— Я был в магазине, — сообщил Марк. —Проходил мимо, дай, думаю, загляну, проведаю Джимми. Кстати, может, поужинаешьс нами? — Кивком головы он указал на объемистые пакеты с покупками,которые держал в руках, но, даже несмотря на столь веские доказательства,Джимми понял, что Марк заглянул к нему не случайно. При каждом удобном случаедруг старался вытащить его из норы, чтобы не дать Джимми слишком много думать оМаргарет. С точки зрения Марка, Джимми не следовало столько времени проводить водиночестве, предаваясь горестным воспоминаниям. От этого ему могло статьтолько хуже, и Марк уже замечал кое-какие тревожные симптомы. На улице стояла весна,погода была теплой и солнечной, но Джимми это не радовало; день ото дня онстановился все более мрачным, замкнутым, и Марк просто не знал, как его можнорасшевелить.

— Нет… То есть спасибо за приглашение, но я, пожалуй,откажусь. Я взял домой кое-какие бумаги, мне нужно их просмотреть. —Джимми смущенно пожал плечами. — Мне приходится много ездить по домам,навещать наших маленьких клиентов. На бумажную работу совсем не остаетсявремени.

Джимми выглядел бледным, измученным, и Марку стало его жаль.Он понимал, впрочем, что работа здесь ни при чем. В эти погожие весенние денькиДжимми переживал, наверное, самый трудный период в своей жизни. Самому Маркутоже пришлось нелегко, но, когда к нему приехали дети, он сразу воспрял духом.И теперь он надеялся, что в жизни друга тоже произойдет что-то такое, чтозаставит его приободриться и снова почувствовать вкус к жизни. Джимми былумным, красивым и весьма приятным парнем, и общение с ним доставляло Маркуогромное удовольствие.

Правда, в последнее время они виделись нечасто и даже ниразу не выбрались на корт, чтобы погонять мяч; Джимми много работал, а всесвободное время Марка было посвящено детям.

— Слушай, я давно хотел тебе сказать, — началМарк. — Нельзя так пренебрежительно относиться к еде. Хочешь, я будуготовить и на твою долю? Мы садимся за стол примерно через полчаса. Приходи!Обещаю тебе пиво, жареную грудинку и гамбургеры. — По совести говоря, этобыли единственные блюда, которые Марк был в состоянии приготовить. Детям этооднообразное меню успело надоесть, и он пообещал им, что купит кулинарную книгуи попытается освоить хотя бы простые блюда.

— Спасибо, Марк, но… я не приду. Не беспокойся, того,что я успеваю перехватить на работе, мне вполне хватает, — ответил Джиммитвердо. Он понимал, что Марк искренне стремится ему помочь, но не могсправиться с собой. Ему не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кемразговаривать; даже ежедневные пробежки он забросил. Джимми не ходил в кино,почти не смотрел телевизор, не читал, не готовил — словом, не делал ничеготакого, из чего складывается нормальная человеческая жизнь. И это тоже быладань памяти Маргарет. Джимми казалось, что, если он снова начнет жить обычной,полнокровной жизнью, он тем самым предаст ее.

— Ладно, в другой раз… — согласился Марк и вдругпросиял. — Кстати, ты, наверное, не в курсе последних сплетен?..

Вот, взгляни. Это касается нашего хозяина. — И онпротянул Джимми малоформатную газету, которую купил в супермаркете вместе спродуктами.

— На второй странице…

Джимми развернул газету, и его глаза удивленно расширились.

— Боже мой! — вырвалось у него.

Половину газетной полосы занимала большая фотография Купа.Рядом с ней помещался снимок поменьше. На нем была изображена длинноногая ивесьма аппетитная брюнетка с чуть раскосыми глазами. В статье подробнорассказывалось о ее коротком, но бурном романе со знаменитым актером, которыйзакончился ее беременностью.

Отцом своего будущего ребенка красотка открыто называлаКупа. Кроме этой душещипательной истории, в статье упоминались имена многихизвестных женщин, с которыми Куп встречался в разные годы.

— Н-да… — проговорил Джимми, возвращая газетуМарку. — Интересно, Алекс уже видела эту статью? Должно быть, это оченьнеприятно — встречаться с мужиком, который угодил в такую историю. Мне Алекспоказалась девушкой строгой, вряд ли она будет в восторге…

— Я не думаю, что у них это серьезно, — покачалголовой Марк. — Они вместе всего-то несколько недель, а для Купа это ужеперебор. Мистер Уинслоу меняет любовниц как перчатки — только на моей памяти онсменил троих. Готов спорить, эти девицы даже не успевают надоесть ему.

— Да уж, Куп ведет интересную жизнь, — усмехнулсяДжимми. — Представляю, как он обрадуется, когда узнает, что у него будетребенок. А представь, каково это — иметь такого отца?!

— Когда его сын — если у него родится сын — пойдет вколледж, Купу будет уже под девяносто, — быстро подсчитал Марк. —Ничего, он будет ему отцом и дедом одновременно, если, конечно, доживет…

— Доживет. Куп еще будет спать с его подружками, —возразил Джимми, усмехаясь.

С их стороны было не особенно порядочно шутить подобнымобразом; на это спровоцировал их злобный и крикливый тон газетной статьи. Насамом же деле оба чисто по-мужски сочувствовали Купу, попавшему в такуюисторию.

Как бы там ни было, новости отвлекли Джимми от грустныхмыслей, и они с Марком договорились встретиться в ближайшие выходные.

А вот Куп здорово понервничал из-за статьи. Он был оченьраздосадован, что новости просочились в прессу.

Единственным утешением, хотя и слабым, могло служить толькото, что он обо всем рассказал Алекс.

Вечером она приехала к нему, и Куп показал ей газету. НоАлекс не дала волю эмоциям. Она умела во всем, даже самом неприятном, найтиположительные стороны.

— Послушай, — сказала она, — ведь о тебеписали в желтой прессе, наверное, тысячи раз! Это такая же часть твоейпрофессии, как… как необходимость гримироваться. Если бы ты не был КуперомУинслоу, никого бы не интересовало, с кем ты спишь!

— И все равно Шарлей поступила непорядочно, когдаобратилась в газету. Это грязный трюк, рассчитанный на скандал! — Куп ужене мог сдерживаться, но Алекс оставалась спокойной.

— Чего-то подобного следовало ожидать, — сказалаона.

Ей хотелось успокоить Купа или, по крайней мере, дать емупонять, что происшедшее никак не повлияет на их отношения. Алекс была уверена:пройдет какое-то время, и все забудут и о Шарлей, и о ее ребенке, от кого бы онни был. — В конце концов, такие газетенки читают далеко не все, —добавила она. — У них известная репутация, ведь так?

Куп кивнул. Алекс избавила его от нервотрепки: ни одногоукора с ее стороны, ни слез, ни обид. Все-таки она удивительная женщина!Совершенно неожиданно для самого себя он пригласил Алекс пойти с ним нацеремонию вручения наград Американской киноакадемии.

Предложение привело Алекс в восторг. Но она тут же спросилаозабоченно:

— А когда это будет?

Куп назвал дату, и Алекс покачала головой: