Сама Шарлей тоже не звонила Куп. Очевидно, она была слишкомзанята, рассказывая свою историю корреспондентам, однако спустя две недели — вконце первой декады мая, когда Шарлей была примерно на третьем месяце, —Куп о ней все-таки услышал. С ним связался ее адвокат. Шарлей требовала, чтобыон содержал ее на протяжении всего срока беременности. Кроме этого, она готовабыла начать переговоры относительно размеров алиментов на ребенка и содержаниядля себя.

— Речь идет о вознаграждении, которое согласноположению о гражданском браке выплачивается женщине с ребенком, если официальноне зарегистрированная пара распалась, — уточнил адвокат, когда Куп поинтересовался,с какой стати он должен содержать еще и Шарлей.

— О каком гражданском браке может идти речь, если мы ивстречались-то меньше трех недель?! — возмущался Куп, обсуждая положениесо своим адвокатом. — Это была заурядная постельная интрижка!

— Все дело в ребенке, — уточнил адвокат. —Закон защищает матерей — любых матерей, поэтому мисс Шарлей вправе выдвигатьподобные требования.

Но еще больше возмутило Купа требование содержать Шарлей дорождения ребенка. По словам ее адвоката, она настолько тяжело переносилабеременность, что совершенно не могла работать.

— Ну, работать языком она, черт возьми, может! Иначеоткуда бы взялись все эти интервью в газетах?! Это не женщина, а какое-точудовище! — так сказал Куп своему адвокату.

— Молитесь, чтобы ребенок оказался не от вас, мистерУинслоу. Иначе вы окажетесь в очень непростой ситуации, — ответил тот.

— Неужели нельзя ничего сделать? — заволновалсяКуп.

— Мы попытаемся, — сказал адвокат. — И вот счего, по моему глубокому убеждению, следует начать. Вам придется выплачиватьмисс Шарлей содержание в период беременности, однако мы будем настаивать, чтобыв обмен на это она приняла на себя обязательство пройти в установленные срокиполное генетическое исследование плода, включая тест ДНК. Кстати, мистер Уинслоу,каковы шансы, что ребенок действительно ваш?

— Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят, — ответилКуп. — Ребенок с равным успехом может быть и от меня, и от кого-тодругого. Как правило, я предохраняюсь, но один раз презерватив порвался… — Онпожал плечами. — Все зависит от того, насколько судьба будет ко мнеблагосклонна. Интересно, на меня уже принимают ставки в Вегасе или нет?

— Я узнаю это для вас, — адвокат мрачноусмехнулся. — Не хотелось бы быть грубым, но… как говорил один мой старыйклиент, ты трахаешь кого-то десять минут, а потом этот кто-то всю жизнь трахаеттебя. Надеюсь, мистер Уинслоу, впредь вы будете благоразумнее. Кстати, нацеремонии вручения «Оскара» вы были с очень красивой женщиной.

— Алекс и умница, — с гордостью ответилКуп. — Она — детский врач.

— Что ж, хорошо, что ваша Алекс — незолотоискательница, как мисс Шарлей. Впрочем, одно другому не мешает. Будущаямамаша, кстати, тоже очень недурна собой; в ней, кажется, есть примесьазиатской крови?.. Это может сыграть свою роль на суде, знаете —политкорректность и всякое такое… К сожалению, то, что вместо сердца у неекассовый аппарат, знаем только мы с вами. Надеюсь, удовольствие, которое выполучили, стоит тех денег, что вам предстоит на нее истратить.

— Честно говоря, я ее почти не помню, — призналсяКуп и тут же поспешил защитить Алекс:

— Что касается моей вчерашней спутницы, то я абсолютноуверен, что она никакая не золотоискательница. Ее родители — весьмасостоятельные люди, так что от меня ей ничего не нужно. Это совершенно невозможно!

— Вот как? — прищурился адвокат. — Кто жеони?

— Отец Алекс Артур Мэдисон, — объявил Куп, иадвокат, не сдержавшись, присвистнул:

— Интересно! А он вам еще не звонил?

— Почему он должен мне звонить?

— Чтобы задать вопросы по поводу всей этой истории сребенком.

— А при чем тут Артур Мэдисон?

— Я уверен, он сам вам все скажет, когда позвонит.Кстати, ему известно, что вы встречаетесь с его дочерью?

— Понятия не имею, — искренне ответил Куп. —Алекс, во всяком случае, ему не говорила — в последнее время они редко видятся.

— Ну, теперь-то о вашем романе известно всем, —усмехнулся адвокат. — Ваши фотографии появились чуть ли не во всех газетахстраны.

— Могло быть и хуже, — философски заметил Куп, апро себя подумал, что хуже, пожалуй, некуда. История Шарлей тоже была буквальново всех малоформатках.

Еще неделю спустя в желтой прессе появилось упоминание и обАлекс. В целом бульварные листки пережевывали все те же новости, только теперьрядом с фотографиями Купа и Шарлей они публиковали снимки «загадочной миссМэдисон», сделанные во время все той же церемонии вручения «Оскара». На нихАлекс выглядела как молодая королева, что не помешало репортерам снабдить своистатьи совершенно убийственными заголовками. Обстановка накалялась, и Купкаждый день ждал, что ему позвонит Артур Мэдисон и потребует объяснений. СамКуп вовсе не считал, будто он каким-то образом скомпрометировал Алекс, но ееотец мог придерживаться другого мнения.

Впрочем, дошли ли новости до отца Алекс или нет, оставалосьпока неизвестным, зато жильцы Купа были полностью в курсе событий. Марк,регулярно бывавший в ближайшем супермаркете, чуть не каждый день приносилоттуда кипу малоформатных газет. Сам он не особенно верил в разоблачения«бездарных борзописцев», как он называл всех, кто сотрудничал с такими издания,однако ему казалось, что сенсационное «чтиво» может немного развлечь Джимми,который находился в постоянном унынии. Алекс Марку по-прежнему нравилась, и онискренне сочувствовал ей и осуждал Купа, из-за которого ее имя теперь трепали всвязи с громким скандалом. Что же касалось детей Марка, то после телевизионнойтрансляции церемонии «Оскара» они просто влюбились в Алекс, с которой много развстречались у бассейна и успели подружиться. Помня о строгом предупрежденииотца, который велел им ни в коем случае не досаждать Купу, они ни за что бы неприблизились к ней, но Алекс заговорила с ними первая. Впрочем, о том, что онарегулярно общается с Джессикой и Джейсоном, Алекс ничего Купу не сказала. Оназнала, как он относится к детям, к тому же сейчас у него и так хватало проблем.

Кроме адвоката Шарлей, Купу звонил и Эйб Бронстайн.

Он был весьма озабочен тем, что Купу придется выплачиватьШарлей какие-то деньги.

— Ты не можешь этого сделать, Куп, — сказалЭйб. — В последнее время ты слишком много тратил, хотя на счете у тебя ужедавно круглый ноль. Если ты хоть раз не заплатишь ей вовремя, ее адвокаты живоупрячут тебя за решетку, и тогда даже я ничего не смогу для тебя сделать. Таковзакон, Куп, и, поверь мне на слово, Шарлей не станет колебаться.

— Спасибо за хорошие новости, — мрачно усмехнулсяКуп.

Он знал, что тратит на Алекс, у которой были очень скромныепотребности, куда меньше, чем на любую из своих прежних подружек, однако, пословам Эйба, его текущие расходы все же были непомерными по его нынешнемуфинансовому состоянию. «Ты висишь буквально на волоске, — не раз говорилон. — Пока еще висишь, но случись что-то непредвиденное — и тебе конец!»