится в одном шаге от могилы. А Мартин – единственный, кто может ее спасти. Как ни странно, подобная власть не приносила удовлетворения. Наоборот, стало противно.

– Если ваш брат сейчас же отвезет меня в тот лес, она не умрет… – спокойно ответил Март.

– Отвезу, – решительно кивнул Брэниган.

– …Остальное – профессиональная тайна, – закончил маг. – И я не стану ее раскрывать. Даже вам, – казалось, у короля вся кровь отхлынула от лица. – Поехали, – обратился Мартин к Рикхарду и направился к двери.

Никто его не остановил.

Ему выделили серую кобылку в яблоках из королевских конюшен, казавшуюся удивительно смирной после норовистого Мрака. Брэниган взял гнедого жеребца.

– Ты расскажешь, что произошло? – спросил брат короля, одним движением опытного наездника взлетев в седло.

Март покачал головой.

– Позже. Долго ехать?

– Часа два.

– Тогда нам следует поторопиться. В темноте я в лес не полезу.

Если при въезде на территорию дворца их опрашивали и осматривали, то выпустили, не задав ни единого вопроса.

– Жди здесь. – Мартин спешился у самой кромки леса. – В чащу – ни на шаг, если не хочешь повторить участь королевы.

Брэниган открыл было рот, чтобы возразить, но захлопнул его, наткнувшись на взгляд мага.

– Хорошо, – согласился нехотя.

– Нож есть? – Спутник несколько удивился, но больше не стал ничего спрашивать; молча отстегнул ножны от пояса и протянул магу.

Март благодарно кивнул и вручил ему поводья от своей лошадки.

В лес маг отправился в одиночестве.

Лес шумел – листвой на ветру и птичьими голосами. Лес жил – и следил за незваным гостем.

Мартин не спеша шел в самую чащу, до предела обострив свое восприятие. На него смотрели невидимые глаза – сверху, снизу из травы, с ветвей деревьев слева и справа, – но не препятствовали, напряженно ждали.