– Пожалуйста, помоги мне. Брендон, – сказала я, – Каждыйраз, когда я выключаю свет, он стоит в темном углу комнаты, и я боюсь, что, еслине направлю на него свет, он так и будет там стоять. У меня больше нет никого,кого я могла бы попросить, поэтому, пожалуйста, помоги мне.

Он отпустил мою руку, вытащил платок из нагрудного карманасвоего изящного адвокатского пиджака и вытер мое лицо. Он сделал это такзаботливо, как когда-то мама вытерла мои слезы, когда я явилась к ней на кухню,плача из-за разбитого колена, – это было еще в раннем детстве, пока я не сталасемейным скрипящим колесом.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я буду искать материалы иотдавать их тебе.., пока ты не скажешь, что больше не нужно. Но я тебе советую:пристегни ремень.

Он много чего нашел, и теперь я выложу все это тебе. Рут, нодолжна сказать, что он был прав насчет ремня. Ты можешь пропустить следующиенесколько страниц: я сама хотела бы не писать их, но мне кажется, это тожечасть терапии. Надеюсь, последняя.

Эта часть истории – назовем ее «Это он» – начинается в1984-м или 1985-м. Тогда случаи осквернения могил всколыхнули весь озерныйрайон Западного Мэна. Из шести западных городков штата и из Нью-Гэмпширапоступили известия о подобных случаях. Кражи надгробных плит и ваз, надписикраской на граните – все это известные проделки бродяг, которые бывают всюду,но новые преступления выходили за рамки хулиганства и мелкого воровства.«Надругательство» – самое верное слово, которое Брендон применил к ним в своемпервом рассказе на прошлой неделе, и именно это слово фигурирует во всехполицейских отчетах по этим случаям в 1988-м.

Сами преступления, казалось, совершал маньяк – до того онибыли противоестественны, хотя и хорошо продуманны. Кто-то – скорее всего один человек– залезал в часовню или склеп на кладбище маленького городка с ухватками вора,который грабит магазин или склад. При взломе он, видимо, использовал дрель,зубило, монтировку и ножовку. Сейчас этими инструментами снабжены многиемашины.

Причем взломы всегда случались в склепах и часовнях:преступник никогда не трогал могилы. Взломы случались зимой, когда стоялисильные морозы и копать землю очень трудно. Гробы в часовнях и склепах онвзламывал, снимал с покойников все драгоценности, а также срывал золотыекоронки.

Эти действия отвратительны, но они по крайней мере понятны.Но грабежом он занимался только вначале. Затем он стал выкалывать глаза,перерезать горло и отрезать уши; в феврале 1989 года два трупа на чилтонскомкладбище были найдены с отрезанными носами. Полицейский офицер, которыйрасследовал дело, недоумевал: «Что этот парень делает с отрезанными носами?Носит их на цепочке, как амулет?» После этого почти все обезображенные теланаходили без ушей, носов или кистей рук, а иногда он отрезал языки и половыеорганы. Экспертиза показала, что он использовал топор, тесак и даже скальпель.Свою чудовищную работу он выполнял с искусством хорошего хирурга.

В некоторых случаях он вскрывал животы и черепа и наполнялих экскрементами. Часто полиция сталкивалась со случаями некрофилии.

Читать это трудно: представь. Рут, как же трудно об этомписать.

Я много узнала о работе полиции в течение месяца со днямоего спасения из дома у озера, но это невозможно сравнить с тем, что я узналаза последнюю неделю. И главной неожиданностью было узнать, насколько деликатныбывают полицейские в маленьких городках. Видимо, на своем участке они всехзнают по именам и со многими в родстве, поэтому деликатность у них становитсятакой же естественной, как дыхание.

Расследование моего дела – пример такой деликатности; вслучае с Жобером было то же, но совсем в ином роде. Расследование егопреступлений продолжалось семь лет, и в него было вовлечено множество людей –департаменты полиции двух штатов, четыре окружных шерифа, 31 депутат и Богзнает сколько местных участковых и копов. Это дело постоянно было на их столах,и они даже придумали имя этому типу: Рудольф. И они говорили о Рудольфе надежурстве, на совещаниях в Огасте и Дерри, даже обсуждали дома с женой. «А какже. – сказал Брендону один из полицейских. – Вести о таких парнях, как Рудольф,приносишь и домой. Знаете, когда появляются горячие новости, обсуждаешь их и сженой, и с приятелем из соседнего отдела. Когда гуляешь с детьми или листаешьгазету. Потому что такое дело, пока его не раскроют, сидит, как заноза впальце».

Но больше всего меня поражает то, что, несмотря на все это,в газеты не попало ничего, что помешало бы расследованию. Они поняли, что имеютдело с настоящим неуловимым монстром, который бродит по западным районам штата.История ни разу не достигла прессы, пока Жобера не поймали! Это кажетсяневероятным, но полиция работала великолепно. Борьба с преступностью в большихгородах идет не так успешно, а тут, на северо-восточном побережье, им многое удается.

Конечно, можно возразить, что не так уж все и хорошо, если,они семь лет не могли поймать Жобера, но Брендон объяснил мне. Этот вурдалакдействовал в основном в крохотных городках, где тощий бюджет вынуждает полициюзаниматься только наиболее срочными и серьезными делами.., то естьпреступлениями против живых, а не против трупов. Местные копы говорят, что уних на руках как минимум две банды угонщиков машин и четыре группы грабителей,занимающихся магазинами, и это только в западных округах штата, и это толькоте, о ком они точно знают. Кроме того, есть мелкие воришки и алкоголики; однибьют жен, другие нарушают правила уличного движения и сбивают прохожих.Сохранилась и старая сеть торговли наркотой: травку растят, собирают и продают,из-за нее люди иногда убивают друг друга. И я поняла, какова ситуация. Когдаработаешь копом в маленьком городке, пытаясь успеть везде на старом «плимуте»,который начинает чихать, когда его разгоняешь за семьдесят, у тебя неизбежнопоявляются приоритеты, и парень, который занимается мертвецами, никогда небудет возглавлять их список.

Однако важно, что никто не забыл об этом деле и информация онем продолжала накапливаться и сравниваться. Извращенец такого рода вызываеттревогу у полицейских еще и потому, что в один далеко не прекрасный день можетпереключиться на живых. Полицию также приводили в замешательство отрубленныеконечности. Куда они девались? Может быть, он ест мертвечину?

И как только местные власти смогли по-настоящему занятьсяэтим делом, выделить средства и людей, оно быстро раскрутилось. Его взяли; аполучилось это так.

На прошлой неделе – теперь уже 10 дней тому назад –кэстлский шериф Норрис Риджуик и его помощник Джон Лапойнт припарковали машинуу задних ворот городского кладбища, где проходит, дорога. Было два часа ночи, иони уже собирались заканчивать дежурство, когда Лапойнт услышал мотор. Ониувидели фургончик, только когда он подъехал, потому что шел снег, а фары машиныне были включены. Лапойнт хотел задержать парня сразу, как только тот вылез изфургончика и принялся открывать отмычкой ворота кладбища, но шериф егоостановил. «Риджуик – хороший гусь. – прокомментировал Брендон, – он понимаетважность вещественных доказательств и никогда не забывает о будущем суде,преследуя злоумышленника. Этому он научился у прежнего шерифа Алана Пангборна,а у того было чему учиться».