Господин порадовал отменным аппетитом, только вот манерапоглощать пищу у него оказалась интересная. Сначала откусил маленький кусочексколопендры, потом весь сморщился (должно быть, от удовольствия) ибыстро-быстро доел, жадно запив ячменным чаем. От чая поперхнулся, закашлялся,разинул рот и выпучил глаза. Это как у корейцев – те, когда хотят показать, чтовкусно, рыгают. Надо будет в следующий раз приготовить вдвое больше, сделалсебе заметку Маса.

После завтрака был урок языка. Сирота-сан сказал, чтогосподин хочет научиться по-японски – не то, что другие иностранцы, которыезаставляют слуг учить свой язык.

Урок был такой.

Господин показывал на разные части лица, а Маса называл ихпо-японски: глаз – мэ, лоб – хитаи, рот – кути, бровь – маю. Ученик записывал втетрадочку и старательно повторял. Произношение у него было смешное, но Маса,конечно, не позволил себе даже самой крошечной улыбки.

На отдельном листке господин нарисовал человеческое лицо,стрелочками обозначил разные его части. Это было ясно. Но потом он сталдопытываться чего-то совершенно непонятного.

Можно было разобрать некоторые слова: «Ракуэн», сацумадзин,но к чему они относятся, осталось загадкой. Господин делал вид, что он сидит сзакрытыми глазами, потом вскакивал, шатался, взмахивал рукой, зачем-то тыкалМасу пальцем в шею, показывал на нарисованное лицо, говорил с вопросительнойинтонацией:

– Мэ? Кути?

В конце концов, оставив Масу в полном недоумении, вздохнул,взъерошил себе волосы, сел.

А дальше началось самое необычное.

Господин приказал Масе встать напротив, сам выставил вперёдсжатые кулаки и принялся делать приглашающие жесты: мол, бей меня ногой.

Маса пришёл в ужас и долго не соглашался: как это можно –ударить ондзина! Но тут вспомнил интересную подробность об интимной жизнигайдзинов, рассказанную бывшей подружкой. Она подглядывала, как миссионер и егожена проводят время в спальне, и видела, как госпожа, одетая в один чёрный лиф,но при этом в сапогах для верховой езды, бьёт сэнсэя плёткой по голому о-сири,а он просит бить его ещё.

Должно быть, у гайдзинов так заведено, догадался Маса.Почтительно поклонился и не очень сильно ударил господина ногой в грудь – междубестолково выставленных кулаков.

Господин упал на спину, но тут же вскочил. Ему явнопонравилось, попросил ещё раз.

Теперь он весь напружинился, следил за каждым Масинымдвижением, поэтому ударить получилось не сразу. Секрет дзюдзюцу, то есть«искусства мягкого боя», состоит в том, чтобы следить за дыханием противника.Известно, что сила входит в тебя с воздухом, с воздухом же и выходит, ивдох-выдох есть чередование силы и слабости, наполненности и опустошённости.Поэтому Маса дождался, когда его вдох совпадёт с выдохом господина, и повторилатаку.

Господин опять упал, и теперь сделался совсем доволен.Все-таки гайдзины не такие, как нормальные люди.

Получив то, чего желал, господин надел красивый мундир иотправился в центральную часть дома, служить русскому императору. Маса женемножко прибрался и пристроился у окна, откуда просматривались сад ипротивоположное крыло, где жил консул (как только слуги работают у человека состоль постыдной фамилией?).

Ещё утром Маса обратил внимание на горничную консула,девушку по имени Нацуко. Чутьё подсказало, что есть смысл потратить на неёнекоторое количество времени – может выйти толк.

Было видно, как девушка делает уборку, переходя из комнаты вкомнату. В окно она не смотрела.

Маса распахнул створки пошире, поставил на подоконникзеркало и стал делать вид, что бреется, – точь-в-точь, как недавногосподин. Щеки у Масы были круглые и замечательно гладкие, борода на них, славаБудде, не росла, но почему же не намылить их душистой пеной?

Степенно работая кисточкой, Маса слегка шевелил зеркалом,пытаясь послать солнечный зайчик в глаз Нацуко.

На время пришлось прерваться, потому что в сад вышлиСирота-сан и желтоволосая дочь мёртвого капитана. Они сели на скамейку подмолоденьким деревом гинкго, и господин переводчик начал читать что-то вслух изкнижки, размахивая при этом рукой. Время от времени он искоса посматривал набарышню, она же сидела, потупив взор, и на него вовсе не глядела. Вот ведь учёныйчеловек, а ухаживать за женщинами не умеет, пожалел Сироту-сан Маса. Надо былоот неё вообще отвернуться, а слова ронять скупо, небрежно. Тогда не стала бынос воротить, заволновалась бы – может, она недостаточно хороша?

Посидели они с четверть часа, ушли, а книжку забыли наскамейке. Томик лежал обложкой кверху. Привстав на цыпочки, Маса исхитрилсяразглядеть обложку – на ней был изображён гайдзин с завитыми волосами, и нащеках с двух сторон тоже курчавые волосы, точь-в-точь, как у орангутанга,которого Маса на прошлой неделе видел в парке Асакуса. Там показывали многовсякого любопытного: выступал мастер пускания ветров, ещё женщина, курящаяпупком, и человек-паук с головой старика и тельцем пятилетнего ребёнка.

Снова взялся за зеркало, покрутил им туда-сюда с полчасика идобился-таки своего. Нацуко наконец заинтересовалась, что это ей все лучик вглаз попадает. Принялась вертеть головой, выглянула в окошко, да и увиделаслугу господина вице-консула. Маса к тому моменту, конечно, зеркало уже положилна подоконник и, свирепо выпучив глаза, размахивал перед лицом острой бритвой.

Девушка так и застыла, открыв рот – это он отлично виделкраешком глаза. Сдвинул брови, потому что женщины ценят в мужчинах суровость;оттопырил щеку языком, как это давеча делал господин, и повернулся к Нацукопрофилем, чтоб не стеснялась рассмотреть нового соседа получше.

Через часок нужно будет выйти в сад. Якобы почистить мечгосподина (такой узенький, в красивых ножнах, с золочёной рукояткой). Можно несомневаться, что у Нацуко тоже найдётся в саду какое-нибудь дело.

Горничная пропялилась на него с минуту, потом исчезла.

Маса высунулся из окна: тут важно было понять, отчего онаушла – окликнула хозяйка или же он произвёл недостаточно сильное впечатление.

Сзади раздался лёгкий шорох.

Камердинер Эраста Петровича хотел обернуться, но его вдругнеудержимо заклонило в сон, Маса зевнул, потянулся, соскользнул на пол.Захрапел.

* * *

Эраст Петрович проснулся от оглушительного звука непонятногопроисхождения, рывком сел на кровати и в первый миг испугался: на полу сиделдиковинный азиат в клетчатых панталонах, белом переднике и чёрном котелке.Азиат сосредоточенно смотрел на титулярного советника, а увидев, что тотпроснулся, качнулся вперёд, словно китайский болванчик.

Только теперь Фандорин признал своего нового слугу. Как жеего зовут? Ах да, Маса.