– Никакой ошибки, – сказал Джулиус, завершая беседу. – ЯнТорнтон получил мое письмо и принял наше предложение. Он даже послал указания всвое шотландское поместье, чтобы его приготовили к твоему приезду.

– Ваше предложение, – закричала Элизабет, – а не мое!

– Я не буду обсуждать с тобой эти подробности, Элизабет.Дискуссия закончена.

Элизабет медленно сошла в холл и завернула за угол,намереваясь вернуться к Александре, но у нее так сильно тряслись колени, чтоона была вынуждена остановиться и опереться рукой о стену, чтобы удержаться наногах. Ян Торнтон… Пройдет сколько-то дней, и она предстанет перед ним.

От этих мыслей у нее закружилась голова, страх, ненависть иунижение душили ее. В конце концов она развернулась и пошла в маленькую гостиную,где упала на диван, уставившись пустым взглядом на кусок обоев, где когда-товисела картина Рубенса.

Ни на секунду Элизабет не поверила, что Ян Торнтон хочетжениться на ней, и не могла себе представить, что подтолкнуло его принятьнемыслимое предложение ее дяди. Она была наивной, доверчивой дурочкой в тойобласти, которая его интересовала.

Теперь, запрокинув голову и прикрыв глаза, Элизабет с трудомверила, что могла быть когда-то такой безрассудной – или беспечной, – какой онабыла на том уик-энде, где повстречала его. Она была так уверена в том, что еебудущее ясно, но тогда у нее и не было причин думать иначе.

Ей исполнилось всего одиннадцать лет, когда погибли ееродители. Это было ужасное время, но потом приехал Роберт, чтобы утешить и подбодритьее, и пообещал, что вскоре все снова будет хорошо. Роберт был на восемь летстарше Элизабет, и, хотя он был всего лишь сводным братом – по матери, от еепервого брака, – она любила его, как родного, и полагалась на него всегда и вовсем. Родители так часто оставляли ее одну, что она воспринимала их какприятных гостей, которые три-четыре раза в году прилетали домой, чтобы надаритьей подарков и снова упорхнуть, весело помахав рукой на прощание.

За исключением утраты родителей детство Элизабет былобезоблачным. У нее был легкий, солнечный характер, и все слуги в доме любили еедо безумия. Повариха готовила ей лакомства, дворецкий обучил игре в шахматы,Эрон, главный кучер, научил играть в вист, а когда она выросла – стрелять изпистолета, чтобы в случае опасности она могла защитить себя.

Но из всех «друзей» в Хэвенхёрсте больше всего времени онапроводила с Оливером, старшим садовником, который появился у них, когда ей былоодиннадцать лет. Тихий, душевный человек с ласковым взглядом, Оливер занималсяоранжереей и клумбами, нежно разговаривая со своими растениями и черенками.

– Растения нужно любить, – объяснил он, когда однажды оназастала его беседующим с поникшей фиалкой и страшно этому удивилась, – им этонужно так же, как людям. Попробуй, – предложил он, кивнув в сторону фиалки, –скажи этой хорошенькой фиалке парочку добрых слов.

Элизабет чувствовала себя довольно глупо, однако последовалаего совету, зная, что как садовнику Оливеру нет равных, – после его появления вХэвенхёрсте их сад неузнаваемо изменился. Поэтому она склонилась над фиалкой исерьезно сказала:

– Надеюсь, что скоро ты совершенно поправишься и к тебевернется прежняя красота!…..

Затем она отступила назад и стала ждать, когда пожелтевшие,увядшие листья начнут подниматься к солнцу.

– Я дал ей немного лекарства, которое готовлю сам, – сказалОливер, заботливо переставляя горшок с цветком на лавку, где находилисьпациенты, требующие особого ухода. – Приходи через несколько дней, и тыувидишь, как старательно она будет показывать тебе, что поправляется.

Позже Элизабет узнала, что Оливер ко всем цветам обращаетсятолько в женском роде, а ко всем другим растениям – в мужском.

На следующий день Элизабет снова отправилась в оранжерею, нофиалка была такой же поникшей, как вчера. Пять дней спустя она совершенно забылао ней и зашла в оранжерею просто для того, чтобы угостить Оливера пирожными.

– Ваша маленькая подружка уже заждалась вас, мисс, – сказалон ей.

Элизабет подошла к столу с больными растениями и отыскалатам фиалку. Ее нежные цветы крепко стояли на маленьких хрупких стебельках,зеленые листики тоже воспряли духом, расправились и оживились.

– Оливер! – радостно воскликнула она. – Как тебе удалось сделатьэто?

– Ваша доброта и отчасти мои лекарства, вот что вернуло ее кжизни, – сказал он и, то ли оттого, что в глазах Элизабет он прочитал искреннийинтерес, а может быть, просто потому, что хотел отвлечь недавно осиротевшуюдевочку от горестей, повел ее по оранжерее, называя растения и рассказывая,какие из них он собирается скрестить, чтобы получить новые сорта. Под конец онспросил, не хочется ли ей завести свой собственный садик, и, когда Элизабетсогласно кивнула, они стали решать, какие цветы ей надо будет посадить, ивыбрали рассаду.

Этот день положил начало любви Элизабет ко всему, что растетиз земли. Работая бок о бок с Оливером, в фартуке, чтобы не запачкать платье,она узнала от него все о его «лекарствах» и мульчировании, научилась сама прививатьрастения.

А когда Оливер научил ее всему, что знал, Элизабет смоглакое-чему научить и его, так как имела перед ним явное преимущество – она умелачитать и могла пользоваться библиотекой, которая была гордостью ее отца. Онисидели рядышком на садовой скамейке до тех пор, пока не становилось настолькотемно, что было невозможно различить строк, и Элизабет читала ему о старых исовременных методах выращивания сильных и стойких растений. Через пять лет«маленький садик» Элизабет включал в себя почти все главные клумбы. Где бы онани появлялась со своей лопаткой, цветы, казалось, начинали тут же буйно цвестивокруг нее. «Они знают, что ты любишь их, – сказал ей однажды Оливер, когда онаприсела у яркой, веселой клумбы с анютиными глазками, и на лице его засветиласьстоль редкая для него улыбка, – они знают об этом и показывают, что тоже любяттебя, стараясь цвести как можно лучше».

Когда здоровье Оливера пошатнулось и ему пришлось переехатьв места с более теплым климатом, Элизабет очень скучала по нему и уделяласвоему саду еще больше времени, чем раньше. Теперь она смогла дать полную волюсвоей фантазии, выдумывая различные преобразования в садовом хозяйстве иприводя их в исполнение. Она привлекла к работе конюхов и лакеев, чтобы ониразбили новые клумбы, которые тянулись теперь вдоль всей веранды с заднейстороны дома.

Помимо занятий с цветами и приятной компании слуг, Элизабетполучала огромную радость от дружбы с Александрой Лоуренс. Алекс была ееближайшей соседкой подходящего возраста, и, хотя она была немного старше, обеполучали одинаковое удовольствие, когда лежали ночью в кровати и, взрываясьнервным смехом, рассказывали леденящие кровь истории о привидениях, или когдасидели в большом шалаше Элизабет и поверяли друг другу свои девичьи тайны изаветные мечты.