Завтрак, приготовленный туземным Санчо Пансой, был кошмарен.Как они только едят это склизкое, пахучее, холодное? А сырая рыба! А клейкий,прилипающий к нёбу рис! О том, что представляла собой липкая замазка поносногоцвета, лучше было вообще не думать. Не желая обижать японца, Фандорин поскорейпроглотил всю эту отраву и запил чаем, но тот, кажется, был сварен из рыбьейчешуи.

Попытка составить словесный портрет подозрительного старикаиз «Ракуэна» закончилась неудачей – без переводчика не вышло, а следует липосвящать Сироту в подробности следствия, чиновник пока ещё не решил.

Зато на славу удался показательный урок японскогорукопашного боя. Оказалось, что английский бокс против него бессилен. Масадвигался невообразимо быстро, удары наносил сильные и точные. Как это верно –драться ногами, а не руками! Ведь нижние конечности гораздо крепче и длиннее!Этой науке стоило поучиться.

Затем Эраст Петрович облачился в мундир с красными обшлагамии отправился в присутствие представляться начальству по всей форме – как-никакпервый день новой службы.

Доронин сидел у себя в кабинете, одетый в легкомысленнуючесучовую пару, на мундир махнул рукой – глупости.

– Рассказывайте скорей! – воскликнул он. – Язнаю, что вы вернулись под утро, и с нетерпением ждал вашего пробуждения.Разумеется, я понимаю, что вы с пустыми руками – не то сразу же явились бы сдокладом, но хочется знать подробности.

Фандорин кратко изложил небогатые итоги первогоследственного мероприятия и объяснил, что готов исполнять свои рутинныеобязанности, поскольку других дел пока всё равно не имеет – до тех пор, пока непоступят сведения от японских агентов, которые следят за Горбуном. Консулзадумался.

– Итак, что у нас получается? Заказчики в назначенноеместо не явились, тем самым усугубив подозрения. Японская полиция ведёт розысктрех мужчин, говорящих на сацумском диалекте и имеющих при себе мечи. При этому одного, того что сухорук, рукоять меча покрыта наждаком (если капитану это непривиделось). Одновременно с этим ваша группа сосредоточилась на хозяине«Ракуэна» и неизвестном старике, которого ваш слуга видел подле Благолепова.Словесный портрет мы с вами получим – я сам потолкую с Масой. Вот что,Фандорин. Забудьте пока что о вице-консульских обязанностях, Сирота справится иодин. Вам нужно поскорее изучить Сеттльмент и его окрестности. Это облегчитвашу следовательскую работу. Давайте-ка отправимся в пешеходную экскурсию поЙокогаме. Только переоденьтесь.

– С великим удовольствием, – поклонился ЭрастПетрович, – но вначале, если п-позволите, я потрачу четверть часа на то,чтобы показать госпоже Благолеповой принцип действия пишущей машины.

– Хорошо. Я зайду к вам на квартиру через полчаса.

* * *

Софью Диогеновну он встретил в коридоре – она будтоподжидала молодого человека. Увидев его, залилась краской, прижала к грудикакую-то книгу.

– Вот, в саду забыла, – пролепетала она, словнооправдываясь. – Кандзий Мицуович, господин Сирота, дал почитать…

– Любите Пушкина? – взглянул на обложку Фандорин,думая, следует ли сызнова выражать девице соболезнования по поводу кончины отцаили уже хватит. Решил, что хватит – не то опять разразится слезами.

– Недурно пишет, только очень уж длинно, –ответила Софья Диогеновна. – Мы читали письмо Татьяны её предмету. Есть жеотчаянные девушки. Я бы ни в жизнь не насмелилась… А стихи я ужасно люблю. Унас, пока папенька ещё не скурился, в гостях часто господа моряки бывали, вальбом писали. Один кондуктор со «Святого Пафнутия» очень душевно сочинял.

– И что же вам больше всего понравилось? –рассеянно спросил Эраст Петрович. Барышня потупилась. Шепнула:

– Не могу зачесть… Стыдно. Я вам на бумажку спишу ипосле пришлю, хорошо?

Тут из двери, ведущей в присутствие, выглянул «КандзийМицуович». Странно посмотрел на вице-консула, вежливо поклонился и доложил, чтопишущий агрегат распакован и установлен.

Титулярный советник повёл новоиспечённую машинисткузнакомиться с достижением прогресса.

* * *

Полчаса спустя, утомлённый бестолковой старательностьюученицы, Эраст Петрович отправился переодеваться для экскурсии. Ещё в прихожейскинул короткие сапоги, расстегнул полукафтан и рубашку, чтобы не задерживатьВсеволода Витальевича, который должен был появиться с минуты на минуту.

– Маса! – позвал титулярный советник, входя вспальню, и тут же увидел своего слугу – тот мирно почивал на полу, под открытымокном, а над спящим застыл маленький старичок-японец в рабочем наряде: сераякуртка, узкие хлопчатобумажные штаны, соломенные сандалии поверх чёрных чулок.

– Что здесь…? Кто вы, с-собственно…? – началФандорин, но осёкся, во-первых, сообразив, что туземец вряд ли понимаетпо-русски, а во-вторых, поразившись странному поведению старичка.

Тот безмятежно улыбнулся, по всему личику залучилисьдобродушные морщинки, спрятал ладошки в широкие рукава и поклонился – на головеу него была плотно облегающая шапочка.

– Что с Масой? – всё же не удержался отбессмысленного сотрясания воздуха Фандорин, бросаясь к уютно посапывающемукамердинеру.

Наклонился – в самом деле спит.

Что за ерунда!

– Эй, постойте! – крикнул титулярный советникяпонцу, засеменившему к двери.

Старичок не остановился, и чиновник в два прыжка догнал его,схватил за плечо. Вернее, попытался схватить. Туземец, не оборачиваясь, едвазаметно качнулся в сторону, и пальцы вице-консула зачерпнули воздух.

– Любезнейший, я т-требую объяснений, – сказалЭраст Петрович, начиная сердиться. – Кто вы такой? И что здесь делаете?

Тон и, в конце концов, сама ситуация должны были сделать этивопросы понятными и без перевода.

Уразумев, что уйти ему не дадут, старичок повернулся кчиновнику лицом. Он больше не улыбался. Чёрные, блестящие глаза, похожие на двапылающих угля, спокойно и внимательно наблюдали за Фандориным, словно решаякакую-то сложную, но не столь уж важную задачу. Этот хладнокровный взглядокончательно вывел Эраста Петровича из себя.

Азиат был чертовски подозрителен! Он явно забрался в дом скакой-то преступной целью!

Титулярный советник протянул руку, чтобы взять воришку (аможет быть, и шпиона) за шиворот. На сей раз старик не уклонился, а локтем, невынимая кистей из рукавов, стукнул Фандорина по запястью.

Удар был легчайший, почти невесомый, однако рука занемела,утратила чувствительность и повисла плетью – должно быть, локоть угодил вкакой-то нервный центр.