– Придется постараться.

– Я буду пахать как вол, чтобы запомнить весь этоттекст.

– У тебя великолепно все получится.

Они отправились пообедать и отметить событие. Со следующегодня она начала работать над сценарием, пока не начались съемки.

К съемкам приступили девятого июля, и следующие две неделиКристел почти вообще не спала. Она занималась со своими репетиторами дополуночи, а то и позже, а в пять утра шофер отвозил ее на площадку. Онаснималась вместе с Уильямом Голденом и Генри Фондой. Кристел слегка оробела,когда увидела их в первый раз. Но они очень дружески отнеслись к ней, да и вся съемочнаягруппа души в ней не чаяла. Однако времени на завязывание дружеских отношений унее не было. Она была слишком занята, чтобы поговорить с кем-нибудь или пойтикуда-нибудь после работы. Иногда ей приходилось работать с педагогами у себя вгримерке, во время обеденного перерыва.

Она даже видела Кларка Гейбла, который один раз зашел к нимв съемочный павильон к кому-то из друзей, и пришла к выводу, что никогда вжизни не встречала более красивого и обаятельного мужчину. В тот же день она,волнуясь, рассказала об этом Эрни, но он только рассмеялся в ответ:

– Подожди пару месяцев, и он будет рассказывать своимдрузьям, что видел Кристел Уайтт!

Она рассмеялась над его словами. В эти дни она редко еговидела. Она много работала на площадке, и времени ходить по ресторанам неоставалось. Кристел чувствовала себя затворницей, сидя, как обычно, в гримеркеи повторяя роль. Кто-то постучался к ней, и она, услышав возбужденные крики,открыла дверь узнать, что случилось.

– Окончена! Окончена!

– Картина? – Она выглядела совершенно потрясенной, непонимая, о чем речь. Они же только начали снимать. Ей же говорили, что работазакончится в сентябре.

– Война! – Перед ней стоял один из рабочих сцены, и пощекам у него катились слезы. Двое его братьев служили в армии. Кристел застыла,поняв наконец, что он имеет в виду. – Война в Корее закончена! – Он схватил еев свои объятия, и, пока они стояли так, вдвоем, она тоже начала плакать.

Уже несколько месяцев она старалась забыть о Спенсере. Онане ответила на его письмо, которое пришло в апреле. Но теперь он вернется домойвместе со всеми. Спенсер... она предала его тем, что переехала к Эрни... атеперь он вернется в Америку... Но вернется к кому? Ведь он все еще женат наЭлизабет. А она живет с Эрни. И он узнает у Перл, где теперь искать ее. Это былстранный момент. Она стояла и смотрела, как все вокруг смеются, кричат иплачут. Но Кристел думала, что жизнь у нее может измениться.

Элизабет стояла за оградой и старалась разглядеть мужа средивыходящих из самолета. Со всех сторон ее сжимала толпа – люди пришли сюда,чтобы поприветствовать победителей. Спенсеру понадобилось три недели надемобилизацию. Она хотела встретить его в Японии и вместе с ним улететь вГонолулу на несколько дней. Но командование распорядилось иначе – он долженприлететь в Сан-Франциско, и в тот момент, когда он ступит на родную землю, онбудет совершенно свободен. Здесь были и ее родители, и его, и еще множествоженщин, которые возбужденно переговаривались. И несчетное множество другихженщин, которые остались дома, чтобы надеть траур. В их дома уже никто невернется. Но Спенсер возвращался живой и здоровый. Его ранили только один раз,да и то легко, уже через неделю он снова оказался в строю. Эта безобразнаявойна унесла много жизней. Он прошел две войны за последние двенадцать лет.

Элизабет взяла на работе месячный отпуск, и они с ееродителями собирались поехать на озеро. Его родителей, конечно, тожепригласили, хотя Спенсер еще не знал об этом. А в их доме в Сан-Франциско егождал сюрприз – великолепный обед, который Барклаи собирались устроить в егочесть.

Наконец она увидела его. Она поправила шляпку и продолжаластоять, нервно ожидая, когда он приблизится. С тех пор как она видела его впоследний раз, прошло немало времени, и теперь в их отношениях наверняка что-тоизменится. Встреча в гостинице «Империал» прошла не очень весело, Спенсер явнонервничал. Но теперь он вновь возвращался к нормальной жизни, и это должно егоуспокоить. Перед войной они толком не жили как муж и жена, а потом не виделисьв течение трех лет. В свои двадцать четыре года она стала очень самостоятельнойи полностью отдалась политике. Она имела доступ почти всюду, и, пока его небыло, она успела познакомиться в Вашингтоне с очень многими интересными людьми.Но когда сейчас увидела его, она совсем не думала о политике. Он показался ейхудым и высоким. Вот он остановился, медленно оглядел толпу встречающих инаправился к ней, на ходу беседуя с попутчиками. Он все еще не видел ее. Онанаблюдала, как он пожал руки товарищам. Он продолжал внимательно вглядываться втолпу. Она не выдержала и начала пробираться к нему навстречу. Его мать громкоплакала от радости, увидев сына после трех лет разлуки, но он еще не знал, чтоони все здесь. Он продолжал грустными глазами рассматривать толпу. В головепоявилась седина, которой не было раньше. В тридцать четыре года он выгляделеще более красивым, чем тогда, когда она встретила его в первый раз на обеде вдоме своих родителей. И вдруг его глаза засветились радостью и удивлением – онувидел ее лицо под соломенной шляпкой. Он колебался всего мгновение, а потом,отбросив рюкзак, побежал к ней, схватил в объятия и, оторвав от земли, началкружить. Тут он увидел, что к ним спешат его родители. Даже судья Барклайпрослезился, пожимая Спенсеру руку, а Прициллия, не скрывая слез, крепко обнялаего.

– Как хорошо, что ты вернулся живой и здоровый.

– Спасибо. – Он обнял и поцеловал всех, и мать заметилав глазах сына что-то, чего не было раньше, и их выражение обеспокоило ее. Это былопохоже на грусть, которую она сама испытала, когда потеряла своего старшегосына. Ей показалось, что за годы войны из глаз ее сына исчезло что-то оченьважное. В них не было прежней веселости, веры, уверенности. Эта война разъелаего душу.

Они все подошли к ждущему их лимузину и поехали на Бродвей,смеясь и весело болтая, перебивая друг друга. Две пожилые женщины несколько разпонимающе посмотрели друг на друга. У них обеих были сыновья, и они знали, чтосыновья – это не всегда радость. Только Элизабет пребывала в отличномнастроении, она держала мужа за руку и чувствовала, как другая его рукауверенно обнимает ее за плечи. Но она встречалась с ним в Японии несколько раз,в отличие от их родителей, которые не видели его с тех пор, как три года назадон отправился в Корею. Для всех них разлука была долгой, очень долгой, исильнее всех она сказалась на Спенсере. Он откинул голову на сиденье и закрылглаза, слушая всех и не слушая никого, в то время как Элизабет без умолкуболтала со своей матерью.

– Я не могу поверить, что я дома. – Правда, он был ещене совсем дома, но, несомненно, уже очень близко к нему. Он вернулся на землюАмерики, и рядом с ним сидела его жена. И именно с ней он должен что-то решить.Он терзался этими мыслями с тех самых пор, как покинул Сан-Франциско.