Арсений взял кота под мышку и помчался к входу. Теперь ужвсе равно — главный или не главный. Не убивать же Маврушкина, в самомделе, когда у него гораздо более важная миссия срывается.

— Больше никогда! — пообещал он Мерсу,задыхаясь от быстрого бега. — Слышишь, никогда не буду путать работуи удовольствия!

На ступеньки высокого мраморного крыльца с колоннами ужевысыпали люди. Маврушкин сильно отстал, но все равно продолжал преследование,огибая автомобили, стоявшие у него на пути с ловкостью тореро.

— За мной гонится псих! — закричалАрсений. — Держите его, держите!

— Он форменный псих! — кричала сзади АлисаМаврушкина. — Я знаю, я его жена,

Маврушкина принялись ловить и поймали-таки и даже заломилируки. Кудесникову оставалось несколько метров до крыльца, когда прямо на негонепонятно откуда бросилось маленькое крепкое тело, оказавшееся на поверкуВикторией Сливкой. — Тело было традиционно зареванным.

— Арсений! — воскликнула вдова, схватив егоза грудки. Вернее, за то, что от них осталось последраки. — Арсеничка, дорогой! Я виновата! Я такая сволочь! Яподозревала вас!

— Меня?! — Кудесников так удивился, что дажезабыл об опасности, подстерегавшей его сзади.

Она бросилась ему на грудь и принялась сотрясаться. Мерсспрыгнул на землю и натянул цепочку. Такие женщины ему не нравились.

— Моя подруга сказала… — сквозь всхлипыповествовала вдова, — что вы можете сговориться с Романом. Из мужскойсолидарности, понимаете? Он заплатит вам, и вы скажете мне, что все, мол,нормально, измены нет. И я стала следить за вами. Я ждала ночью у дома тойофициантки… И я видела, что к ней приходил один шофер… Из тех, что в кафесидели… А потом, потом… Я думала, вдруг шофер уйдет, и тогда уж Фомина очередьнастанет…

А потом, потом… Шофер и официантка поссорились, оннабросился на нее, стал душить… Она так кричала… А потом, потом… Он швырнул еена пол, и убежал. Он убил ее! Я все видела своими глазами!

— Выходит, вы свидетельубийства, — констатировал Кудесников, отстраняясь. Остатки костюматеперь были измазаны тушью, помадой и слюнями. — Так вам, значит, неко мне, а в милицию.

— Нет, Арсений, я пойду туда только с в??ми!

— Вы все еще моя клиентка? — быстро уточнилон.

— Да, да!

— Тогда позвольте мне сначала все-таки поймать убийцувашего мужа.

Она открыла рот, чтобы возразить, но он отцепил ее от себя ипохромал дальше. Именно в этот миг из общей кучи-малы, бурлившей позади,вырвался Маврушкин и прыгнул животом вперед, вытянув вперед обе руки. Емуудалось схватить Арсения за ногу. Тот брыкнулся, но ревнивец держал крепко.

— Да что вы стоите?! — закричалаСливка. — Чего глазеете? Помогите человеку! У вас же вот, собакиесть!

И она отвязала от низкого заборчика возле крыльца чернуюсобаку, которая уже давно стояла, вытянувшись в струнку и глазея на Мерседеса.

— Ату его! Ату! — крикнула вдова иподтолкнула собаку двумя руками.

С громким лаем та сорвалась с места и кинулась за котом.Мерс мгновенно оценил ситуацию и, как истинный стратег, решил не защищаться, аспасаться бегством. Он так сильно дернул Кудесникова за цепочку, что тот мигомвырвался из цепких рук Маврушкина, и вдвоем с домашним любимцем они помчалисьпо ступенькам прямо в банкетный зал.

Сказать по правде, охранники честно пытались их задержать, ибудь Арсений один, задержали бы непременно. Но огромное животное, похожее не тона кота, не то на дикобраза, с разноцветной шерстью, клоками торчавшей в разныестороны, увесистое и дикое, отвлекало их внимание. Опять же разъяренная собака,с которой, как известно, шутки плохи. Бросишься на бегущего мужика, а собака— на тебя.

Банкетный зал сиял огнями, словно большой корабль, плывущийпо морю в ночной темноте. Здесь было столько нарядных людей и стоял такойгвалт, что немедленно хотелось громко шикнуть, чтобы они все заткнулись. Покрайней мере, Марьяне хотелось. Она стояла возле стола с напитками,. держа вруке бокал шампанского, с деревянной улыбкой на лице, совершенно несчастная.Рядом высился Костя, напряженно поглядывавший на вход.

— Где же твой кавалер? — то и дело спрашивалон. — Может быть, он вообще не приедет? Наверное, у него дела. Ты жезнаешь, Марьяна, у мужчин всегда на первом месте работа, а потом уже женщины.Впрочем, я совсем другой, когда влюблен. У вас хорошие отношения? Или вы ужедавно вместе?

— Ему не нужно работать, — отвечала Марьяна,кусая губы. — Он… Он граф! И он меня безумно любит!

Ее заявления выглядели абсолютно беспомощными, и от этого наглаза наворачивались слезы. Ситуация приобрела особую остроту потому, что позалу кругами прогуливалась законная супруга Лебедева, вся увешаннаябриллиантами. Она двигалась, драгоценности переливались и сверкали, и казалось,что бриллиантовые капли сыплются на пол.

Марьяна старалась на нее не смотреть, но взглядом то и делонатыкалась на тощую фигуру. Жанна вела себя независимо, однако с мужемдержалась настороженно. Видно было, что она его слегка побаивается. Да уж, стех пор, как они поженились, Костя набрал силу! Друг с другом Лебедев женщин незнакомил, догадался, слава богу.

В тот момент, когда Марьяна окончательно уверилась в том,что Кудесников не придет, он возник в дверях. Это было триумфальное появление!Он был такой чумазый и изодранный, что оторопь брала. И он не просто вошел, онвбежал! Впереди него, пристегнутый цепочкой, нёсся огромный зверь неизвестнойпороды — не то кот, не то медведь с хвостом.

— Разойдись! — закричал Кудесников зычнымголосом, и разряженные гости расступились перед ним, как море перед дядькойЧерномором и его богатырями.

Вслед за ними в зал с диким лаем ворвалась чёрная собачища,за ней — охрана, за охраной — Виктория Сливка, орущая, как индеец,потом матерящийся Маврушкин и «гавайка», а в заключение — АлисаМаврушкина, вопящая: «Прости меня, Арсений, родной! Я так тебя любила!»

Счастливец, удостоенный публичного признания в любви, ни насекунду не сбавляя темпа, помчался к мраморной лестнице, ведущей на второйэтаж. Зверь тянул его вперед, как загарпуненный кит обалдевшего китобоя. Напути ему попался длинный стол, заставленный хрусталем, весь розово-черный отделикатесов. Собака почти догнала его и попыталась куснуть. Мерс взвился ипромчался по столу, как шерстяной смерч, опрокидывая вазы и наступая вменажницы. Маскировочная сетка частью сползла на хвост, и издали казалось, чтосо зверя слезает шкура.

Кудесников, который бежал рядом со столом, выглядел точнокак кинолог, обучающий собачку брать препятствия. Цепочку из рук он не выпускал,опасаясь, что Мерс, гонимый собакой, забьется в какую-нибудь дыру и погибнет,лишенный помощи хозяина.

Взлетев на второй этаж, Арсений ударился грудью в первую жедверь, втащил Мерса внутрь и захлопнул створки прямо у собаки перед носом.Закрылся на щеколду и попытался отдышаться. Воздух в легкие уже почти непоступал, потому что они раздулись от натуги, и ему казалось, что внутри у негодва тугих волейбольных мяча.