Элоранарр снова бросил на меня пристальный взгляд и пошёл дальше, за нашу с Дарионом спину. Спросил кого-то:

– Как Саториус?

– Мы поддерживаем в теле жизнь, но конечности не восстанавливаются никакими заклинаниями. Магию не отталкивает, так что это не запечатывание правящего рода… К сожалению, его ранили именно вестники Бездны…

Я вздрогнула. Во мне схлестнулось тепло воспоминаний о совершенном мире любви и холод знания, что повреждения, нанесённые вестниками Бездны, невозможно восстановить магией.

– …Мы ничего не можем сделать, – договорил кто-то, отчитывавшийся перед Элоранарром, а тот рыкнул:

– Так придумайте что-нибудь, включите головы. Должны быть какие-нибудь способы!

– М-мы пытаемся, ваше высочество.

Пятеро пат туринцев разошлись в стороны. Их движения были по-человечески пластичными, но в то же время какими-то неестественными. Лица скрывались за медными масками с тёмными стёклами для глаз и отверстием на уровне рта, накрытым густой сеткой. Трое из них нырнули в разлом в земле. Невнятно послышались встревоженный человеческий голос и сухой безэмоциональный ответ пат туринца.

«Ты, случаем, не агент Пат Турина? – как-то раз насмешливо спросил серебряный Рингран, услышав мой выхолощенный голос. – Зачем ты так бесцветно говоришь?»

«Так всем спокойнее», – ответила я, ответила правду, потому что, в отличие от него, дракона с огненным даром, прекрасно чувствовала, когда существа боялись, что я голосом управляю ими, весь ужас их сомнений в том, свои ли мысли они думают, или навязанные.

В Эёране мне не было места, а в Бездне меня любили и принимали…

«Ты больше никогда не будешь одиноким», – доказательство обратного. В Бездне не знали, кто я, а значит, не могли по-настоящему принять.

Но даже так там было слишком хорошо.

И всё же это был обман.

Фальшь.

Я её почувствовала, я уловила незнакомые ноты управления и заметила обман. Но для существ, которые не читали звуки и не скрывали таких тайн, как моя, – для них мир Бездны наверняка казался идеальным.

Теперь я понимала, почему ей так охотно и фанатично предаются.

Меня тряхнули за плечи, и я увидела перед собой золотые пуговицы на красном. Запрокинула голову: тряхнувший меня Дарион с беспокойством смотрел мне в лицо.

Но подошёл Элоранарр, мрачно обронил:

– Иди, проследи за порядком.

– Слушаюсь, – в голосе Дариона прорывалось сдерживаемое беспокойство.

Он отпустил меня, а едва отошёл, Элоранарр тоже взял меня за плечи и развернул.

Мы стояли на окраине того, что осталось от поселения. Раскол в земле поглотил весь центр, остальные дома почти все смыло волной, остались лишь фортификационные укрепления магов земли. Шестеро магов склонились над чем-то небольшим, лежащим на остатках мостовой. Несколько десятков офицеров ИСБ ходили по территории. Кто-то магией вытягивал из грязи и обломков домов тела в военной форме. Среди них было много женщин.

– Рота Белая скала уничтожена полностью, – с затаённой яростью произнёс Элоранарр. – Они до последнего стояли, прикрывая от шальных ударов отступление жителей в герцогский замок, даже когда одна из магических атак вскрыла пещеру с вестниками Бездны прямо посередине селения. Капитана Саториуса они грызли живьём, откусили ему руки и ноги, хотя единственное, чего он хотел – защитить жителей и своих солдат. И он держал щит, сколько мог.

Зачем он это мне рассказывал? Хотел напомнить о методах Культа? Боялся, что я успела принять сторону Бездны?

Элоранарр потянул меня вперёд, к тем шести магам, что что-то делали вместе. Запах крови ударил в ноздри. Элоранарр подвёл меня вплотную, и в просветы между целителями я увидела то, что осталось от капитана Саториуса. Это был просто обрубок, весь залитый кровью, искажённое лицо невозможно было узнать, его выдавали только рыжие волосы и мундир с вышитым символом их роты – Белой скалой.

Истечение крови держали заклинаниями, но рваные раны не заживали. Это был конец. Смерть, сколько бы целители ни боролись. Никто не выживал после стольких оставленных созданиями Бездны ран.

– Смотри, что они творят, – прошипел Элоранарр.

Внутри разливался холод.

– Мы заберём его, – прошелестел неживой ровный голос пат туринца.

Чёрной тенью существо стояло рядом с Элоранарром, такое же высокое, как он, скрытое плащом, с медной маской вместо лица. Двое других двинулись к оторопевшим целителям вокруг капитана Саториуса.

– Зачем? – глухо спросил Элоранарр.

– Это приказ золотого хранителя Пат Турина, я не уполномочен объяснять, – отозвался пат туринец. В его голосе не было ни единой эмоции, вообще никакой, я ничего не могла с него считать. Я встречала этих существ раньше, ментально эмоции с них тоже не считывались, даже если немного поковыряться в их защитных амулетах.

Элоранарр зарычал:

– Вы можете хоть иногда говорить понятно?

– Я не уполномочен.

Позади раздался цокот. Мы развернулись: к нам на шести механических ногах шагал гроб с головой на крышке. Голем ловко избегал проломов и вывернутых пластов земли. Он подбежал к целителям и присел на землю. Крышка распахнулась, открывая нутро с многочисленными трубочками. Из стенок высунулись механические руки с закреплёнными в них кристаллами и, раздвинув обалдевших целителей, потянулись к телу Саториуса.

Руки упёрлись во внезапно возникший над телом магический щит.

– Объясните, что вы собираетесь делать с подданным империи? – потребовал Элоранарр грозно.

Стоявший рядом с нами пат туринец дёрнул головой, помедлил и бесчувственно прошелестел:

– Оказать помощь.

– Разрешаю, – обронил Элоранарр.

И механические руки наконец коснулись капитана Саториуса. Подняли. Кровь с его одежды и волос капала на землю. Его положили в металлический гроб, крышка захлопнулась, и голем побежал обратно к зависшему на краю поселения дирижаблю. Элоранарр распорядился:

– Целители – к остальным раненым. ИСБ – продолжайте исследовать это место и выясните, куда ведёт тоннель. Дарион, обеспечь им охрану и расчистку завала. Вызови подкрепление, у нас уже две норы вестников на таком близком расстоянии друг от друга, здесь могут быть ещё.

– Они питаются магией Белой скалы, – сказала я. – В той, второй норе, их было очень много, но когда всё началось, они телепортировались.

Элоранарр облегчённо выдохнул. Ну да, если я рассказала о делах Культа, значит, их печати на мне нет.

Мне вдруг стало жгуче стыдно за то, что я почти согласилась на печать подчинения, за то, как я бежала за вестниками в надежде попасть в Бездну. Их влияние – это что-то невероятное. Не понимаю, почему они до сих пор не захватили нас всех.