— Точно. Это яблоко раздора у них с Лебедевым. У тогоплемянник — гвоздь в заднице, постоянно готовит какие-то акции — тотребует разрешить однополые свадьбы, то устраивает шествие голых людей,декларирующих свободу всего и всех от всего и от всех. Сачков давно хотел егоили в психушку сунуть, или выжить из города. Но Лебедев ни в какую. ТеперьКондрат Миронович затаился. Но я уверен: при первой же возможности он с нимразделается.

— Племянника на днях убили, — сообщилКудесников.

— Вон оно что! И ты думаешь, что Сачков мог отдатьраспоряжение?…

— Это я как раз у тебя спрашиваю: мог или не мог?Гипотетически. Не будем никого обвинять, не имея на руках фактов.

— Не будем, — согласился Климович и добавил,отхлебнув остывшего чаю: — Конечно, мог, Сеня! Тот самый типаж, которыйопаснее всех остальных. Я его постоянно под колпаком держал — все боялсякакой-нибудь неожиданной пакости.

Когда журналист удалился, обогащенный некоторой суммойденег, Кудесников оттолкнулся каблуками от пола, и его стул повернулся всторону Траскевича. Тот потрясенно молчал.

— Не можете поверить в существование грязных людей игрязных технологий?

Тот моргнул и откликнулся:

— Не могу поверить, что человек из городскойадминистрации способен отдавать приказы… об убийстве!

— Ну… Бумажек он не подписывал, — пожал плечамиКудесников. — Однако у нас есть шанс прищемить ему хвост. Для негоуже готова западня. Сегодня вечером… Вы в курсе, что сегодня в Аркадьевепраздник? Факельное шествие, фейерверк, большой вечер для сливок города. Я тожесреди сливок. У меня есть знакомая, Марьяна, так она на короткой ноге сзаместителем мэра Лебедевым. Мы с ней сделаем так, чтобы тот воочию убедился втом, что Сачков — преступник.

— Но как?

— Вынудим его совершить еще одно преступление, теперьуже собственноручно. Я буду блефовать. Скажу, что знаю, кто отдал приказприкончить Диму Гречишникова, племянника Лебедева, и еще двух человек. Все онибыли медиумами, как и ваша Ксения. Сачков считал этих людей плесенью на телеродного города. И быстренько продезинфицировал социальную болячку. Я объяснюему, что вел расследование по делу об убийстве одного из этих медиумов ираскопал кое-какие факты.

— Да ведь Сачков может вам не поверить!

— Мне?! Вы просто не видели меня в деле. Я так умеюраззадорить оппонента, что он готов меня укокошить через пять минут посленачала диспута.

Тут на столе Кудесникова зазвонил городской телефон, и он,раззадоренный собственным красноречием, неосторожно снял трубку.

— Арсений! — донесся до него трагическийженский стон. Словно хозяйка голоса лежала, придавленная тяжким камнем, на днеозера и взывала оттуда к принцу, который должен освободитьее. — Арсений, тебе нужно спрятаться!

— Алиса? — повысил голоссыщик. — Ты откуда? Что случилась?

— Мой муж… Он нашел наши фотографии!… Ну, те,откровенные, помнишь? У него второй припадок бешенства! Он сказал, что скормиттебя своим рыбам.

— А что там у вас за рыбы? — опасливо уточнилКудесников и тут же воскликнул: — Фу, Алиса, какая чушь! Я сумеюсправиться с твоим благоверным. Успокойся и подумай о себе, дорогая.

Он повесил трубку и решил, что пистолет нужно взять с собойобязательно. Если Маврушкин припрется сюда, будет большой бэмс.

— Лиза! — крикнул он. — У тебя ссегодняшнего дня выходные. Сколько подряд их будет, я сообщу дополнительно.Собирай манатки и уходи! — Повернулся к Траскевичу и сообщил:— Нужно торопиться, здесь становится опасно.

— А вы сейчас куда? — спросил тот.

— В Аркадьев, на бал! Там все и случится.

— А Ксения?

— А что Ксения? Лужина сидит в гостинице, насколько я понимаю.Или катается л о городу на автобусе. Зачем, кстати, она все время катается, умане приложу. Нужно будет обязательно у нее спросить при случае.

— Возьмите меня с собой, — потребовалТраскевич наглым тоном. — Я могу вам пригодиться.

— Ну, да. Будете лезть ко мне со всякими глупымипредложениями, мешать к сбивать с толку. Вы спите и видите, чтобы я устроил вамсвидание или еще что-нибудь. Увольте, только не сегодня,

— Тогда я поеду сам!

— Скатертью дорога.

В этот момент снова зазвонил телефон, и Кудесников рявкнул втрубку:

— Да!

И тут же услышал голос своей клиентки Виктории Сливки. Онабыла в истерике.

— Этот ваш Малахов! — рыдалаона. — Монстр какой-то! Он поймал меня и теперь говорит ужасные вещи.Будто я следила за Романом и… и… и пырнула его ножом!

— Так и говорит? — с весёлым удивлениемспросил Кудесников. — Действительно, монстр.

— Я должна все вам рассказать! Облегчить душу! Малаховуя ничего не скажу! Только вы сможете меня понять!

— Ну почему же только я? — пошел на попятныйАрсений. — Впрочем, вы мне все обязательно расскажете, только несегодня.

— Нет, именно сегодня!

— Но я уезжаю в Аркадьев, прямо сейчас.

— Значит, я приеду к вам туда и во всем признаюсь!

— Не на… — начал было Арсений, но Сливка ужебросила трубку.

«Отлично, — подумал он. — Именносегодня, когда все должно разрешиться, в город, как тараканы, сбегутся все моизнакомые!»

Он беспардонно вытолкал Траскевича за дверь, поцеловал Лизув щеку целомудренным поцелуем, схватил кота под мышку и помчался к машине.Прежде чем завести мотор, глубоко вздохнул к позвонил Марьяне.

— Вы где? — сразу же спросила она. Никакихобвинительных интонаций, одна только тревога.

— Выезжаю.

— Из Москвы?! Но вы не успеете!

— Я обязательно успею, Марьяночка, я же обещал. Ачастные детективы держат слово.

— Я уже в курсе. Не верю, будто вы звоните только длятого, чтобы меня успокоить. Что вам нужно?

— Э-э-э… Поддержка Сегодня во время бала я разоблачуубийцу. Но мне требуется помощь властей. Подумайте сами — не могу же я сампроизвести арест! У меня нет таких полномочий.

— А я тут при чем? — удивилась Марьяна.Узнав, что Кудесников еще в Москве, она заметно помрачнела.

— Попросите Лебедева «усилить» меня парочкой ментовместного розлива. Не такое уж и большое одолжение, если учесть, что мы раскроемубийство его племянника.

— Да, он мне говорил, что его племянника… Подождите, вызнаете, кто убийца?

— Вот именно.

— Хорошо, я попробую.

Через полчаса Колесникову перезвонили «от КонстантинаНиколаевича», и он объяснил, что нужно делать. И одновременно подумал проМарья-ну: «Да, крепко она взяла за жабры своего бывшего женишка. Против женскихчар даже колдовские ничего не стоят».