Элизабет наклонилась вперед и уже было открыла рот, чтобыспросить о вещах, которые так много значили для нее, но гордость помешала ейзадать эти вопросы.

– О… да ничего в особенности, – солгала она. «Я хочу знать,являюсь ли я предметом насмешек или осуждения моих подруг, или – что еще хуже –их жалости, – подумала Элизабет. – Я хочу знать, распространились ли слухи омоей бедности. Но больше всего я хочу знать, почему никто из них ни разу непотрудился навестить меня или хотя бы прислать записку».

Полтора года назад, когда состоялся ее первый выход в свет,Элизабет имела сокрушительный успех, и количество предложений руки и сердца,которые она получила, исчислялось рекордными цифрами. И вот сейчас, вдевятнадцать лет, она оказалась отторгнутой от того же самого общества, котороекогда-то обласкивало и восхвалило ее и даже старалось ей подражать. Элизабетнарушила их правила и стала центральной фигурой скандала, слух о которомраспространился в свете, как пожар.

Глядя на Александру с чувством неловкости, Элизабетспрашивала себя, знают ли в свете всю историю целиком или только о самомскандале и говорят ли еще об этом или наконец предали инцидент забвению. Алексотправилась в продолжительное путешествие как раз перед тем, как этомуслучиться, и Элизабет гадала, успела она услышать об этом после возвращения илинет.

Эти вопросы стучали у нее в мозгу, но задавать их былослишком рискованно. Ее удерживали от этого две причины: во-первых, Элизабетбоялась, что, услышав ответы, Алекс расплачется, а она сама не собираласьплакать. А во-вторых, чтобы задать Алекс вопросы, ответы на которые ей такхотелось получить, нужно было сначала рассказать подруге обо всем, чтослучилось. А простая правда заключалась в том, что Элизабет чувствовала себяслишком одиноко и сиротливо, чтобы так рисковать, – кто знает, может, узнав обовсем, и Алекс откажется от нее.

– Так что же конкретно тебе хотелось бы узнать? – повторилаЭлизабет все с той же жизнерадостной, не ведающей улыбкой, которую она наделасебе на лицо, улыбкой, за которой прятала от своей гордой подруги печаль исострадание.

– Все! – мгновенно ответила Алекс.

– Ну тогда, – сказала Алекс, мысленно выталкивая из комнатыоблако невысказанных вопросов Элизабет, – лорд Дазенберри только что обручилсяс Сесилией Лакруа!

– Как хорошо, – ответила Элизабет, тихо и ласковоулыбнувшись, в голосе ее звучала искренняя радость. – Он очень богат и изпрекрасной семьи.

– Он неисправимый волокита и заведет себе любовницу не позжечем через месяц после того, как произнесет в церкви клятву Верности, –высказалась Алекс со свойственной ей прямотой, которая всегда шокировала иодновременно привлекала Элизабет.

– Надеюсь, что ты ошибаешься.

– Я не ошибаюсь. Но если ты так думаешь, может быть,заключим пари? – предложила Алекс, так обрадовавшись, что в глазах подругиснова заискрился смех, что не подумала о том, как бестактно ее предложение. –Скажем, фунтов на тридцать?

Внезапно Элизабет почувствовала, что больше не можетвыносить этой неизвестности. Ей надо было знать, привела к ней Алекс верностьих дружбе, или она оказалась здесь, ошибочно полагая, что Элизабет все ещесамая популярная женщина в Лондоне. Встретившись взглядом с голубыми глазамиАлекс, Элизабет произнесла со спокойным достоинством:

– У меня нет тридцати фунтов, Алекс. Алекс ответила ей такимже прямым взглядом, сморгнув навернувшиеся слезы жалости.

– Я знаю.

Элизабет научилась встречать невзгоды с высоко поднятойголовой, загнав страх поглубже. Но теперь, столкнувшись с добротой ипреданностью подруги, она чуть не расплакалась столь ненавистными ей слезами,которых никто не смог из нее выжать даже в то время, когда разразилась трагедия.Сдавившие горло слезы мешали ей говорить, и Элизабет с трудом пробормотала:

– Спасибо.

– Тебе не за что меня благодарить. Мне пересказали всю этугрязную историю, и я не верю ни единому слову! Больше того, я хочу, чтобы тыприехала в Лондон на время сезона и пожила у нас. – Наклонившись вперед, Алексвзяла ее за руку. – Ради твоей же собственной гордости ты должна поставить ихвсех на место. Я помогу тебе. Даже больше: я уговорю мать моего мужавоспользоваться для тебя своим влиянием. Верь мне, – закончила Алекс с любящейулыбкой, – никто не посмеет пройти мимо тебя, не раскланявшись, если за тобойбудет стоять сама вдовствующая герцогиня Хостон.

– Пожалуйста, Алекс, перестань. Ты сама не знаешь, чтоговоришь. Даже если бы я захотела, а я этого не хочу, она никогда на это несогласится. Я не знаю ее, но уверена, что она знает обо мне все. Я имею в видуто, что обо мне говорят. Алекс не смутили ее возражения.

– Ты права только в одном – она действительно слышала этисплетни. Но после того, как я поговорила с ней, она захотела встретиться стобой и составить собственное мнение. Она полюбит тебя гак же, как и я. А еслиэто произойдет, она сдвинет горы, но заставит общество снова принять тебя.

Элизабет покачала головой, сглотнув комок в горле. Она былаблагодарна подруге, но страдала от унизительности своего положения.

– Я очень признательна тебе, правда, но я просто не вынесуэтого.

– Я уже приняла решение, – мягко предупредила ее Алекс. – Моймуж уважает мое мнение, поэтому я не сомневаюсь, что он тоже согласится. А чтокасается платьев, то у меня их множество, почти совсем новых. Я одолжу их тебе…

– Ни в коем случае! – вспыхнула Элизабет. – Пожалуйста,Алекс, – умоляюще сказала она, испугавшись, что может показаться неблагодарной.– Оставь мне хоть немного гордости. И кроме того, – добавила она с легкойулыбкой, – я вовсе не так уж несчастна, как ты, кажется, думаешь. У меня естьты. И у меня есть Хэвенхёрст.

– Я знаю, – сказала Алекс. – Но я также знаю, что ты неможешь оставаться здесь всю свою жизнь. Когда ты приедешь ко мне в Лондон, тебевовсе не обязательно будет куда-то выезжать, если ты этого не хочешь. Мы простобудем все время вместе. Я так соскучилась по тебе.

– Ты будешь слишком занята, чтобы уделять мне внимание, –сказала Элизабет, вспомнив круговорот развлечений, которым был. отмечен еепервый сезон.

– Я не буду так уж занята, – сказала Алекс, и глаза еезагадочно заблестели. – Я жду ребенка. Элизабет обняла подругу.

– Я приеду! – согласилась она прежде, чем успела как следуетобдумать свое решение. – Но я ведь могу остановиться в доме своего дяди, еслиего в это время не будет в городе.

– У нас, – упрямо сказала Алекс.

– Посмотрим, – так же упрямо проговорила Элизабет и тут жевосторженно рассмеялась. – Ребенок!