Яму под ногой Алька заметила в самый последний момент, когдабыло уже поздно: босая пятка съехала по влажному уклону, и Алька, потерявравновесие, повалилась на бок, плечом ударившись о ствол дерева. Суевернаямысль мелькнула в ее голове: все это знаки, показывающие, что она не выберетсяотсюда. Она боролась с судьбой, сколько могла, но выиграть в партии, в которойты заранее назначен побежденным, невозможно. Силы окончательно оставили ее, иАлька прижалась к стволу дерева, о который ударилась, тихо прося кого-то, чтобыее смерть не была мучительной.

И вдруг откуда-то совсем рядом донесся долгий гудок, которыйедва не оглушил ее. Алька привстала, онемев от изумления. Поезд! Господи, здесьсовсем рядом проходят рельсы! Вскочив, она захромала в ту сторону, откудадоносился звук, и даже успела выбежать на опушку. А в следующий миг ее схватилисзади.

Хватка оказалась мертвой: одной рукой преследователь зажалей рот, другой стиснул руки за спиной, и извивающаяся Алька ничего не моглаподелать. Она уже чувствовала холод лезвия на своей шее, как вдруг ее резкоразвернули, и она оказалась лицом к лицу с Макаром Илюшиным.

– Тихо, – наклонившись к ее уху, приказалИлюшин. – Где он? Где-то поблизости?

Женщина смотрела на него огромными глазами, замерев, словнопод гипнозом. На исцарапанном лице застыло странное выражение.

– Ливи, это я! – Илюшин осторожно встряхнулее. – Не бойся, это я, Макар. Помнишь – «Артемида», Перигорский,расследование? Я искал тебя вместе с Крупенниковым. Сейчас он остался в клубе,а я поехал сюда один. Кстати, тебя все ищут, и Лямин тоже, и сам Игорь Васильевич.

Он быстро называл знакомые ей слова и фамилии, опасаясь, чтосейчас она потеряет сознание, не найдя объяснения происходящему.

– Я тебя помню… – прошептала Алька, приходя всебя. – Охотничья собака лысого…

– Что? – Он вдруг сообразил. – Да-да, совершенноверно. Именно так. А теперь скажи мне, где он?

– Я не знаю, – сглотнув, заскулила она, вцепившисьв него обеими руками. – Он рядом, рядом! Он убьет меня!

– Не убьет. Быстро, сюда.

Он потащил Альку за собой, уводя ее с опушки, на которой обабыли видны как на ладони, но они успели сделать лишь несколько шагов.

– Я с ней сам справлюсь, – проговорил запыхавшийсяголос за его спиной, и Макар обернулся.

В десяти шагах от него стоял темноволосый парень с приятным,хоть и невыразительным лицом. В правой руке его поблескивал скальпель. Изискривленного носа подтекала тонкая струйка темной крови, и парень стер еетыльной стороной ладони, оставив размазанный над губой след.

Илюшин не стал тратить время на разговоры.

– Беги, – бросил он через плечо окаменевшей Альке,а сам двинулся навстречу убийце.

Она не тронулась с места.

– Беги, тебе сказано! – повторил Илюшин, не сводяглаз с усмехнувшегося парня.

– Крыса… – сказал тот. – Они все такие.

– Да беги же, черт возьми! – рявкнул Макар, иАлька отступила на несколько шагов.

В ту же секунду парень бросился ей наперерез, занося руку соскальпелем для удара. Прыгнув вперед, Макар сбил его с ног, увернулся отмелькнувшего перед глазами лезвия и отскочил, понимая, что в ближнем бою они несоперники, – его изрежут раньше, чем он успеет выбить оружие из пальцевубийцы. Тот приподнялся, отряхиваясь, осуждающе покачал головой:

– Зря… Вот это ты зря.

Стремительный выпад, за ним другой… Теперь Макар перешел вположение обороняющегося. Парень легко танцевал перед ним, со свистом рассекаявоздух, и в глазах его горел фанатичный огонь. Слева от него Илюшин краем глазавидел застывшую женскую фигуру. Еще выпад – и он почувствовал что-то теплое наплече. Кровь.

– Не стоило тебе вмешиваться, – укоризненнопопенял ему владелец скальпеля. – Говорил же, что я сам! Справлюсь!

На последних словах Илюшин едва успел уклониться – стальдважды вонзилась в то место, где он стоял долю секунды назад. Женский вскрикотвлек его, и он чуть не пропустил следующий удар. Эти танцы начали изнурятьего, к тому же было очевидно, что все закончится довольно быстро, если толькоон не изменит тактику.

Рука нырнула в карман, но не нащупала там ничего, кромекарты. Револьвер остался в машине, и Макар огорченно прищелкнул языком – надоже было так сглупить! Что ж, значит, необходимо придумать себе другое оружие, ичем быстрее, тем лучше.

Алька смотрела, как Илюшин приседает, нащупывает что-то втраве и тут же поднимается, уклоняясь от удара. Взмах – и псих, вскрикнув,отшатнулся назад: в правой руке его противник сжимал толстую сучковатую ветку,орудуя ею как рапирой. Левую Макар снова сунул в карман, и она увидела, как ондостал лист бумаги и развернул его.

«Сошел с ума», – промелькнуло у Альки в голове, и онапоняла, что теперь настал ее черед вмешаться. Она сделала несколько шагов итоже подняла с земли палку, примеряясь, с какой стороны лучше напасть и ударитьпсиха.

Но тут Макар сделал такое, от чего она остановилась. Держаруку с листом странно вывернутой, он замер, дожидаясь, пока парень соскальпелем допрыгнет до него, а затем несколькими косыми росчеркамистремительно рассек воздух перед собой, будто доморощенный Зорро, оставшийсябез плаща и шпаги.

Вопль боли раскатился по лесу. Псих упал, катаясь по траве,закрыв лицо руками, из-под которых брызгала кровь. Алька видела, как стоявшийнад ним Илюшин отбросил свое странное «оружие» в сторону и занес ветку,примеряясь ударить психа по голове. Она не вздрогнула и не отвернулась, когдаего оружие опустилось на затылок кричавшему, и в лесу наступила тишина.

* * *

– Не напрасно, значит, я на тебя время тратил, к Алматув клуб таскал! – В голосе Бабкина звучало глубокое удовлетворение. –А ты мне мозги компостировал! Ныл! Пытался бледно иронизировать! Учитьсяне хотел, призывал защищаться исключительно силой интеллекта! Сильно бы тебепомог твой интеллект против скальпеля, а?

– Положим, не бледно, а вполне себе яркоиронизировал, – возразил Макар, – но в остальном готов признать твоюправоту.

– Не могу поверить! Игорь Васильевич, будетесвидетелем? Второй раз мне такого не услышать.

– Буду. И Сашку тоже запишем.

– Я согласен!

– А вообще, Макар Андреевич, вы своему напарнику жизньюобязаны.

– Не в первый раз уже, – сказал Илюшин, сбросиввеселость, и Бабкин пожал плечами, показывая, что пошел совсем уж несерьезныйразговор.

Алмат, о котором он упомянул, обучал его и Макара защищатьсявсем, что окажется под рукой. «Бумага – страшное оружие, – говорилон. – Но сложное. Кирпичом и дурак сумеет ударить. Ты попробуй ударитьлистом». Технику, включающую «мягкий удар», Бабкин с Илюшиным осваивали ужегод, но только теперь им выпал случай убедиться в силе этого оружия.