— Просто не знаю, сумею ли я вырваться. Боюсь, в этотдень мне придется работать.

— А ты не можешь изменить свое расписание? Неужелиникто из твоих коллег не выручит тебя? — с надеждой спросил Куп, которыйуже хорошо знал, что приходится проделывать Алекс со своим расписанием.

— Я попробую, — ответила она. — Хотя я такчасто злоупотребляла добротой моих товарищей в последнее время, что мне ужестыдно их просить.

— Постарайся, — попросил Куп. — Это жепотрясающе интересное событие.

Купу очень хотелось, чтобы Алекс была с ним на церемонии.Куп был уверен, что, если его увидят вместе с Алекс, он только выиграет в ееобществе. Респектабельность — вот что ему было нужно, чтобы противостоятьгрязным сплетням, которые распространяла о нем Шарлей. Впрочем, объяснять этосамой Алекс Куп не стал, резонно рассудив, что ей совсем не обязательно знатьвсе его тайные мысли.

В эту ночь Алекс снова осталась с Купом в «Версале».

Прежде она делала это не очень охотно, но Куп чувствовалсебя весьма неуютно в ее крошечной квартирке, которая к тому же тщетнонуждалась в заботливой хозяйской руке.

«Это не дом, а большая бельевая корзина», — говорилапро нее Алекс, и Куп был с ней согласен. Алекс очень нравилось в «Версале». Онас удовольствием купалась по вечерам в бассейне, болтала с детьми Марка, гулялав саду. Казалось, в самой атмосфере здесь было нечто умиротворяющее, и Алексотдыхала здесь не только телом, но и душой. Теперь ей было понятно и то, почемуКуп так любит свой дом и так боится его потерять.

Через два дня Алекс снова приехала в «Версаль». Прямо спорога она объявила Купу, что ей удалось договориться с коллегами и что в деньвручения призов Американской киноакадемии она будет свободна. Но не успела онапроизнести эти слова, как ее лицо вытянулось, а в глазах промелькнуло что-тоочень похожее на панику. Куп заметил это и встревожился, и Алекс, хоть и несразу, призналась, что ей совершенно нечего надеть. У нее было только одновечернее платье — то самое, в котором она была на приеме у Шварцев, но дляцеремонии вручения «Оскара» оно не годилось. Туда нужно было надевать что-тоособенное, тем более, добавила Алекс, что она будет не с кем-нибудь, а с самимКупером Уинслоу. Но у нее совсем не было времени, чтобы ездить по магазинам иискать что-нибудь подходящее к случаю, и она не знала, как быть.

— Вот не думала, что когда-нибудь мне придется решатьподобные проблемы, — рассмеялась Алекс, крепче прижимаясь к нему, и Куппо-хозяйски обнял ее за плечи.

— Не волнуйся! Это задача решаемая, — попыталсяуспокоить он Алекс.

— Но я действительно не знаю, что делать! — вотчаянии воскликнула Алекс, бросая на него растерянный взгляд. — Ведьплатье, какое мне нужно, не займешь у подруги, да ни у кого из моих коллегпросто нет ничего подобного!

— Предоставь это мне! — уверенно сказалКуп. — И ни о чем не беспокойся. Я обо всем позабочусь.

Он действительно разбирался в таких делах намного лучшеАлекс. На протяжении всей жизни он часто покупал своим подружкам вечерниетуалеты и украшения и никогда не жалел на это денег. В результате Куп накопилбогатый опыт, который в сочетании с отменным вкусом сделал его настоящим экспертомпо части женских туалетов.

— Учти, я не собираюсь принимать от тебяподарки, — строго предупредила Алекс. Она не желала пользоваться щедростьюКупа, кроме того, в отличие от женщин, с которыми Куп встречался до нее, Алексбыла в состоянии самостоятельно оплатить любую понравившуюся ей вещь, будь товечернее платье от парижских кутюрье или бриллиантовое колье. Но забота Купа еетронула.

В эту ночь Алекс приснилось, что она в роскошном беломплатье танцует на балу во дворце. Этот дворец весьма напоминал ей «Версаль», акавалер, с которым она кружилась и кружилась под звуки вальса, был как двекапли воды похож на Купа. Он был очень красив — красив и влюблен в нее.

Рядом с ним Алекс и сама почувствовала себя сказочнойкрасавицей, она была совершенно счастлива, и ей не было никакого дела до того,что какая-то незнакомая ей женщина носит его ребенка.

Две недели пролетели незаметно, и не успела Алексоглянуться, как уже наступил вечер вручения наград Американской киноакадемии. Вэтом году церемония состоялась несколько позже, чем обычно, — почти всамом конце апреля.

К этому сроку Куп, верный своему слову, купил для Алекспоистине волшебное вечернее платье от Валентине. Оно было скроено по косой изтемно-синего атласа и безупречно облегало ее великолепную фигуру. С размеромКуп тоже угадал: когда Алекс примерила платье, оказалось, что его нужно лишьнемного укоротить. В дополнение к платью Куп взял напрокат жакет из русскогособоля от Диора, а у Ван-Клифа — роскошный сапфировый гарнитур, состоявший из ожерелья,браслета и серег. При виде этого великолепия у Алекс дух захватило от восторга.

— Я чувствую себя как Золушка, которая в одночасьепревратилась в прекрасную принцессу, — сказала она, примеряя сапфиры передогромным зеркалом в затейливой позолоченной раме Куп пригласил для неепарикмахера и визажиста, которые должны были помочь Алекс приготовиться квечеру. Куп решил, что одеваться, укладывать волосы и наносить макияж ейследует в «Версале», чтобы не тратить время на переезды, к тому же в ее квартиркедля этого не было никаких условий. Насколько Куп помнил, у Алекс было толькоодно небольшое зеркало в ванной комнате.

Потом Алекс отправилась одеваться, и через три часа онапоявилась перед Купом совершенно преобразившейся.

Казалось, с помощью волшебной палочки она действительнопревратилась в сказочную принцессу. Нет, даже не в принцессу… Когда Алексмедленным шагом спускалась по широкой парадной лестнице, она была похожа накоролеву, отправляющуюся на свой первый бал.

Завидев ее, Куп просиял. Алекс выглядела и эффектно, иэлегантно, как и подобает настоящей аристократке. Алекс и сама заметила, чторечь ее стала более плавной, а жесты величавыми и неторопливыми. В этом не былоничего удивительного: когда-то Алекс получила превосходное воспитание, однако,глядя на себя в зеркало, она вдруг заметила, что очень похожа на мать, иподумала, что дело скорее не в воспитании, а в наследственности. Много летназад, когда Алекс была еще маленькой девочкой, миссис Маделейн Мэдисон тожеодевалась подобным образом, отправляясь на бал или торжественный прием, толькосапфирам она всегда предпочитала бриллианты. У нее была очень дорогая диадема,украшенная ста шестьюдесятью пятью камнями старинной огранки, — фамильнаядрагоценность, перешедшая к ней от прабабки, и Маделейн надевала ее каждый раз,когда собиралась выехать в свет. Алекс очень нравилась мамина «корона», как онаее называла, и, лишь став старше, она поняла, что холодный блеск алмазов — даеще в сочетании с темно-синим платьем, похожим на то, что было сейчас наней, — делал лицо Маделейн еще более бледным, неприступным и каким-тонеживым.