«Свое назначение… Свое назначение!»

Браслет, смерть Микаэллы, странности в поведении Клео и Эль– почти все вдруг свелось к одному простому вопросу, и, получив ответ на него,Бабкин нашел бы объяснение и произошедшему в «Артемиде». Следуя правилуИлюшина, Сергей решил пойти самым легким путем – спросить.

– Одного не могу понять, – доверительно сказалон. – Зачем вам, девочки, все-таки понадобилось ее убивать? Неужели из-забраслета?

В ответ он ожидал чего угодно, но только не того, чтопроизошло. Женьку вышвырнуло из кресла, бросило к нему, словно не она владеласвоим телом, а кто-то другой, вселившийся в него, и, вцепившись в руку Бабкинабелыми русалочьими пальцами, она выдохнула ему в лицо:

– Да! Да, из-за браслета! Понял, ты! Из-за браслета,а-ха-ха-ха!

И захохотала диким смехом, откинув голову назад.

Поскуливание оборвалось, и Эль, уткнув лицо в ладони,отчаянно зарыдала. Это все-таки был плач маленькой девочки, а не взрослойженщины, – именно такая мысль мелькнула в голове Бабкина, пока онподнимался, чтобы дать пощечину Клео.

Парень, от которого пахло смертью, сидел рядом с Алькой вподвале и глядел, как она отпивает по глотку из крышки термоса. Над их головамираскачивалась лампочка, и он размеренно говорил, будто бы в такт еепокачиванию.

Поначалу Алька почти не прислушивалась к его словам. Ееслишком ошеломило то, как в одну секунду сорвался такой простой и безупречныйплан. Она попыталась исправить ситуацию, осмелившись попросить его подогретьеду, но псих отказался. Без объяснения причин, но так, что она поняла: он несогласится. Или она съест принесенное им, или останется без еды – но горячейпохлебки ей не видать.

Алька глотала пюре, не чувствуя его вкуса, и постепенно в еесознание начал проникать смысл произносимого психом.

– …Так что не пугайся. Ножа я тебе не дам, обойдешьсяруками. Она будет уже немного придушенная, но живая. Потренируешься на ней,потом доставлю тебе другую. Покажешь, на что способна. Если будешь хорошейдевочкой, на третью охоту возьму тебя с собой.

– Ты хочешь, чтобы я убила другую женщину?! –Вопрос сам сорвался с губ. – То есть… крысу?

– Разумеется. – Он удивился ее словам. – А тыне хочешь?

«Хочу ли я?!» Алька почувствовала, что внутри рождаетсясмех, и постаралась задавить его, пока он не вырвался наружу, где, она знала,его уже не остановишь.

– Да. Конечно. Просто мне непривычно.

– Ты же вряд ли раньше убивала, – резонно заметилон. – Поучишься делать это. Совсем не страшно. Будет музыка. – Онкак-то дерганно взмахнул рукой, и лицо его изменилось. – Красиво! Звучит…Симфония, и в такт!

Алька метнула короткий взгляд на его лицо, и увиденноезаставило ее уткнуться в чашку. Тошнота подкатила к горлу, как до этогоподкатывал истерический смех. А парень все говорил, говорил, путая слова,прерывая самого себя какими-то напевами, и паутина его сумасшествия сплеталасьвокруг Альки все плотнее и плотнее.

«Он подстережет какую-нибудь девчонку на машине, сядет кней… Отключит ее, как отключил меня, и привезет сюда, в свое логово. Бросит вподвал и будет наблюдать за тем, как мы деремся, а если одна из нас откажетсяот драки, то он убьет обеих…»

– Где ты хочешь ее найти? – спросила Алька,чувствуя, что голос сел. Слова скребли по горлу изнутри, не хотели выбиратьсянаружу.

Псих тоже заметил это. Изучающе поглядев на Альку, пожалплечами:

– Какая разница? Их везде полно. Привезу тебе утромсвеженькую. Э! Ты что, боишься?

Подумав, Алька кивнула.

– О’кей, – легко согласился он, – тогда напервый раз сделаю тебе поблажку. Сухожилия ей перережу, она стоять не сможет.Не по правилам, конечно… Но в другой раз такого не будет, понятно? – Голосего стал строгим, сухим.

Алька снова кивнула, как механическая игрушка. «Перережет ейсухожилия… Перережет… Сухожилия…»

Она представила на полу в этом подвале девчонку, котораякорчится и кричит от боли, подтягивая к себе окровавленные ноги. И аккуратноготемноволосого парня, наблюдающего за ними с лестницы и, может быть, дажеподбадривающего ее, Альку. Подсказывающего, что нужно делать.

Картина эта встала перед ее глазами с неправдоподобнойчеткостью, и на несколько секунд то, что вообразила Алька, стало куда реальнее,чем все, окружавшее ее. Человек на лестнице. Тусклая раскачивающаяся лампочка.Светловолосая девчонка на полу, заходящаяся от рыданий и стонов. Алька, стоящаявозле нее на коленях, трясущаяся в ознобе.

Девчонка повернула к ней голову, и Алька с ужасом увидела,что у нее Викино лицо. «Когда ты успела отрастить волосы?» – хотела спроситьАлька, но не спросила, потому что по Викиному горлу шла узкая длинная полоса, ипри взгляде на нее становилось ясно, что все вопросы не важны. Алька моргнула,и лицо Вики сменилось другим, расплывающимся у нее перед глазами, незнакомым,вытащенным откуда-то из рекламы масла или маргарина. Просто хорошенькаябелокурая девочка, умоляющая не убивать ее, умоляющая не убивать ее,умоляющаяумоляющаяумоляющаяУМОЛЯЮЩАЯ.

– Когда разберешься с первой, я тебе вторуюподгоню, – лениво сказали в двух шагах от Альки, и она вздрогнула.

Обернулась к парню и увидела в его глазах спокойствие иуверенность. Он уже все знал заранее. Он хотел посмотреть, как она будетубивать, чтобы потом взять ее с собой на охоту. Ему хотелось иметь крысу,которая станет уничтожать для него других крыс. Сволочь, сумасшедшая сволочь,не человек и даже не животное, потому что животные не убивают из идейныхсоображений!

Не раздумывая, ничего не взвешивая и не просчитывая,охваченная лютым бешенством, Алька схватила стоящий на полу термос и со всегоразмаха ударила им по бледному лицу человека, сидящего рядом, вложив в этотудар всю силу своей ненависти.

Раздался глухой стук, и парень опрокинулся на спину. Термос,упав рядом, покатился по полу с громыханием, разливая из своего нутра жидкоекартофельное пюре, но Алька уже не видела этого – пригнувшись, она бросилась клестнице и стала карабкаться наверх.

– Ы-ы-ы!

Страшный звук за ее спиной заставил Альку оглянуться.Крысолов встал на четвереньки и теперь полз к ней с невероятной скоростью,словно паук, перебирающий четырьмя лапами вместо восьми. Из его разбитого,перекошенного на сторону носа текла кровь. Закричав, Алька рванулась, вышиблаголовой крышку и захлопнула ее в тот самый момент, когда существо в подвале сгорящими глазами подбиралось к выходу, готовясь схватить ее.

Алька села на люк, судорожно ища глазами, чем можно егоприжать.

Изнутри в крышку заколотили с такой силой, что Алька едва неупала с нее. Господи, господи, она не сможет придавить ее ни стулом, ни столом,как собиралась, потому что стоит ей слезть, и он выберется! Ему хватит секундына это! В комнате царила темень, и только вышитые золотые крысы на черныхпортьерах с угрозой скалили зубастые пасти.